Аглая Дюрсо - Весь мир - чулан
Механюк чуть не заплакал: ведь он решил, что бочка — отличная защита от потопа!
Топ Дорожкин, не получивший ответа, с опаской посмотрел на Канючку: уж если хмурится изворотливый ученый, то капризная Канючка сейчас точно даст рева.
Но Канючка, к всеобщему удивлению, захлопала в ладоши:
— Ой! Я знаю, что в этом хорошего! Только не знаю, как это называется. Кладовочкин, дорогой друг, принеси свою священную книгу.
И хотя эта просьба болью отозвалась в прижимистой душе Кладовкина, отказать Канючке, да еще и в момент совершенно необъяснимой радости, он не смог.
— Какую из священных? — покорно спросил он.
— Самую священную! — заявила Канючка, радостно прыгая на одной ножке в опасной близости от водопада.
— У тебя неплохой вкус, — вздохнув, похвалил Канючку Кладовкин и поплелся в свой хорошо обставленный ящик.
Он принес книжку с цветными картинками. Там сильно уменьшенные великаны висели на веревочках и крутились на колесиках. И называлось это все «Посетите наш парк отдыха!».
Канючка быстро перелистывала огромные страницы, перескакивала от одной картинки к другой и шептала: «Не то, не то».
И вдруг как завопит:
— Вот! Вот оно — хорошее, что мы извлекли из Осени!
Друзья сгрудились над страницей.
— «Ф-О-Н-Т-А-Н», — прочитали они с трудом.
— Это фонтан, конечно! — завопила счастливая Канючка. — Фонтаны всех радуют. А теперь к нему нужны пруд, скамейки, фонари, лодочки и скульптуры! — Она огляделась. — Ну? И чего вы стоите? Мы уже извлекли из Осени фонтан. Давайте извлекать все, что к нему прилагается. Кладовкин!
— А чё сразу «Кладовкин»? — запыхтел Трезор. И отправился в свой ящик.
Надо сказать, исчез он там надолго. Ему надо было переобнимать напоследок все сокровища, которыми он решил поделиться.
За это время Механюк и Топ Дорожкин перевернули зонтик, свесили его под струю фонтана, а ручку зацепили за столешницу. Зонтик быстро наполнялся водой.
Они, боязливо поглядывая на ящик Кладовкина, вырвали из священной книги про уменьшенных великанов две страницы и Сложили из них две лодочки. Верная Прищепка сидела на спице наполненного водой зонтика и крепко держала зубами лодочки, чтобы они не расплылись.
Из ящика показалась голова Кладовкина.
— Ну? Может, мне кто-нибудь поможет?! — воскликнул он возмущенно.
Топ Дорожкин и Механюк со всех ног бросились к нему, Канючка еле-еле за ними успевала.
Кладовкин начал через узкую щелочку подавать отобранные для «парка» сокровища: статуи пастушка и мальчика с трубой, балерину и пластмассовую кошку.
Канючка так хлопала в ладоши, что друзья стали опасаться за ее руки: вдруг отвалятся?
— Ой, а это что там у тебя? — заинтересовался Механюк.
— Не подглядывай, — буркнул Кладовкин и собрался задвинуть ящик.
Но Механюк ловко вставил в щель ногу.
— Вон тот камешек? — Он указал на невзрачный серый брусочек.
— А-а, это… Да ерунда какая-то, даже не блестит. Только притворяется сокровищем.
— Давай-ка эту ерунду сюда.
Механюк положил ерунду на пол, снял ботинок и стал колотить по ерунде. Из ерунды посыпались искры!
— Вот это да! — восхищенно сказал Кладовкин, нырнул в ящик и быстро достал оттуда кусочек священных прописей.
С горящим кусочком друзья побежали к лампе и немедленно зажгли огонь.
В парке с фонтаном и прудом, обставленным статуями, стало светло и радостно.
— Спасибо тебе, Кладовкин! — опять захлопала в ладоши Канючка.
— А что это только я? Пусть Механюк тоже поделится своим сокровищем, — сказал обиженно Кладовкин.
Все посмотрели на апельсин — оранжевое солнце, добытое Механюком в походе.
— Да пожалуйста! — пожал плечами Механюк. — Для друзей не жалко.
И он принялся резать солнце на четыре части. Апельсин брызгался, брызги попадали в пламя от лампы и светились там зелеными искорками.
— Солнце устраивает салют! — изумилась Канючка. — Всё как в волшебной книге про парк.
Пока Топ, Кладовкин и Канючка катались на лодочках по пруду, Механюк без устали жал на солнце, солнце брызгалось на лампу и устраивало салют из зеленых искр.
А колдунья Осень-Плакса смотрела в дырочку в крыше. Она увидела свое опухшее от слез отражение в пруду и быстренько вытерла слезы. А потом начала улыбаться: ей понравилось, что крошечные соседи по чулану устроили в ее честь такой прекрасный праздник с салютом!
Глава 6
Как Канючка постарела на год и пробудила к жизни мифологическое чудовище
Сегодня ночью луковица, которая валялась на столе, пустила белые корешки и зеленые вершки.
— Видимо, некоторым скучно лежать и ждать Весны. Вот они и зацветают, — объяснил Механюк своим друзьям.
Рядом с его часовым домиком на крыше буфета сушилось видимо-невидимо таких луковиц.
— К чему бы это? — недоверчиво посмотрел на луковицу Топ Дорожкин. — Не перевернется ли мир от того, что луковицы зацветают Осенью?
— А я знаю, к чему это! — вдруг закричал Кладовкин. — Сегодня же день рождения Канючки! Не могла же луковица уговорить Канючку подождать с днем рождения до Весны?
Сверху, из-за стеклянной дверцы, раздались рыдания и причитания Канючки.
— Я сейчас, — пробормотал Кладовкин и быстренько нырнул в свой ящик.
— Вот! Всегда он так: самое трудное оставляет нам, — забрюзжал Дорожкин, тяжело вздыхая. — С добрым утром, Канючечка! — притворно радостным голосом крикнул он капризной подружке.
— С днем рождения! — не менее сахарно-льстивым голосом добавил Механюк и выжидательно посмотрел вверх.
— А-а-а! — завыла Канючка наверху.
Чтобы ее страдания не остались незамеченными, она приоткрыла дверцу.
Друзья увидели совершенно растрепанную и ужасно несчастную Канючку.
— Теперь мне столько лет, что я уже не могу до этого сосчитать!
— Да что ты, Канючечка! — попытался утешить ее Механюк. — Вон, табуреткам гораздо больше лет, они хоть и на трех ногах, но неплохо на них держатся. А почему? Да потому что они вообще считать не умеют!
Прибежавший Трезор Кладовкин укоризненно сказал:
— Эх вы! Ну разве так поздравляют девочек с днем рождения? Эй, Канючка! Хватай подарок! — И он поднял ей на леске спиннинга свой подарок.
Даже не особо вглядываясь в подарок Кладовкина, можно было понять: это настоящее сокровище. По правде сказать, Кладовкин и рад был бы подарить что-нибудь не такое ценное, ведь своими ценностями он делиться не любил. Но ничего другого у Кладовкина просто не было. Его жилище, выдвижной ящик буфета, было просто доверху набито ценными вещами.
Канючка недоверчиво разглядывала подарок. Это была прекрасная блестящая ракушка, она открывалась; там, внутри ракушки, была ровненькая стекляшка, а из этой стекляшки на Канючку недоверчиво поглядывала симпатичная, хоть и немного зареванная… Канючка!
Канючка заглянула за спину своей близняшки — нет, только гладкая створка ракушки! Заглянула опять в стекляшку — вторая Канючка тут как тут!!! Канючка аж в ладоши захлопала! — А как мы будем веселиться? Как мы отметим мой праздник? — вдруг спохватилась она.
— Ну… — замялся Кладовкин и начал беспомощно оглядываться по сторонам. — Ну… м-м-м…
Кладовкин был в панике: он не рассчитывал сегодня тратить дополнительных сокровищ сверх зеркальца на праздник Канючки.
— Мы отметим праздник салютом! — поспешил на выручку другу Механюк.
Его апельсин хоть и был основательно помят салютами во время ежедневных Культуры и Отдыха, но еще мог выдавить из себя немного искр!
— Мы будем кататься на лодках среди статуй и слушать, как поют струи фонтана, — добавил Топ Дорожкин.
Молчание наверху. Топ Дорожкин с облегчением хлопнул Механюка по плечу: «Пронесло». Механюк с облегчением хлопнул по плечу Кладовкина: «Уф, спаслись!»
— То есть вы… — произнесла Канючка в тишине, которая с каждой минутой становилась все более угрожающей, — вы СЕГОДНЯ хотите подарить мне праздник, который В ОСТАЛЬНЫЕ ДНИ мы устраиваем ДЛЯ ВСЕХ???
Друзья понурились.
— То есть вы… — продолжила Канючка, — считаете, что я не заслужила чего-то СВОЕГО?! Чего-то ОСОБЕННОГО?!!
Механюк и Топ Дорожкин в отчаянии переглянулись, а хитрый Кладовкин предостерегающе поднял руку и сказал:
— Канючка! Праздник «Культура и Отдых» — это лучшее, что у нас есть! И это лучшее мы хотели подарить тебе!
Канючка кивнула из-за створки буфета:
— Давайте лучшему, которое у нас уже есть, мы будем радоваться в остальные дни. А сегодня я хочу то, чего нет больше ни у кого! Я хочу, чтобы вы подарили мне ПИКНИК!
— Хорошо, подарим, — кротко согласился Кладовкин и побрел в сторону своего ящика. — А хоть как оно выглядит?
