Элис Броуч - Шедевр
Они все-таки добрались до островка! Марвин подсаживает Элен, переводит дух и снова в воду, надеясь, что черепаха бросится за ним. Вместе не убежать, черепаха успеет до них добраться.
К счастью, черепаха устремляется следом за Марвином. Он плывет на другой конец аквариума, добирается до угла, высовывает из воды передние лапки и отчаянно пытается залезть на стекло.
Слишком скользко! Черепаха нависает над ним, челюсти щелкают.
— Марвин! — кричит Элен.
Марвин ныряет, увертывается от разинутого рта черепахи и всеми шестью лапками вцепляется ей в шею. Черепаха вертит головой, корчится, мечется во все стороны. Марвин держится крепко. Наконец черепаха погружается в воду и плывет обратно к камню.
— Марвин! — снова кричит Элен. — Прыгай!
Марвин больше не может сдерживать дыхание. Островок уже близко. Марвин отпускает мускулистую шею черепахи. Сквозь воду Элен кажется неясным пятном. Мне уже не вынырнуть! Но тут Элен хватает его за лапку и тянет вверх, вверх, вверх, на воздух.
— Скорее!
Они бегут к скользкой стенке аквариума. Черепаха с плеском вылезает из воды и пытается их догнать.
— Не оборачивайся! — предупреждает Марвин и тащит Элен за собой. Они из последних сил карабкаются по стеклу.
Минутой позже они добираются до верхнего края аквариума, тут черепахе их не достать. Переваливаются через край — и наполовину съезжают, наполовину падают вниз. Наконец-то в безопасности!
— Ох! Мы были на волосок от смерти! — заявила Элен, как только они плюхнулись на стол. — По-моему я спасла тебе жизнь.
— Ты — мне?!
— Ну, когда вытащила тебя на камень.
— А кто, интересно, упал в аквариум?
— Жутко было, правда? Кто бы мог подумать, что старая карга окажется такой прыткой? В следующий раз будем осторожнее.
— Какой еще следующий раз?
— Да ладно, не бери в голову! Пошли лучше обедать.
Они пересекли стол и перебрались на окно. Там в длинном ящике нежились на солнце пряные травы. Марвин вдохнул аромат мяты и тут заметил Маму. Она открыла желтую корзинку для пикника и раскладывала припасы на листике базилика. Марвин и Элен пробрались к родителям через колышущиеся стебли укропа и майорана.
— А, вот и вы! — обрадовалась Мама. — Я уже начинала волноваться.
— Я ей говорил, — улыбнулся дядя Альберт. — Что может случиться здесь, среди цветов? Людей-то вокруг нет.
Марвин и Элен скромно переглянулись.
— Простите, что опоздали, — сказал Марвин.
— Кругом столько интересного, мы забыли о времени, — добавила Элен.
— Ничего страшного, — ответила Мама. — Мы ведь затем сюда и пришли — чтобы вы хорошенько отдохнули. Особенно ты, Марвин.
Марвин украдкой скорчил кузине гримасу, но она только плечами пожала.
— Умираю от голода, — объявил Папа. — Давайте есть!
Компания из шести жуков расположилась вокруг богатого стола под сенью благоухающих трав, и полуденный пир начался. Чего здесь только не было: кусочки сушки, черника, дынные семечки, крошки кекса, чуть-чуть темного шоколада. И главное — салат из свежего майорана.
Тебя это не касается
Два дня Марвин только и делал, что беспокоился о среде. Мама с Папой высказались ясно: больше никакого Метрополитена и никакого рисования.
— Тебя это не касается, — заявил Папа. — Джеймс умный мальчик, он что-нибудь придумает.
— Понимаю, ты волнуешься, — сочувственно добавила Мама. — Но так рисковать нельзя. Это погубит нас всех.
Марвин промолчал, но в душе у него все кипело. Оставалось только надеяться, что к среде, к четырем часам, ему в голову придет какая-нибудь гениальная идея.
К трем никаких идей еще не было. К тому же он с понедельника не видел Джеймса.
— Схожу, пожалуй, навещу Джеймса, — заявил Марвин родителям. — Не смогу помочь, так хоть посмотрю, как дело обернется.
Мама с Папой переглянулись.
— Не нравится мне это, — сказал Папа. — Тебе будет только тяжелее.
— А о Джеймсе вы подумали? Он же меня ждет, он будет волноваться.
Мама покачала головой.
— Марвин, милый, и как ты собираешься с ним объясняться? Папа прав, Джеймс сам что-нибудь придумает.
— Мама! — Марвин чуть не плакал.
Сейчас он мог думать только о Джеймсе.
Мальчик собирается в музей, волнуется, ждет, что к четырем часам Марвин будет рядом.
— Мама, прошу тебя, я не могу просто исчезнуть.
Мама только вздохнула.
— Мы же друзья!
Целую минуту Мама молча смотрела на сына. И наконец решилась.
— Ладно, пойдем вместе.
Втроем Папа, Мама и Марвин выбрались из-под мойки и поползли вдоль плинтуса. В проеме двери в детских прыгунках висел Уильям, раскачивался из стороны в сторону и молотил ногами по полу.
— Осторожнее! — предупредила Мама, когда они оказались в опасной близости от его толстеньких брыкающихся ножек.
— Ай-яй-яй! — верещал Уильям.
Ниточка слюны свисала у него с подбородка.
Жуки заторопились дальше по коридору. Из гостиной послышался раздраженный голос миссис Помпадей:
— Конечно, он еще не готов. Еще рано. Мы же договаривались на четыре.
И взволнованный голос Джеймса из спальни:
— Уже иду, папа! Еще минуточку.
Марвин взглянул на Маму. Карл уже здесь? Бедный Джеймс!
— Ничего страшного, — смиренно ответил Карл. — Я не собирался мешать. Просто я освободился и подумал — чем раньше мы придем в Метрополитен, тем больше времени у нас будет.
— А зачем вам больше времени? Занятие назначено на четыре тридцать, ты же сам сказал.
— Конечно, конечно. Неважно. Пойдем, когда соберешься, сынок.
Жуки проползли под закрытой дверью в комнату Джеймса и спрятались под густой бахромой ковра. Мальчик сидел за столом, уронив голову на руки, и бормотал себе под нос:
— Где же ты? Где ты, малыш? Я так давно тебя не видел. Что мне делать, если ты не придешь?
Его плечи тряслись. Марвин в ужасе смотрел на Маму.
— Он плачет!
— Конечно, мальчик расстроен. Но вот увидишь, он сумеет взять себя в руки.
— Джеймс? Как ты? Готов? — позвал из гостиной Карл.
Джеймс обернулся и яростно вытер нос рукой. Глаза мокрые, щеки пылают.
— Иду, папа… сейчас.
Мальчик медленно поднялся, снял куртку с ручки шкафа.
— Ничего не понимаю, — он закусил губу. — Почему ты не вернулся?
— Мама! — закричал Марвин. — Он не справится один!
Мама строго покачала головой.
— Мы это уже обсуждали.
— Джеймс мой друг!
— Милый, он человек! Как можно дружить с человеком? Вы из разных миров. Даже разговаривать не можете.
— Еще как можем! Мы разговариваем, хотя и без слов… по-другому. Кроме того, разговоры — не главное.
Марвин тоже чуть не плакал. Как Мама не понимает? О самом важном не обязательно говорить вслух.
Джеймс надел куртку, в последний раз безнадежно окинул взглядом комнату и прошептал:
— Я знаю, ты бы пришел, если бы смог. Надеюсь, с тобой ничего не случилось.
— Мама, — взмолился Марвин, — ты только посмотри на него!
Джеймс собрал набор для рисования, повертел в руках футляр — Марвин успел разглядеть три золотые буквы на крышке.
— Я совсем не умею рисовать, не то что ты. Одному мне не справиться.
На Джеймса было больно смотреть — бледное встревоженное лицо, поникшие плечи.
Марвин представил себе, как Джеймс одиноко сидит у Кристины в кабинете, перед ним чистый лист бумаги и прекрасная миниатюра Дюрера. Вспомнил ужасный день рождения в субботу — шумных равнодушных мальчишек, брюзжащую миссис Помпадей. И за что она вечно сердится на сына?
Нельзя быть слишком скромным! Таким, как Джеймс, трудно в жизни, решил Марвин. Их оттирают, ими командуют, ими пренебрегают, а пробиться, настоять на своем у них не получается.
Наконец-то Джеймс оказался в центре внимания! И что, теперь все потеряно?
Нет, ты не одинок, думал Марвин. У тебя есть я!
Он решительно обернулся к Маме.
— Мама, я ему нужен. Я не могу подвести друга. Вы с Папой сами учили меня быть верным другом.
— Но, милый…
— Настоящий друг никогда не подведет. Ни в чем.
Джеймс расправил плечи и шагнул к дверям.
— Я иду с ним, Мама. Я должен. Он без меня пропадет.
Мама пыталась возразить, но Марвин уже выбрался из-под бахромы, бросился к двери и заполз на латунную дверную ручку. Тут его нельзя не заметить.
— Марвин! — донеслось ему вслед.
Джеймс застыл на месте.
— Эй! ТЫ ТУТ!
Дверь рывком распахнулась.
— Ради всего святого, Джеймс, с кем ты разговариваешь? — осведомилась миссис Помпадей.
Но Джеймс уже взялся за ручку двери, Марвин переполз ему на палец, а оттуда — в рукав куртки.
