Народные сказки - Зеленая Роза или Двенадцать вечеров
— Зови! — говорят охотники.
Они-то думали, что он собачек своих позовет, а те не услышат. Но Перико как закричит:
Бей быстрей да быстрей!
Святой Петр, помогай!
И ты не зевай,
Святой Николай!
Услыхали охотники, кого он зовет, и расхохотались. Но тут-то, откуда ни возьмись, и явились к Перико верные его борзые. Вцепились в охотников и загрызли их — спасли Перико.
Вернулся он домой к сестренке. Рассказала ему Мария, как обманули ее охотники. Видит Перико, ни в чем сестра не виновата. Обнял он ее, и стали они жить-поживать себе на радость. Долго-долго и счастливо жили!
Телячья голова
Жила на свете девушка-служанка. И решила она, что пора повидать отца с матерью, а до их селенья путь не близкий. Собралась и стала у соседки совета просить.
— Хочу я, — говорит, — родителей повидать, да боязно одной через лес идти: деньги у меня с собой, и немалые. Все, что за три года заработала, хочу отцу с матерью отнести.
Тем же вечером соседка мужа спрашивает:
— Как думаешь, не зря она боится?
— Конечно, не зря! — отвечает муж. — С провожатым надо идти, а не то и денег и жизни лишится.
— Может, ты ее проводишь? Все-таки подруга моя.
— Ладно, провожу.
На другой день говорит соседка девушке:
— Я мужа попросила, он проводит тебя!
Девушка обрадовалась. Завернула деньги в платочек, косу заплела и в пучок платочек спрятала.
Пошли. А в лесу убил ее сосед — голову ножом отсек и деньги себе взял.
— Сам не знаю, как все вышло! — говорит он жене. — Бес попутал!
— Да как ты мог?! Ведь не чужой же человек — подруга моя!
— Говорю тебе, бес попутал!
И с тех пор, как только выйдет он из дому, слышится ему голос: «За все поплатишься! За все!» Оглянется он — а никого нет.
Рассказал жене. Она и говорит:
— В другой раз, как услышишь голос, спроси: «Где расплачиваться придется?»
Так он и сделал.
И голос ответил:
— В Севилье! Запомни, в Севилье!
Услыхал он это и тотчас вернулся домой, рассказал жене. А она ему и говорит:
— Ну, раз так, нечего бояться! Не езди в Севилью, и платить не придется!
С тех пор ни разу не слыхал он голоса, а прошло время, и думать о нем забыл. Но вот как-то заехали в их селенье два сеньора и спрашивают:
— Может, кто проводит нас до Севильи? Мы дороги не знаем. А заплатим хорошо: дуро за день пути и кормежка.
Жена говорит мужу:
— Найди им проводника!
А у него глаза загорелись:
— Я сам с ними поеду!
И поехал. Приезжают они в Севилью, а один сеньор говорит другому:
— Надо бы к завтраку что-нибудь купить!
А второй отвечает:
— Может, телячью голову? Славная будет еда!
— Давай!
И послали своего проводника за провизией. Купил он, как велели, телячью голову, взял за уши, чтоб удобнее было нести, и прикрыл плащом. Идет и не замечает, что след кровавый за ним тянется. А навстречу стража:
— Что это у тебя под плащом?
— Телячью голову сеньоры велели к завтраку купить!
— А ну, покажи!
Он и показал. Откинул плащ — а там не телячья, а девичья голова, и не за уши он ее держит, а за волосы.
— Так ты убийца!
Связали его стражники и повели в тюрьму. А он все просит на постоялый двор завернуть, сеньоров тех отыскать, что его за телячьей головой послали. Ладно, зашли, — а там никаких постояльцев нет и, говорят, не было.
— Нечего нам голову морочить! Раз ты убийца, за все ответишь!
Отвели его в тюрьму, а на другой день судили. К смертной казни судья его приговорил. Повесили душегуба — так он и поплатился за свое злодейство.
Крестник Смерти
Жил на свете бедняк поденщик. Родила ему жена дитя и стали они думать, кого в крестные позвать. Судили, рядили и видят — некого.
Вышел поденщик на дорогу. «Кто первый встретится, — думает, — того и позову». Ждал он, ждал — никого нет. Опечалился бедняк, и совсем уж было домой собрался, как вдруг видит — Смерть идет.
— Что стоишь? — спрашивает.
— Да вот хочу в крестные первого встречного позвать. Некого больше!
— Не горюй! — говорит Смерть бедняку. — Я твоему сыну крестной буду, а подрастет — выучу, лекарем станет! У меня много крестников, все судьбе благодарны!
Окрестили мальчика. Вырос он, на лекаря выучился. Идет как-то к больному и видит — навстречу ему Смерть. Травинку целебную подает и говорит:
— Вот тебе травинка. Она всякую болезнь лечит. Проведешь ею больному по губам — он и выздоровеет. Но прежде посмотри, где я стою. Если в головах — лечи, а если в ногах — и не думай! Значит, час его пробил. Скажи: «Не могу одолеть болезнь!» и ступай себе.
Так и лечил юноша травинкой, что дала крестная. Многих вылечил — слава о его искусстве пошла. Позвали его как-то к богачу. Сильно тот занемог, и говорит:
— Я дам тебе денег, сколько захочешь, только вылечи!
Глянул лекарь и видит: крестная-то в ногах у больного стоит. Польстился все же юноша на деньги, провел травинкой по губам умирающего, он и выздоровел. Щедро расплатился с врачом. А Смерть подошла к крестнику и говорит:
— Что ж ты слова не держишь? Прощу я тебя на первый раз, но помни: увидишь, что я в ногах стою, — уходи!
Долго лекарь не нарушал договора, но вот однажды позвали его к другому богачу. Тяжко купец занемог и посулил тому, кто его вылечит, такие деньги каких лекарь и во сне не видывал. Пришел он к больному, глядь, а в ногах у того Смерть стоит. Отвел лекарь глаза и не заметил, как ему крестная косой погрозила. Провел травинкой по губам умирающего — купец и выздоровел. Расплатился он с лекарем, как обещал. Тот взял деньги, уходить собрался, — а на пороге крестная:
— Что ж ты меня ослушался? На третий раз не прощу, не надейся, — жизнью своей поплатишься!
А тут как раз заболела королевская дочь. Великое множество врачей собралось у ее постели, а вылечить не могут. Король тому, кто принцессу спасет, в жены ее пообещал. Услыхал о том юноша и собрался в путь.
Идет и думает: «А что если крестная в ногах у принцессы встанет, — как тогда быть?»
Провели юношу к принцессе в опочивальню. Король говорит:
— Выздоровеет принцесса, на другой же день свадьбу сыграем! А там и королевство тебе передам, — царствуй!
А крестная в ногах стоит, головой качает. Юноша глаза отвел, а после снова взглянул: нет, не уходит, косой грозит. И все же вынул он травинку, дотронулся ею до губ королевской дочери — она и выздоровела. Обрадовался король несказанно и повелел к свадьбе готовиться. А крестная подошла к юноше и говорит:
— На этот раз не прощу.
Он зарыдал.
— Дай, — говорит, — хоть свадьбу сыграть!
Но взяла его Смерть за руку и повела в дальнюю комнату. Ничего там не было — только свечи в ряд горели: и большие, и маленькие, и средние, и совсем крохотные. Каждая свечка — чья-то жизнь. Кто помоложе, у того свеча подлиннее, кто постарше, — у того покороче.
— Ну-ка, догадайся, — говорит крестная, — которая твоя?
Показал юноша на одну, — не длинную выбрал, но и не короткую:
— Эта?
— Нет!
Показал на другую — поменьше:
— Эта?
И снова покачала Смерть головой:
— Нет!
Выбрал еще поменьше — и не эта. Совсем маленькую показал, — и все равно не та оказалась. И увидал он тогда огарочек, что еле теплится.
— Этот? — спрашивает.
И хотя тихонько спросил, словно выдохнул, — задул пламя. И в тот же миг упал юноша и умер.
28 ДЕКАБРЯ
Вечер четвертый
Девушка-безручка
Жили-были дровосек с женой, и родилась у них дочка-красавица. Бедно они жили, хоть и работал дровосек с утра до ночи, чтоб прокормить семью. И вот как-то повстречался ему в лесу человек и говорит:
— Озолочу тебя, если дочку мне в жены отдашь!
И сунул ему кошель, набитый золотыми монетками.
Вернулся дровосек домой и рассказал жене все, как было. Та увидала деньги, обрадовалась и говорит:
— Отдадим ему дочку, а уж кто он такой, нам и дела нет — пусть хоть сам дьявол!
На другой день снова повстречал в лесу дровосек того человека и пообещал, что к вечеру приведет дочку.
— Забирай ее! — говорит.
Сунул ему тот человек, — а был это и вправду сам дьявол, — еще один кошель с золотом, схватил девушку, пришпорил коня, и след простыл. Она же, когда очнулась и разглядела незнакомца, перекрестилась с испугу, а дьявол разгневался: спешился, выхватил меч и отсек ей обе руки по самые плечи, — чтоб не повадно было креститься. А после платье с нее сорвал, за волосы к дереву привязал и бросил в лесу.
А вблизи от того леса был королевский дворец. Как-то собачки королевские, с которыми принц охотился, наткнулись в лесу на безрукую девушку и пожалели ее, бедняжку, — стали ей из дворца еду свою приносить, а оттого вскоре сами отощали.
