Александр Костинский - Невидимое дерево
Мама тоже была очень расстроена. Она даже плакала. Мама плакала и сама с собой говорила: «Я стараюсь, чтобы в доме всё было чисто и аккуратно. У меня две смены: первая на работе, вторая — дома. А он телевизоры — проволокой. Превратил дом в скобяную лавку».
Вика хотела было всё маме объяснить, она даже в дверь постучала и сказала: «Это не папа, это Шур Шурыч».
Но мама не дала ей договорить:
«Какой ещё Шур Шурыч? Ты всегда защищаешь своего папу! Ты меня совсем не любишь».
Это была неправда. Вика любила и папу, и маму и если защищала, то всех сразу. Поэтому она очень обиделась. Ей стало грустно и одиноко. Ей захотелось увидеть своих друзей — ворону Розалинду и Шур Шурыча. Она на цыпочках вышла из дома и побежала на площадь — туда, где росло невидимое дерево.
— Шур Шурыч, Розалинда, где вы?! — крикнула Вика, остановившись посреди площади.
— Вот тебе и мирно сидят, вот тебе и песни поют, — сказал вороне Шур Шурыч, натянул валенки и спрыгнул с ветки на землю.
Через мгновение рядом с девочкой опустилась и ворона.
— Здравствуйте, пожалуйста, — словно ничего не случилось, весело обратился Шур Шурыч к девочке. — Как дела? А я знаю, чего ты пришла. Ты хочешь к нам, на наше дерево.
Об этом Вика не думала. Но, услышав предложение Шур Шурыча, она на мгновение даже улыбнулась.
— А можно? — спросила Вика, и в её голосе послышались радостные нотки. Она подала Шур Шурычу и вороне руки и осторожно стала подниматься за ними.
Сначала Вика ничего не видела, всё было как в тумане. Но постепенно туман этот рассеивался, и она смогла различить ветки большой лохматой ёлки, на которых висели самые разные вещи.
Вика осторожно гладила скрипки и трубы, когда-то сделанные братьями, примеряла старинные шляпки и цилиндры, и постепенно её плохое настроение уходило.
Шур Шурыч смотрел на девочку и думал: «Что бы такое сделать? Чем развеселить Вику?» И, наконец, придумал. Он снял с ветки большую, обёрнутую серебристой лентой хлопушку и изо всех сил дёрнул за верёвочку.
Раздалось оглушительное «бабах!».
— Ой! — испугалась Вика и закрыла уши руками.
— Вы не в своём уме! — рассердилась Розалинда и стала вырывать у Шур Шурыча вторую хлопушку, которую он тоже снял с ветки. — Вы забываете, что у нас в гостях ребёнок и притом девочка.
— Ничего я не забываю, — пыхтел Шур Шурыч, отбиваясь от вороны, — у меня хорошее настроение — раз! — и не каждый день у нас гости — два!
— Повесьте хлопушку на место! Хулиган! — не сдавалась ворона.
— Птица, — тихо сказал Шур Шурыч так, чтобы не услыхала Вика, — сегодня праздник! Понимаешь, мы должны девчонке устроить праздник! — и он показал глазами в сторону Вики.
Ворона наконец-то поняла, что всю эту пальбу Шур Шурыч устроил ради девочки, и сама протянула хлопушку Вике.
Взяв хлопушку, Вика с силой дёрнула за верёвочку.
Раздался оглушительный взрыв.
— Здорово! — радостно воскликнула девочка. — Как на Новый год!
— Вот именно! Ура! — закричал Шур Шурыч.
— А где вы их покупали? — спросила Вика у Шур Шурыча.
— Кого? — не понял бывший домовой.
— Ну, хлопушки.
— А мы их не покупали, — объяснила Розалинда. — Мы сами их делали. Братья по хлопушкам были большие умельцы. К ним по вечерам детишки всегда приходили. Телевизоров тогда, конечно, не было. Ну, чтобы скучно не было, они с ребятами ёлочные игрушки мастерили.
— Или в лото играли, — добавил Шур Шурыч. — Меня с собой всегда приглашали. Сейчас, конечно, в каждом магазине игрушек полным-полно. И стеклянные, и пластмассовые, и из фольги. Каких только нету… Но всё-таки приятно, когда у тебя на ёлке висят игрушки, которые сделал сам.
Шур Шурыч снял с ветки большого из папье-маше клоуна, украшенного перьями.
— Вот, — протянул он игрушку Вике. — Сколько лет прошло? А до сих пор на нашей ёлке висит. Всё-таки не зря я тогда сказал, что лучше всего возле дома ёлку посадить. Старший брат сперва упирался. «Нет», — говорит и всё тут. Но мы всё-таки с младшим уговорили его. Ох, и весёлый был младший — музыкант! Он меня и поддержал. «Пускай, — сказал, — у нас в доме Новым годом пахнет». Так мы в конце концов и сделали.
— Да, — мечтательно сказала Розалинда, — вы мастерили, а я развешивала. Вы знаете, украсить ёлку — не так просто. Для этого нужно обладать большим вкусом. Братьям всегда нравилось, как я наше дерево украшала, — вздохнула ворона и умолкла.
Вика тоже притихла. Она вспомнила легенду о братьях, которую ей прежде рассказывала мама. Сравнивала то, что слыхала когда-то, с тем, что увидела сейчас. И тут вспомнила о шапке-невидимке, которую, как рассказывала мама, сшил старший брат, и ей стало интересно, где она — эта шапка.
— Шур Шурыч, скажите, — спросила Вика у бывшего домового, — которая из этих шапок — невидимка?
Шур Шурыч внимательно посмотрел на девочку. Его обычно весёлые глаза почему-то вдруг стали тёмными и печальными.
— Знаешь, Вика, — сказал он тихо и серьёзно, — есть на свете тайны, которые лучше не раскрывать: пусть остаются тайнами.
— Почему? — не поняла Вика.
Глаза у Шур Шурыча снова повеселели, и он закричал:
— А потому! Потому что, если все тайны раскрыть, со скуки умереть можно. А я скучать не люблю! Я люблю…
Но что он любит, Шур Шурыч сказать не успел, потому что в это время на площадь выбежала Викина мама. Она остановилась возле невидимого дерева и громко крикнула:
— Вика! Викочка!
Вика уже хотела было откликнуться, но Шур Шурыч приложил палец к губам: «Ш-ш-ш!» — и она не отозвалась.
— Надо же, когда тебя нет — беспокоится, когда есть — огорчает, — шёпотом сказал Шур Шурыч.
— Вика! — снова крикнула мама и уже собиралась было идти дальше искать дочку, но тут на площадь выбежал Викин папа. Артур Иванович не сразу заметил маму и тоже закричал:
— Вика!
— А вот и родитель твой, — тихо сказал Шур Шурыч. — Ишь ты. Тоже беспокоится. Любят они тебя, а неприятности доставляют. Как это понимать? Нет, нужно, Вика, их перевоспитывать, это я тебе точно говорю.
— Доченька! — дрожащим от волнения голосом ещё раз позвал Вику папа.
— Её здесь нет, — ответила мама.
— Ах, это ты… тоже ищешь?
— Ищу, — ответила мама.
— Я думаю, ничего страшного не случилось.
— Я тоже так думаю, — сказала мама, а потом через некоторое время добавила: — Всё-таки было бы неплохо, если бы ты уделял ей побольше внимания.
— Ты же знаешь, у меня сейчас много работы. Директор в отпуске, заместитель болен. Вот ты в самом деле могла бы…
— Ничего я не могла бы, — прервала мама папу, — тем более сейчас… Конец месяца, а у нас план по экскурсиям не выполнен.
— Это, конечно, проблема — «план по экскурсиям», — иронически заметил папа.
— Просто у нас с тобой разные проблемы, — печальным голосом сказала мама.
— К сожалению, ты права. У меня — одни проблемы, у тебя — другие, — вздохнул папа. — Вики здесь нет, — сказал он и медленно стал уходить с площади.
Мама смотрела вслед папе, а потом повернулась и тоже пошла. Они пошли в разные стороны.
Шур Шурыч обернулся, посмотрел на Вику и вдруг увидел у неё на глазах слёзы.
— Вот это зря, — сказал он.
— Что зря? — спросила Вика и шмыгнула носом.
— Вот это, — сказал Шур Шурыч и протянул Вике свой огромный носовой платок. — Плакать нечего. Причин нет. Я, Вика, всё понял. Твои родители просто больны.
— Больны? — не поверила Вика.
— А выглядят вполне здоровыми, — удивилась ворона Розалинда. — Надо же.
— Больны, — утвердительно мотнул головой Шур Шурыч. — У них очень редкая и опасная болезнь, и я хочу с вами посоветоваться, что делать.
— Опасная? — с дрожью в голосе переспросила Вика.
— Очень, — повторил Шур Шурыч. — Они сами об этом сказали. Проблемы — вот какая у них болезнь.
— Проблемы? — переглянулись Вика и ворона.
— Первый раз слышу о такой болезни, — неуверенно сказала Розалинда. — По-моему…
— По-моему, по-твоему. Скажи мне, когда у людей руки, ноги болят — это как называется? — спросил Шур Шурыч и сам же и ответил: — По науке это ревматизм называется — мудрёное слово. А народ об этом просто говорит — ломота. Так вот, — продолжал дальше рассуждать Шур Шурыч, — я думаю, что «проблемы» — название научное, а в народе это как-то иначе называется. Но дело, конечно, не в названии: самое главное узнать, как эту болезнь лечить.
— Да, — согласно закивала головой ворона.
— Тут, я думаю, просто доктором не обойдёшься. Тут фельдшер или, в крайнем случае, профессор нужен, — добавил Шур Шурыч.
— Бедные мои родители! — расстроилась Вика.
— Волноваться пока рано, — заметил Шур Шурыч.
— Медицина сейчас на высоте, — попыталась успокоить Вику ворона, — я думаю, против этих проблем наверняка антибиотики изобретены!
