Виктор Калугин - Литературные сказки народов СССР
Барчонок согласился. Вышел Ромас утром в поле, а там уж ни камешка не осталось.
Взялся он за работу, вспахал, заборонил все поле и засеял горохом, овсом, ячменем и пшеницей. Посадил еще репы, картошки и к осени собрал богатый урожай.
Весной Ромас задумал выкорчевать на своей земле все пни. Вышел он в поле, сел на камень и призадумался. Вдруг, откуда ни возьмись, выскочил прошлогодний барчонок.
— Здорово, хозяин! Что так задумался?
— Не пошла мне впрок прошлогодняя торговля. Продал я те яйца, накупил удобрения и так удобрил почву, что теперь не знаю, как быть. Видишь, какая огромная репа выросла? Стали мы ее всей семьей дергать — ни с места! Созвали соседей — не тут-то было! Собрали всю деревню — и то не осилили. Так и не выдернули репы.
Ромас показал на пни: вот, мол, она, — репа!
А черт и говорит:
— Продай мне эту репу.
— Что ж, покупай. Я уж и так надорвался, пока дергал ее.
И порешили Ромас с чертом на том, что тот за одну ночь всю репу соберет и вывезет.
В ту же ночь черт привел на пнистое поле тысячу помощников. До первых петухов шум и гам стоял на поле. Зато с восходом солнца не осталось ни пенька. Недолго думая, засеял Ромас свою полоску рожью.
Осенью он продал урожай, на вырученные деньги приобрел утварь, созвал сапожников, портных да столяров, — нашил для своих трех дочерей приданого, обуви, наделал шкафов да сундуков. Потом всех трех выдал в один день замуж. Никто еще такой веселой свадьбы не видал.
И вот опять пришла весна. Старые черти больно отодрали чертенка за то, что он вместо репы пней накупил. Самый старший черт так беднягу стукнул, что тот с грохотом вылетел из ада и упал на землю.
Пришел чертенок в себя и кое-как добрался до усадьбы Ромаса. Он был очень зол на человека и решил ему отомстить. Ромас в ту пору сеял гречку. Чертенок подошел к нему и говорит:
— Здорово, хозяин! Пришел я к тебе покончить с нашими делами. Два раза ты меня обманул. Но теперь-то я от тебя не отстану! Либо ты пойдешь ко мне на три года в батраки, либо я твою землю опять камнями да пнями закидаю.
Понял Ромас, что бесполезно спорить с чертом, и стал думать, как ему из беды выйти.
— А сколько ты, барчонок, мне платы положишь? — спросил он.
— А ты сам скажи, сколько тебе надо.
Подумал Ромас часок и говорит:
— Ладно, пойду я к тебе батрачить. А плата будет вот какая: дам я тебе щелчка по лбу. Коли ты на ногах устоишь — ничего мне платить не станешь, а коли упадешь, плати мне сто золотых.
Черт подумал-подумал и согласился.
Ромас поглядел на небо, понюхал воздух и говорит:
— Приходи вечерком вон на тот холм.
Сказано — сделано! Вечером Ромас отправился к назначенному месту. Черт уже там его ждал. На вершине холма стояла ветряная мельница.
— Становись вот сюда, — сказал Ромас и в темноте подвел черта под самую мельницу. Чертенок уперся копытами в землю, выставил лоб и ждет.
А Ромас в темноте отвязал мельничные крылья, разбежался и толкнул их изо всей силы. Налетел ветер, и тяжелые крылья с грохотом завертелись.
— Эй, что ты там делаешь? — спросил черт.
— Погоди, это я ноготь для щелчка обтачиваю. Чтобы лучше скользил.
Чертенка даже холод пробрал. Еще крепче уперся он копытами и спрашивает:
— Ну, скоро ты там?
— Скоро, скоро, — отвечает Ромас. — Только, пожалуйста, посторонись немножко. А то мне не видать.
Шагнул черт вперед. Тут крыло мельницы налетело, да как стукнет его по лбу! Чертенка точно мешок с шелухой подбросило в самое поднебесье — только через час хлопнулся он в болото.
Долго он лежал в тине без памяти. К утру еле очухался, ползком добрался до оврага и провалился сквозь землю. А Ромас еще много лет жил привольно и без хлопот.
Стракалас и Макалас
Стракалас и Макалас — давнишние соседи. Хорошо между собой соседи жили, с малых лет дружили. Если один свинью заколет или крестины справляет, непременно другого позовет. Недаром в деревне говорили:
— Если бы Стракаласа сделали королем, Макалас был бы королевой.
Но одна беда: оба друга были упрямы, как козлы, да притом еще порядочные хвастуны! Если Стракалас сболтнет, что в Америке коровы летают, то хоть кол у него на голове теши, все будет свое твердить. А если Макалас скажет, что в Турции сверла растут, то, хоть убей, на своем будет стоять.
Вот раз Стракалас с Макаласом собрались в лес за дровами.
Прошли немного, Макалас и говорит:
— Вижу я, сосед, новый топор у тебя!
— Правда! — ответил Стракалас. — Такого топора здесь еще ни у кого не было. Этим топором и хлеб можно резать, и камни раскалывать.
— Что-то не верится, — сказал Макалас. — Но лучше моего топора не найти! Даром что старый, а новому не уступит. Разочек точилом проведешь — и брейся!
— А мой топор и вовсе точить не надо: только подую на него с одной стороны, да с другой и — готово! — ответил Стракалас.
— А я только приложу лезвие к стволу и чирк — вмиг дерево падает, — не поддается Макалас.
— Нет, твой топор с моим и сравнить нельзя, — не уступает Стракалас. — Вчера вышел я дрова колоть, только замахнулся, а береза — трах и раскололась пополам.
Расхваливая свои топоры, соседи приблизились к одной усадьбе. Вдоль дороги тянулся красивый, молодой сад. Макалас замахнулся своим топором и одним ударом срубил яблоньку.
— Видишь? Что я тебе говорил! Только ударил — и дерево готово.
Стракалас тоже размахнулся, сверкнул топором и срубил две яблоньки.
— А я тебе что говорил! Раз рубанул — две лежат!
Но тут из дома выбежал хозяин сада с сыновьями. Они отняли топоры у Стракаласа и Макаласа и здорово поколотили хвастунов.
Осенью Стракалас с Макаласом вычистили ружья и отправились на охоту. Только они вышли, Стракалас и говорит:
— Убьем медведя! Он уж от нас не убежит!
— Что там одного медведя! Пятерых медведей убьем, — бахвалился Макалас. — В молодые годы, помню, бывало, выйду я на часок, а вернусь с десятком зайцев.
— А я, бывало, в молодости выйду поохотиться, столько зайцев настреляю, что приходилось телегу нанимать, — не уступает Стракалас.
— Правду сказать, свою добычу не всегда и на двух телегах мог я увезти. Я только самых жирных брал, а что похуже — сотни две-три воронам оставлял, — ответил Макалас.
— А я раз одной дробинкой четырнадцать уток в болоте убил! — похвалялся Стракалас.
— Э, братец, это что! Вот раз у меня вся дробь вышла. Загнал я в ствол подковный гвоздь, да как пальну — двух зайцев уложил, да еще лисий хвост к елке прибил этим же гвоздем, — не растерялся Макалас.
— Ну, это все пустяки, — возразил Стракалас. — В прошлом году я в ствол натолкал перцу, лаврового листа, соли и как выстрелил — семь уток упало, причем все они были уже ощипаны, посолены и поперчены.
— Скажу я тебе, сосед, — говорит Макалас, — что такое дело к лицу не охотнику, а повару. Настоящему охотнику нужней всего меткий глаз. Я вот за версту в шапку попаду…
— Если ты уже начал про меткий глаз, то я и зажмурившись могу в шапку попасть. А если ты такой ловкий, попробуй, попади в пуговицу.
— Что там пуговица! — говорил Макалас. — Я с пятисот шагов в мушиное крылышко попаду.
Расхваставшись, соседи приблизились между тем к одной усадьбе. Во дворе на веревках висела одежда и подушки.
Стракалас снял с плеча ружье, прицелился в тулуп и выстрелил.
— Говорил я тебе, что в пуговицу с пятисот шагов попаду! — вскричал Стракалас.
Макалас прицелился и выстрелил в подушку.
— Говорил я тебе, что мушиное крыло прострелю!
На выстрелы сбежались люди. Они увидели проделки хвастунов, схватили кто полено, кто палку и погнались за охотниками.
У Стракаласа и Макаласа отняли ружья да еще в придачу обоих хорошенько поколотили.
Когда настало лето, Макалас вышел в поле косить рожь. Косит Макалас рожь, вдруг, откуда ни возьмись, и Стракалас тут как тут.
— Что тебе спешить, сосед? Пусть просохнет рожь, хлебушко будет помягче, — говорит Стракалас.
— Нет, надо спешить, — отвечает Макалас, — дождь будет. Тучки собираются.
— Какие тучки? Никакого дождя не будет! — возражает Стракалас.
— Помалкивай! Что ни говори, а уж дождь я лучше твоего угадываю. Если ворон крикнул, значит, быть дождю, — упирается Макалас.
— Что ты, сосед! Если мой петух на навозной куче не копошится, дождя еще долго не будет.
— Погоди ты со своим петухом, — не унимается Макалас. — А я тебе говорю, что нынче вечером будет дождь. Недаром все мои кости заныли!
— Что там кости! Я погоду нюхом чую. Вот сегодня утром понюхал воздух и знаю, что еще три дня вёдро простоит.
— Я и без нюха вижу, что собирается дождь!
