Сборник - Северные сказки
– Из твоего имени песня не ладится! Мое петь надо! – кричит старший.
– А я ваших имен и знать не хочу! – младший бранится. – Свое знаю! – И затянул:– Акчин-Акчин-Акчин-хондо! Хондо-хондо-до-до-Акчин!
Средний брат и старший брат на него набросились. Бить его стали. И он им спуску не дает.
Котел опрокинули, огонь в очаге залили.
Катаясь по полу, стрелы изломали. Старший сказал:
– Однако в урасе плохо драться. Пошли наружу!
Пошли братья наружу. Принялись на траве драться. Старший младшего на землю повалил. Лежит младший на спине, лицом кверху. Увидел над собой звездное небо, закричал:
– Стойте, братья! Беда идет! – Какая беда? Где беда? – закричали средний и старший.
Младший вскочил, на небо пальцем показал.
– Смотрите, чужие люди сухой тальник зажгли. Дорогу себе огнем освещают! На нас войной двинулись!
Братья испугались.
– Убегать надо! Их много, нас мало! Побежали к реке, в лодку-стружок прыгнули, за весла схватились. Гребут, как песню в урасе пели: один назад, другой вперед, третий весла то опустит, то поднимет – ни назад, ни вперед!
Лодка-стружок на месте крутится. Вода о борта плещется. Кажется братьям, что лодка их быстро идет.
Старший вверх взглянул, говорит:
– Гонятся!
Опять гребут. Средний вверх взглянул, закричал:
– Как будто отставать начали!
Еще веслами помахали. Младший задрал голову, сказал:
– Отстали!
А это уже светает. В сером небе звезды померкли. Не видно горящих тальниковых прутьев в руках у вражеских воинов.
– Знаю, почему отстали, – сказал старший брат. – Они нашу урасу грабят!
– Ясное дело, грабят! – сказал средний.
– Котел унесут, шкуры унесут! Что делать? – убивается младший.
Вдруг видят братья: стоит на берегу ураса. Хорошая, большая ураса.
– Верно, это вражеских воинов жилище, – говорит старший.
– А чье же! – средний отвечает. – Конечно, их.
– Если они наше жилище грабят, мы их урасу разорим! – закричал младший и выпрыгнул излодки.
За ним двое других выскочили. С криком бросились к вражескому жилью.
Шесты изломали, сорвали шкуры. Котел схватили, в лодку унесли. Опять роются на том месте, где чужая ураса стояла. Младший лук нашел. Поднял его и закричал:
– А ведь это мой лук! Я сам его делал!
– Не может того быть! Глупости говоришь, – отмахнулся старший.
Сказал так и свой лук увидел.
– Послушай, – толкнул он среднего, – кажется, Акчин-хондо не совсем глупый. Я тоже свой лук нашел.
А средний брат, по имени Лопчуо, третий лук в руках держит, осматривает, головой качает.
– Луки, выходит, наши. Может, и ураса наша? Разобрали шкуры, что в кучу сбросили, – всеузнали.
– Вот этого оленя я убил!
– Этого – я!
– А эта медвежья шкура нам еще от отца досталась!
Посмотрели братья друг на друга. Друг у друга спросили:
– Как же так вышло? Всю ночь гребли – к своей же урасе приплыли.
И решили братья: не иначе, какой-то шаман их песне позавидовал, туман на их глаза, в их головы наслал.
Так они решили, так подумали. До одного не додумались: у этого шамана имя есть. Сами догадайтесь какое!
Отражение
Кочевали по тайге старые юкагиры – старик со своей старухой. Детей у них не было. Старик ходил на охоту, ловил рыбу, догонял диких оленей. Иногда было трудно и тяжело старику, но старуха всегда была недовольна мужем. Она сидела дома, приготовляла пищу, чинила торбаза, выделывала шкуры. Хозяйство у них было хорошее, юкагир был кузнецом, умел из железа делать ножи волшебные. Если прикоснется человек таким ножом к медведю или другому зверю-падали они мертвыми.
Так прокочевали, прожили они всю жизнь в тайге вдвоем, пришла старость. Старуха не могла даже сама за водой ходить. Приходилось все делать старику, а старик был уже слаб и плохо видел.
Надоела старуха старику. Хотелось ему иметь молодую жену, чтобы она песни пела, все сама делала и забавляла его.
Послала однажды старуха старика с ведром за водой, а старик долго не приходил. Забеспокоилась старуха. Пошла сама к проруби. Только вышла из юрты, а старик идет с ведром, но в ведре нет воды. Как ни спрашивала старуха старика, почему он не принес воды, старик молчал. Набрала старуха снегу, вскипятила чаю, напоила старика, напилась сама и легла спать. Лег спать и старик, но не спит он, глаза широко открыты, смотрит в одну точку, улыбается. Вспоминает старик лицо молодой женщины, вспоминает, как подошел он к проруби и в воде увидел лицо молодой женщины. Испугался, отошел старик от проруби, задумался. Потом осмелился, подошел к проруби, заговорил с женщиной. Что говорила женщина, старик понять не мог, но видел, как губы у нее зашевелились. Тогда старик громко крикнул:
– Хочешь быть моей женой?
– Быть женой? – громче-повторило эхо.
– Да, да! – кричал старик. Эхо громко повторило:
– Да, да!
Старик пошел домой. Надо было обдумать, как уйти от старухи к молодой жене, и вот теперь, ночью, он решил, как поступить завтра.
Встав на другой день, старик не пошел за водой, а стал собирать в мешок все – свои вещи. Положил топор, разные напильники, клещи, молотки – все, что ему требовалось в кузнечном деле. Положил всю свою одежду. Видела старуха, что старик все собирает, и удивилась, как они, старые, смогут кочевать в зимнее время: ведь у них и сил не хватит тащить нарты. Не только, оленей, но и собак у них нет, чтобы везли нарты. Решилась старуха спросить старика, куда он собирается. Старик ничего не сказал, а лицо у него стало каким-то страшным. Старуха испугалась и замолчала. Выждав время, когда старуха пошла за дровами в тайгу, старик схватил мешок и побежал к реке. Подбежал к проруби, заглянул туда, улыбнулся. Оттуда смотрело улыбающееся лицо.
– На тебе мои деньги, – сказал старик и посыпал из горсти серебряные монеты.
От середины проруби, куда упали деньги, пошли круги. Старик улыбался, смотрел, но женщины не было видно.
– Собираешь деньги, обрадовалась, – сказал старик. – Я все тебе отдам, ты только посмотри на меня.
И он опять наклонился над прорубью. Опять улыбалась женщина. Старик быстро стал спускать мешок в прорубь.
Набухшие от воды вещи и железо потянули мешок на дно. Ишь как тащит мешок, – подумал старик, – хочет, чтобы я поскорее к ней пришел. И не успел еще мешок погрузитьсяв воду, как старик сам бросился в воду. Брызги залили края проруби, а на поверхности воды пошли круги.
Старуха долго ждала старика и думала, что – он пошел снимать капканы. Ждала его до самого вечера, но и вечером старик не пришел.
Утром старуха встала пораньше и сама пошла за водой. Подошла она к проруби, видит-кругом снег примят. Нагнулась старуха и стала всматриваться в воду. Там увидела она утонувшего старика и мешок с вещами. Заплакала старуха, пошла с пустым ведром домой. Осталась она одна, есть было нечего, обессилела и дожидалась смерти. Знала старуха, что если встретят бедняков богатые юкагиры, то сейчас же уйдут из этого места. Даже если были бы дети, то и тем не дали бы ни кусочка мяса. Проходили мимо юрты богачи, но у старухи не было сил выйти на улицу и попросить помощи.
Кочевали мимо бедняки с детьми. Дети первые нашли дрожащую старуху, позвали старших. Поделились взрослые скудной пищей, какая у них была. Старуха рассказала им о своем несчастье. Все старались, чтобы старуха поправилась.
Сказка о лисе
Ходила лисица, медведя повстречала. Лисица сказала:
– Дед, ты боишься зарубки тонкошеего человека? Медведь сказал:
– Друг, зачем я его буду бояться? Я съем его, – все равно как ягоду.
Лисица сказала:
– Дед, много я ягод видела, пойдем туда, иди за мной. Лисичка пошла, человека встретила. Лисичка сказала человеку:
– Медведя привела, карауль здесь.
Человек караулил там, с луком, со стрелой караулил. Когда медведь пришел, человек выстрелил, в брюхо медведю попал. Медведь побежал. Лисичка сказала:
– Дед, что с тобой? Медведь сказал:
– Брюшная боль началась.
Медведь домой пошел. Помирать хочет. Говорит он своим ребятам:
– Дети, идите зовите дядю.
Дети его росомаху привели. Медведь сказал:
– Шамань, умирать собираюсь. Росомаха начала шаманить. Через рану медведя стало сало выходить, начала его росомаха есть. Медведь сказал:
– Дети, начинает темнеть.
Медведь росомаху коленом пнул, на огонь бросил, спину ей сжег. Росомаха домой пошла. До дома дошла. Мать росомахи куском дымленой замши ей обожженное место закрыла, зашила.
Теперь от этого росомашья спина черная.
Старик
Кочевал по тайге старик юкагир. Один раз увидел он в тайге небольшую юрту. Юрта снаружи была чистенькая. Шкуры аккуратно обтягивали палки, вокруг был порядок. Наверное, тут живет молодая, красивая женщина, – подумал старик. Спрятался он в кусты, поджидая, когда выйдет женщина. Никто не выходил, и старик решил, что в этой юрте действительно живет молодая девушка, которая боится одна выходить.
