Михаэль Энде - Школа волшебства» и другие истории
— Ты действительно так думаешь?
— Конечно, — заверил ее отец. — Ну-ка, возрази мне разок. Так, ради эксперимента.
— Да, папа, — послушно сказала Леночка. — А если не поучится?
— Нет, — заявила мать, — ты должна возразить нам по-настоящему. А не абы как, вполсилы.
— Но тогда вы должны мне что-нибудь строго приказать, — тяжело дыша от волнения, выговорила Леночка.
Отец выпрямился и сделал строгое лицо.
— Ну хорошо, я велю тебе немедленно сделать кувырок.
— Нет, — тихо проговорила Леночка, — я не хочу. У меня сейчас совершенно не кувырковое настроение.
Все трое замерли в напряженном ожидании, однако ничего страшного не случилось. И, с облегчением рассмеявшись, все обнялись. Отец оказался прав. Он действительно был умным человеком.
Теперь они, собственно говоря, могли бы и забыть эту фантастическую историю. Но кое-какую пользу она все-таки принесла: отныне Леночка возражала родителям и родители возражали Леночке только в случае крайней необходимости, когда в этом действительно была нужда, а не просто так, из прихоти.
И поэтому впредь они жили в полном согласии друг с другом и порой с благодарностью вспоминали фею Франциску Фрагецайхен.
Ах да, не забудем напоследок сказать: Леночка куцыркалась потом с большим удовольствием — и по команде, и без нее.
Сказка про исполнение желаний
Далеко ли, близко ли — начну без затей —
был город, веселый город детей.
Однажды три мага пришли в Киндерштадт:
герр фон Цилиндер,
герр Удивиндер
и герр Шевелюренматт.
Раз десять
они принимались кудесить,
они ворожили, они колдовали,
и что бы кому ни хотелось — давали.
А дети за все, что три мага дарили,
их очень приветливо благодарили.
И только задумывались порою:
а впрямь ли добрые эти трое?
Но ответа
на это
не знали…
И вот расставаться приходит пора —
три мага детей собирают с утра.
На рыночной площади
столпотворение —
три мага зачитывают объявление:
«За то, что себя столь тактично вели вы
и были так вежливы
и учтивы,
мы, три чародея, готовы тотчас
любое желанье исполнить для вас.
Любое желанье — но только одно! —
и знайте, что тут же свершится оно!»
Как вам
такое
понравится?
Чтоб с этой задачкой управиться,
разумные дети собрали совет:
что пожелать?…
Ведь любой ответ,
любое желание сбудется, но
тогда совершиться другим не дано!
И вот что сказали гостям на прощание:
— Большое спасибо за ваше внимание.
Вот наше единственное желание —
чтоб исполнялись все наши желания!
— Да сбудется то, что вы сами хотите! —
воскликнули, глядя на бравых ребят,
герр фон Цилиндер,
герр Удивиндер
и герр Шевелюренматт.
Пока ликовали веселые дети,
три мага уже укатили в карете.
Тогда разошлись по домам киндерштатцы,
и каждый решил, что пора попытаться
проверить,
а впрямь ли сбывается
все то, что отныне желается?
Все вправду! Все вправду!
Желалось — и сбылось!
И снова толпища на площади сбилась.
— Три мага, — кричали в толпе, — не злодеи,
а самые добрые
чародеи!..
Но это
и вам
понятно…
Так ли, не так ли — скажу без затей:
с тех пор изменился город детей.
Вы только подумайте,
что-нибудь вспомнится —
и тут же, и сразу, немедля исполнится!
У всех на желанья большой аппетит,
и город уже под завязку забит:
машина и поезд, пирог и ватрушка,
и кукла, и кран, и волчок, и петрушка,
и книги, и платья, и пышные бантики,
и лыжи, и мячик, и жвачка, и фантики,
и трах с тарархом, и абра с кадаброй,
и каждый — веселый, и добрый, и храбрый!
Ну что,
и вам
захотелось?
А детям уже приелось:
ведь если все время иметь, что желается,
то счастье с удачей не уживается,
и то, что казалось огромною радостью,
становится скукой и полною гадостью.
Зарылся в свое сокровище —
вот и сиди, как чудовище,
один на один с тоскою…
Легко ли
поверить
в такое?
Сразу ли, нет ли, — продолжу рассказ:
три следопыта в предутренний час
покинули Киндерштадт
с просьбой, чтоб срочно вернулись назад
герр фон Цилиндер,
герр Удивиндер
и герр Шевелюренматт.
Сказали бы им следопыты:
«Поскольку вы знамениты
и знаете колдовские слова,
любезные чародеи,
избавьте нас поскорее
от страшного колдовства!
Ведь если счастье приносит несчастье,
то это счастье — беда, а не счастье!»
Однако посланцы вернулись ни с чем:
волшебники просто исчезли — совсем.
И дети вскричали:
— Три мага — злодеи,
а вовсе не добрые
чародеи!..
Вам-то
это
понятно?
Кто снимет с несчастных страдальцев проклятье?
И тут объявился малыш в Киндерштадте —
он был самым юным из всех горожан,
но взрослым ребятам во всем подражал
и мудро заметил:
— Нам просто осталось
теперь пожелать, чтоб ничто не сбывалось!..
И в город веселье вернулось опять.
Однако порою хотелось понять —
а вы как считаете? — все же, какими,
действительно добрыми,
вправду ли злыми
они оказались, те странные маги,
однажды пришедшие в Киндерштадт:
герр фон Цилиндер,
герр Удивиндер
и герр Шевелюренматт?
Норберт Накендик, или Сказка о нагом носороге
Жил-был носорог по имени Норберт Накендик. Обитал он в бескрайней африканской саванне, близ илистого озера, и слыл очень недоверчивым. Ну да ведь все носороги известны своей недоверчивостью, однако у Норберта эта черта характера перевесила все остальные.
— Правильно делает тот, — имел он обыкновение повторять, — кто в любом существе видит врага; тогда тебе, во всяком случае, не грозят неприятные сюрпризы. Единственный, на кого я всегда могу положиться, это я сам. Вот моя философия.
Он гордился тем, что у него была своя собственная философия, ибо даже в этом вопросе не хотел полагаться ни на кого другого.
Как видим, взгляды на мир у Норберта Накендика были весьма незатейливы и уязвимы. Зато тело его было почти неприступным. Броня покрывала его слева и справа, спереди и сзади, и еще по одной костяной пластине располагалось сверху и снизу, — короче говоря, панцирь защищал его почти целиком. А в качестве оружия он использовал не один, как многие его сородичи, а целых два рога: большой — тот, что рос впереди, и запасной, поменьше, — он располагался чуть сзади, — на тот случай, если одного окажется недостаточно. Оба рога были прочные и острые, как турецкая сабля.
— Правильно делает тот, — говорил Норберт Накендик, — кто всегда готов к самому худшему повороту событий.
Стоило носорогу выйти на тропу, что вела к водопою, как каждый спешил уступить ему дорогу. Звери помельче его просто-напросто боялись, а те, что покрупнее, избегали встречи с ним из соображений здравого смысла. Даже слоны и те предпочитали обходить его стороной, потому что Норберт Накендик легко впадал в ярость и по малейшему поводу затевал ссору. День ото дня он становился все злее, так что от него просто житья никому не стало.
В конце концов звери только с риском для жизни могли приближаться к илистому озеру, чтобы утолить жажду. Детеныши не осмеливались там играть и купаться, а птицы боялись там петь, потому что из кустов тотчас же выскакивал разъяренный Норберт Накендик и, топая ногами, прогонял всех, крича, как они ему надоели.
Дальше так продолжаться не могло — в этом мнении обитатели саванны были едины. И потому созвали совет, дабы решить, что делать дальше. А чтобы высказаться мог каждый желающий, все звери и птицы дали торжественное обещание вести себя дружелюбно, поскольку отношения между иными обитателями саванны трудно было назвать приятельскими.
Таким образом, в условленный вечер они собрались в небольшой долине, лежавшей в нескольких милях от озера, чтобы в спокойной обстановке, без помех со стороны Ндрберта Накендика, поговорить о наболевшем.
Лев Рихард Рахенрау, принявший на себя роль председателя, взошел на каменную глыбу.
