Ирина Ставская - Чудесные каникулы
Она зашла в дом приготовить яичницу и салат.
Аникуца пригласила детей, и они расселись на скамейке перед домом. Подняли глаза и остолбенели от удивления: под балками, прикрепленные к стене, одно возле другого, темнели гнезда ласточек, а из гнезд торчали черно-белые головки птенцов. К гнездам и обратно носились стрелами быстрые ласточки.
— Смотри! — шепнул Тинел.
Виорел наконец разомкнул рот:
— Их много вокруг дома.
— Хочу посмотреть! — заявил Тинел и встал. Виорел пошел вперед, следом за ним — остальные.
Гнезд, действительно, было много, и все — битком набитые птенцами. Любопытные и нетерпеливые головки вертелись в просвете между темной балкой и краем гнезда.
Виорел быстро подружился с ребятами и после обхода дома предложил:
— Хотите, я вам покажу что-то в дупле?
И быстро пошел вдоль плетеной изгороди, перешагнул через поваленный грозой ствол, углубился в чащу и остановился у сломанного дерева. В обрубке, на уровне плеча Виорела, было дупло.
Мальчик быстрым привычным движением запустил руку в дупло и вытащил из него черного с большим бледным клювом птенца. Он был мертв.
Откуда-то выскочившая Аникуца кинулась к Виорелу:
— Сколько раз тебе говорили, чтоб ты не совал руку в гнездо? — и ударила его по руке: — Это твоя работа! Вижу по глазам.
— Нет. Вчера он был живой.
— А остальные?
— Все мертвые, — сказал Виорел виновато.
— Ты брал их в руки, потому они мертвые. Их мать не узнала, они же пахли твоими лапами.
Виорел молчал, глядя в землю.
— Мать их бросила, и они умерли с голоду, — объяснила Аникуца. Она была очень рассержена.
— Я не думал…
— Задаст тебе отец. Забудь дорогу к гнездам…
Виорел был огорчен. Хотел показать своим новым друзьям самое интересное, и вот… Он был подавлен. Да, отец, много раз говорил ему, что птенец пахнет иначе, чем человек. Говорил, что он, Виорел, птенец человека. Он думал, отец шутит, нарочно так говорит. Но, видно, Виорел в самом деле пахнет иначе. Где же птица? Пусть себе вьет гнездо хоть у порога дома — Виорел больше не прикоснется к ее малышам никогда! Не потревожит ее больше.
Аникуца заметила печаль Виорела, чуть смягчилась, но, чтобы он не думал, что прощен, резко сказала:
— Грязнуля! Марш домой!
Миликэ схватил Тинела за руку и быстро шепнул:
— Ты Аникуце не говори о рукавичке!
— О какой рукавичке? — Тинел удивленно поднял брови.
— То гнездо в овраге, что возле озера! — напомнил Миликэ чуть слышным шепотом.
— А! — кивнул Тинел. И подумал: «Вот кого испугался тогда Миликэ!»
За столом Виорел похвастался:
— Знаете, сколько у меня книжек! И тетрадей! Могу показать!
— Покажи! — сказала Лина.
Виорел соскользнул со стула, пошел в соседнюю комнату и вернулся с целой стопкой книг в руках.
Лина полистала их под внимательным взглядом мальчика. Это были книги с цветными рисунками, с мотыльками и птицами, со стихами, напечатанными крупными буквами.
— Больше всего мне нравится вот эта! — заявил Виорел, извлекая из стопки толстую книгу. Это был… учебник географии.
— Почему? — удивилась Лина.
— В ней есть дракон! — сообщил ей Виорел шепотом.
— Где? Какой дракон? — с недоумением спросила Лина.
— Смотри, здесь, — ответил ей Виорел, полистал книгу и быстро нашел страницу: на ней были нарисованы разные морские рыбы, и среди них акула, большая и грозная, с зубами, как пила.
— Задаст тебе дракон, если поймает еще у гнезда, — предупредила Аникуца строгим голосом.
Виорел закрыл книгу, схватил стопку и унес на место.
«Смотри-ка, — подумал Тинел, — дома Аникуца совсем другая. Виорела муштрует так, что только держись! Даже голос у нее другой».
…По пути к посадке Аникуца, как проводник, снова шла впереди всех. Тинел старался не отставать. Лина останавливалась возле каждого цветка. Миликэ шел, глазея по сторонам.
— В твоем лесу есть драконы? — хитро улыбнувшись, спросил Тинел Аникуцу.
— Есть. Ящерицы.
— Разве ящерица — дракон?!
— Отец говорит, что они родственники.
— Я говорю о настоящих…
— Есть. В книге Виорела.
— Я тебя серьезно спрашиваю. — И шепнул: — если есть Фея Родника, должен быть и дракон…
— Где-то, наверное, есть, — шепотом же ответила Аникуца.
— А волки… есть? — спросил опять Тинел.
— Нет. Ни одного. — Вдруг Аникуца остановилась и смерила его веселым взглядом: — А вы тогда забрались на дерево, потому что подумали — волк идет?
— Н-нет, — покраснел Тинел. — Мы играли… в охотников. А лисицы есть? — сменил он тему разговора.
— Есть. Есть. — Аникуца оживилась и сказали громко, чтобы услышали Миликэ и Лина:
— Я вам расскажу про один случай с лисой. От отца знаю.
Дети ее окружили.
— Посидим немного, — предложила Лина и опустилась на траву.
Аникуца начала:
— Это случилось давно, когда отец был такой, как я. Наш дедушка проходил однажды лесом и нашел лисенка. Принес его домой. И отдал детям — значит, моему отцу, его братьям и сестрам. У отца пять братьев и две сестры.
— Вас восемь, — сказал дедушка, — одного лисенка уж как-нибудь прокормите.
А как его кормить? Сначала поили молоком, потом давали молоко и яички, а после поняли, что пора давать ему мясо. Где взять столько мяса? Дедушка посоветовал:
— Ставьте капканы на крыс и сусликов.
Стали бегать ребята по холмам на охоту. С пустыми руками домой не возвращались. Выросла лисица большая и красивая, все село приходило на нее посмотреть. Лиса сидела на завалинке и не боялась ни собак, ни людей. Цыплята подходили к ней — она не трогала их. Раньше бабушка жаловалась, что в курятник пробирается ласка и бесчинствует. Перестала ходить. Бабушка говорила, что у нее теперь хороший сторож.
Как-то раз к дедушке пришел друг-охотник со своей собакой. Собака кинулась на лису и схватила ее зубами. Вытащили лису из собачьих зубов, но на одном ухе знак остался.
В общем, лиса чувствовала себя хозяйкой во дворе. Кошки боялись ее как огня. У соседей был кот, который в прошлые годы летом повадился было лазить к бабушкиным цыплятам. Теперь присмирел.
Однажды дедушка сказал:
— Стала уже большой и сильной ваша лиса. Сама себе добудет сусликов и всего на свете.
Положил лису в мешок и отнес далеко в лес. Вернулся без нее.
Прошли осень и зима. Весной мой отец с братьями много раз ходили в лес, надеялись, что встретят ее. Думали: узнает или нет их лиса? Но ни разу не встретили. Видно, дедушка отнес ее очень далеко.
Прошла еще одна зима, и пронесся по деревне слух, что какой-то охотник застрелил странную лису: вместо того, чтобы убегать, она шла по тропе прямо к нему.
Тут же дедушка пошел посмотреть на лису. Это была лиса его сыновей: узнал по шраму на ухе. Дедушка рассердился на того охотника и долгие годы не разговаривал с ним. Всегда, когда вспоминал ту лису, говорил:
— Ну как можно стрелять в животное, которое идет к тебе, как доверчивый ребенок? Надо быть нечеловеком!
Так досталась тому охотнику кличка — Нечеловек.
Пустились в путь. Тинел заметил, что Миликэ ходит по лесу тихий, как святой, и подумал: сколько стрекоз носятся, летают вверх-вниз, а Миликэ не гоняется ни за одной. Ну и дела!
Набрели на маленькую нору, вырытую под ветвистым корнем старого дерева. Остановились.
Аникуца сказала:
— Хорошая хозяйка здесь живет. Видите, как кругом подметено. Чистенько, красиво.
— А где хозяйка? — спросил Миликэ.
— Где ж ей быть? Охотится. На наше счастье.
— Почему? — поинтересовался Тинел.
— Иначе задала бы она нам перцу, что стоим возле ее норы.
— Нельзя стоять?
— В норе, должно быть, детеныши.
— А почему их не видно?
— Спрятались. Почуяли нас и сразу же попрятались.
— Ничего не слышно, — прислушался Миликэ.
— И не услышишь. Сидят в глубине и даже не дышат. Только глазки блестят в темноте.
— Чего б я не дал, чтоб увидеть их! — высказал свое желание Миликэ.
— Пошли скорее отсюда, пока она нас не застукала. Она где-то недалеко, — сказала Аникуца и поспешила отойти от норы.
— Нора маленькая, — сказала Лина, — и зверек, должно быть, не очень большой. Почему же ты боишься?
— Большой или маленький — не имеет значения. Когда защищают своих детенышей, то и воробей может выклевать глаза.
Миликэ старался не глядеть на Тинела…
— Расскажу вам еще один случай.
Шли, держась кучкой вместе, чтобы лучше слышать. Тихий ветерок чуть качал ветки, шелестела листва. Травы тихонько шуршали.
— Несколько лет назад отец принес из леса маленького олененка. Что случилось, почему он потерял свою мать, — никто не знал… Нашел его одного. Олененок дрожал от холода, был голодный. Отец принес его на руках. Я хотела с ним поиграть, но отец не разрешил.
