Евгения Хамуляк - «Сказки Долли» Книга № 9337
Стали известны секреты волшебства, приносящего богатство и славу, — волшебные музыкальные куклы, артаи. Став хозяином такой куклы, человек приобретал несметные сокровища. Самые корыстные сердца устремились в Волшебный город. На подступах к городу стоял Волшебный лес, полный мифических чудовищ, охранников волшебства. Но жадное сердце не боится всяких лесных жителей, жадное сердце боится лишь потерять безмятежную жизнь праздного негодяя. По звону монет и по музыке они находили замок волшебных кукол, которые своим танцем привлекали все монеты и золото, которое только хотел хозяин.
Кто они, эти куклы?
Когда-то давно в лес пришли женщины, и мысли их были черны, как оперенье воронов, а желания, полные зависти и ревности, источали вязкие и сладкие яды змеиных тварей. Они желали заполучить то, чем никогда не владели: чужую красоту, чужие вещи, чужих мужей, чужую жизнь и много-много денег. Они желали превращать в золото всё, чего коснутся.
Глупое женское сердце жаждало того, что видело вокруг, не понимая: дружба, любовь, красота, благородство, искренность, честь — это труд человеческих отношений, каждодневный и кропотливый. Однако Королева Желаний, заложница чужих страстей, исполнила их черные желания. Королева открыла им Лунное Зеркало, в котором отражались их истинные мотивы, и отражения эти были безобразны: отвратительные желания украсть, присвоить давно сделали их чудовищами. Девушки в ужасе и злобе разбили свои отражения на мелкие осколки.
Королева очень разозлилась на гостий, ибо не иметь отражения — значит не знать, кто ты есть и что ты значишь в этом мире, где каждый является для другого зеркалом. В наказание Королева Желаний превратила тех женщин в красивых кукол, которые должны были отныне исполнять чужие желания, превращать всё, и даже воздух, в золото и деньги.
Днем они могли жить человеческой жизнью, обладать фантастической красотой и привлекательностью, иметь любых мужчин, иметь любую жизнь, кроме той, где можно любить и быть любимой без всяких условий. Таких, неотраженных, стали называть артаи. Они и не люди, и не куклы. Их отражением стали алчные и корыстные люди, которые уже не видели женскую красоту. Однажды поняв, чего стоят куклы, их использовали только для еще большего обогащения.
И в реальности очень легко отличить артаи от живой женщины: глаза артаи всегда пусты, ибо зеркальный блеск разбит и осколки его уже не собрать никогда. Итак, отныне, в век алчности и культа денег, артаи должны танцевать, набивая сундуки золотом для своих расчетливых ненасытных хозяев, взамен получая человеческий облик и роскошь содержания. Иначе их ждет жизнь простой музыкальной копилки.
Хапилена встала и с загадочным видом подошла к двери, приложила палец ко рту, призывая вести себя тихо:
— Мы отправимся в замок к артаи.
Дверь открылась, но за ней не оказалось обычного жилого подъезда обычной московской многоэтажки. Бил яркий свет и играла незнакомая музыка. Хапилена сняла с вешалки черный плащ, накинула его и вошла первой. Саша проворно спрыгнула с коробки на стол, потом на стул, на пол и бесстрашно побежала за хозяйкой в струящийся свет.
Постукивая пухлыми фарфоровыми ножками и ручками, кукла Бордо тоже поспешила за ними. Громко и дружно звеня, куклы стали спускаться с полок, открывали дверцы сервантов и, помогая друг другу, сходили и спрыгивали, выстраиваясь в очередь к двери.
Саша не сразу поняла, что случилось, но стоило ей переступить порог, как свет и всё вокруг стало другим. Она даже потерла ручками глазки и вдруг обратила внимание, что ее фарфоровых пальчиков больше нет, а вместо них — настоящие пальчики с розовыми ноготками живой девочки. От неожиданности и радости она подпрыгнула на месте. Прыгать на живых ножках было так здорово!
Саша оглянулась, желая рассказать всё это Бабуле, как вдруг увидела позади себя весьма пожилую, но хорошо одетую даму. Не сразу девочка признала в лучистом морщинистом лице улыбку милой Бабули, которая встретила ее первой в доме Хапилены. Бордовое платье со множеством складок и рюшек, широкополая шляпа с вуалью, зонтик в руках… Да, это Бабуля. Увидев Сашу, пожилая изысканно одетая дама еще больше заулыбалась, умилившись человеческому облику девочки, отчего появился еще один добрый десяток морщин, лучиками и ниточками разбежавшихся по лицу. Бабуля прижала палец к губам, как это делала раньше Хапилена, а за ее спиной появлялись всё новые и новые незнакомые лица мальчиков и девочек, юношей и красивых молодых дам.
Всё это было так чудесно и необычно, что очень захотелось посмотреть, как это куклы превращаются в людей и кто на кого похож. Но кто-то дернул Сашу за рукав и потянул вперед.
* * *Замок артаи был каменной крепостью, стены и своды которой уходили под самое небо — ни изнутри ни снаружи не было понятно, где он заканчивается. Темные облака закрывали многочисленные башенки, отчего казалось, что это жилище огромного мрачного дракона, а вовсе не дворец музыкальных кукол. Внутри же крепость больше походила на дворец. Стены были расписаны какими-то неизвестными сюжетами: женские красивые тела, поющие и танцующие, темный лес, черные птицы — то ли вороны, то ли огромные цапли, клюющие вместо зерен золотые монеты. Золото было везде. Оно красовалось со стен, глядело с полов, и даже воздух, казалось, был наполнен золотой пылью, которая струилась вверх, к невидимому пределу замка. Саша хотела получше разглядеть эти необычные картины, но ее уже тащили вперед.
По внутреннему устройству замок напоминал большой улей. В центре был огромный сводчатый овальный зал с колоннами, а уж он разбивался на мелкие залы со своим собственным мироустройством. Повсюду виднелись роскошь и особая вычурность, необычная роспись стен руки неизвестного гениального художника, необыкновенные живые портреты неизвестных героев в великолепных нарядах, словно то были короли и королевы неизвестной страны, в массивных рамах, роскошные диваны с огромными бивнями кабанов вместо ножек и подлокотников. Черный бархат хорошо смотрелся с костью и золотом. Свет падал из золотых светильников и лампад, в которых дымились свечи с благовониями, отчего казалось, что картины живые, а их персонажи перемещаются со стены на стену.
Зал заполнялся посетителями, тихий гул разговоров замешивался крепким дымом, создавая предчувствие чего-то мистического. Большинство гостей носило черные плащи, как и Хапилена, не было видно ни лиц, ни очертаний фигур. Черные силуэты гостей походили на сказочных воронов с расписных стен замка.
Однако с каждой минутой гостей становилось всё больше и больше, в основном мужчин, которые не прятали своих лиц и достаточно вызывающе вели себя, громко смеялись и самочинно рассаживались по бархатным и парчовым диванам.
Это было невероятно, что зал вмещал такое количество посетителей. Из-за своей странной пчелиной конструкции со множеством салонов и холлов он, казалось, мог вместить всех, кто только пожелал войти сюда в этот вечер.
Неожиданно в зале стали появляться другие, странные существа, судя по всему, не посетители. То были мужчины, разряженные в золоченые парчовые камзолы и премудрые шаровары. Однако лица их были скрыты под кабаньими масками-головами.
«Наверное, здесь будет целое театральное представление», — в предвкушении чего-то сказочного подумала Саша.
Необычные существа расставляли огромные канделябры, утыканные дымящими свечами, рассаживали гостей, разносили напитки и блюда.
Саша глянула на Хапилену и увидела, что та уже давно смотрит на нее как-то особенно тепло, будто любуется ею. Девочка посильнее прижалась к своей хозяйке и впервые в жизни ощутила тепло человеческих объятий. В этот момент она, конечно же, не заметила скатившихся с лица Хапилены слезинок, этих слез радости, смешанной с грустью.
Кабаньи маски, наконец, расставили свечи, рассадили гостей и закрыли огромные врата замка. Больше посетителей не ожидалось.
Внесли огромные барабаны, тамтамы и звучные царги, и заиграла музыка. Точнее, запели и загудели эти глубинные инструменты, которые заставили сердца всех присутствующих охнуть от первых ударов. Свет в зале, словно заколдованный, поддался движению и тоже стал танцевать и струиться в такт музыке. Да, волшебство здесь было повсюду. Звуки барабанов сначала тихо, потом всё громче привлекали к себе внимание. И даже шумные компании умолкали, вспомнив, зачем они пришли сюда.
Внезапно, словно ниоткуда, разноцветными юлами выпорхнули они. Кружась радужными факелами, переливаясь разноцветными огнями в этом тяжелом дымящемся золотом свете, девушки стали кружиться ансамблями, одновременно в тон друг другу и музыке, но следуя при этом своим ритмам и движениям. Действительно, их юбки походили на юлы, которые развевались и разгонялись, прежде чем уйти в одиночные пляски. Лишь длинные белые шеи, длинные стройные ноги и длинные красивые руки, не останавливаясь ни на секунду, извивались в витиеватых арабесках танца, мелькали среди ярких кружев, шелка, парчи и золотых монет.
