Евгений Енин - Атака снизу
– Белка, тащи гвозди, в сенях остались! – орал Профессор. – Мы его кормить будем! Смертельный номер, кормление вентилятора гвоздями!
– Нет, нет, благодарю вас, я сыт. Ваше плохо выделанное железо не кажется мне вкусным, я привык питаться благородными металлами.
В этот момент из нижней части Хкра между его ножек высыпалась кучка деревянных опилок.
– Эй, ты что делаешь? Ты что делаешь, чурбан железный? Ты покакал, что ли? В комнате? На пол?
Профессор шагнул к Хкру, будто собираясь схватить его, но тут же отступил. Металлический Хкр весил, наверное, больше дома. Побледневшая Белочка стояла с открытым ртом. Такого поведения от почти принца она не ожидала.
– О! Вы превратно интерпретировали увиденное, – матовый блеск Хкра усилился, – я сделал вовсе не то, что вы сказали.
– Да ты под себя сходил! Ты что, как щенок, не мог на улицу попроситься?
– О! – в голосе Хкра слышалось страдание. – Какое трагическое столкновение цивилизаций! Слушайте меня! Двигаясь под землёй, я пропускаю породу сквозь себя, усваивая только металлы и полезные минералы, остальное выходит, может быть, перемолотым, но не тронутым, таким же, как было! Я пустой внутри, можете постучать, я разрешаю! Ах, как вы могли так обо мне подумать!
– Подождите! – Профессор вскинул руку. – Значит, когда ты летишь под землёй быстрее, чем птица, за тобой норки не остаётся?
– Именно! Я обрадован вашей догадливостью! Если бы я раздвигал землю, а не пропускал её сквозь себя, я не имел бы возможности передвигаться с должной скоростью!
– Ага. Ну да. Понятно.
Лицо Профессора, засветившееся от радости, погасло.
– Ты чего скис? – спросила его Белочка.
– Так, мысль одна пришла. Да всё, уже ушла, какая разница.
– Ну, скажи, всё равно скажи!
– Если бы за ним ход оставался, он бы – раз, долетел до той пещеры, и мы бы наших оттуда вывели. А если за ним та же земля, только перемолотая… Ладно, неважно.
– Вы несколько ошибаетесь.
Хкр на ножках-пальчиках переместился поближе.
– Я могу передвигаться и так, что за мной остаётся подземный ход. Это не так быстро, но возможно. И пришёл я к вам именно для того, чтобы поговорить об этой пещере. Мне кажется, мы могли бы объединить наши усилия.
– Мы будем вместе спасать наших гномов? – радостно воскликнула Белочка.
– Спасение гномов возможно. В качестве побочного эффекта.
* * *– Вот так. А это сюда.
Фей Фест привязывал крылья на спину Малышу.
Когда он их снял и прислонил к пеньку, Малыш упал в сугроб от удивления. Лежал и ждал, что Фест начнёт отрывать себе руки и ноги.
– Ну что вы, мой юный друг, вы же не думали, что мы носим их все время? А, в ваших легендах мы всё время с крыльями? Они растут у нас из спины? О, это смешно. Как же, по-вашему, мы спим?
Малыш подумал, что спать в крыльях действительно неудобно.
Крылья крепились двумя широкими ремешками с завязками на груди. Малыш заворожённо наблюдал за манипуляциями Феста. Он столько мечтал о полете – целых две недели – и вот его мечта сбывается. И никаких тебе простыней и прыжков с сарая. Он встретил в лесу фею, фея то есть, и тот подарил ему крылья! Ну, не подарил, а дал полетать. Но всё равно сказка!
– Подними руку, – сказал Фест, – вот здесь затянем по размеру, вот так. И всё.
– Что всё? – не понял Малыш.
– Всё готово. Лети, мой юный друг, небо открыто для тебя!
Фест даже прослезился.
– Вот так же когда-то мой отец впервые надел на меня крылья. А я надел крылья моему сыну. Это самый трогательный момент в жизни фей. Это трогательнее, чем первый шаг. Научившись ходить, мы получаем возможность дойти от стола до кровати. Научившись летать, мы обретаем свободу!
Фей вытер глаза.
– Ну, давай, лети, чего стоишь?
Малыш подвигал плечами. Помахал руками. Подпрыгнул. Глянул за спину – светло-серые крылья как висели, так висят.
– Лети, мой юный друг, над лесом сделай круг, – декламировал Фест, театрально отставляя руку и глядя на верхушки сосен. – Гм. Ты почему ещё здесь?
Малыш покраснел. Он решил, что непригоден для полёта, его мечта погибла, и он разочаровал такого милого фея. В общем, жизнь прошла зря.
– Не летится, – промямлил он, глядя себе на валенки.
– Гм. – Фей тронул его за плечо. – Ну?
– Что ну?
– Маши крыльями. Сначала потихоньку, потом сильнее, и взлетай.
Малыш подёргал плечами, крылья беспомощно заколыхались.
– Не машется, – прошептал он, покраснев ещё сильнее.
Фест пощупал крылья, подёргал за ремни, крепившие их к Малышу.
– Странно, всё в порядке.
– Не машется, – повторил Малыш.
Фест заглянул ему в глаза.
– Ах, ну да, конечно!
Он хлопнул себя по лбу.
– Прости, гном Малыш, это моя вина. Для нас летать так же естественно, как дышать, я не подумал, что кому-то незнакомо ощущение полёта.
– Мне знакомо… – прошептал Малыш, – с сарая на дрова…
– Крылья – это не главное, – не услышал его Фест, – крылья это символ, который не даёт забыть, что мы способны летать не хуже птиц. Весь полет здесь.
Фест постучал пальцем по голове Малыша.
– Полет – это идея полёта, полет – это мысль. Давай, представляй, что ты летишь.
Малыш зажмурился, сжал кулаки, и начал представлять. Ничего не происходило.
– Ы-ы-ы! – он напряг все мышцы.
– Нет, не так. Зачем ты надулся? Нас поднимают в небо не мускулы, а мечта о полёте. У тебя есть мечта?
– Есть! – крикнул Малыш.
– Тогда повторяй за мной и представляй, что ты поднимаешься в воздух. Я лечу! Я лечу!
– Я лечу! Я лечу! – повторял Малыш, глядя в глаза Фесту.
Постепенно эти глаза изменились. Что с ними случилось? Вдруг Малыш понял! Он смотрит на фея сверху! Он поднимается всё выше! Он летит!
Когда Фест выбрался из-под Малыша и из сугроба, он с чувством пожал его руку.
– Поздравляю. Первый полёт, это незабываемо. Я его тоже никогда не забуду. Ещё ни на одного фея не падали орущие гномы с крыльями. Но на сегодня, пожалуй, хватит. А теперь уход за крыльями.
Фест показал Малышу как крылья правильно снимать, как складывать, чтобы они не смялись и не сломались. Малыш всё время хотел спросить: получит ли он когда-нибудь такую пару крыльев в подарок, но стеснялся.
* * *– Наша страна там, на западе, – рассказывал Фест, когда они сидели у костра. – Дома, сплетённые из ветвей деревьев, продуваемые тёплыми ветрами. Нет, Малыш, мы не ломаем ветки, мы плетём дома прямо на дереве. Одна комната, больше и не надо, чтобы спать. А всё остальное время мы летаем. Когда у тебя есть крылья, глупо ими не пользоваться.
Малыш вздохнул. У него крыльев не было.
– И у нас есть сказки, о гномах, живущих всю жизнь без крыльев. Гномы – наша противоположность. Мы живём в воздухе, они – под землёй. То есть не они, вы, – поправился Фест.
Он выжидательно смотрел на Малыша.
– А, да, – тот, наконец, понял, что от него ждут подтверждения. – И под землёй тоже, но большей частью мы живём всё-таки на земле. Ну, по-разному.
Малышу стало немного стыдно за то, что его соплеменники ведут такую приземлённую жизнь.
– А я хотел летать, я пробовал, – сказал он, чтобы Фест не думал, что он такой же, как остальные гномы.
– Молодец, – Фест взъерошил ему волосы.
Малыш плюнул на ладонь и поправил причёску.
– А почему тебя выгнали?
Фест помрачнел.
– Они назвали это пропагандой гномьего образа жизни.
– Пропагандой… чего?
– Понимаешь, дорогой гном Малыш, крылья – это прекрасно. Но мы стали всё больше отрываться от земли.
– Что значит, больше отрываться? Вы летаете всё выше?
– И выше тоже. Нет ничего чудеснее полёта. Мы живём по-настоящему только в воздухе. Каждая посадка – досадная неприятность, вынужденная необходимость. Мы приземляемся только для сна. Раньше мы вместе обедали, теперь научились есть на лету. Пролетая над садами, срываем с деревьев фрукты и едим.
– Но это же здорово!
Малыш представил, как в стремительном полёте он обрывает яблоки у соседей. Те ругаются и грозят кулаками. А он грызёт спелые яблоки, кувыркаясь в солнечных лучах, и бросает вниз огрызки. Даже мысленно составил список – в кого бросает.
– Да, но за садами кто-то должен ухаживать. И нельзя есть только фрукты. Но никто не хочет тратить время на приготовление еды. Некоторые феи начали ловить насекомых и мелких зверьков. И есть их. Сырыми!
Фест горестно всплеснул руками.
– А вы бы назначили дежурного, – предложил Малыш. – У нас тоже никто особенно не любит готовить. Разве что Толстый.
– Пробовали. Но выбранный фей смотрел на прочих, парящих в вышине, и взлетал, когда вода в кастрюле ещё не начинала закипеть.
Фест подул на кусок мяса, насажанный на веточку, попробовал. Ещё сыроватый.
– Раньше мы умели делать красивые вещи. Но их нужно делать на земле, наковальню не поднимешь в воздух. На лету невозможно шить. И кое-кто из феев предпочёл обрасти шерстью, чем сидеть в гнезде и возится с нитками. Мы всё меньше разговариваем. На лету это трудно. Я подозреваю, что кое-то и вовсе говорить разучился.
