Владислава Груэ - Горькие сказки
Итак, мальчики осторожно поднялись на крутой берег… и задохнулись от восторга! Перед ними расстилался прекрасный необъятный мир. Степь с шелковистой, даже издали мягкой травой тянулась до горизонта, и по ней там и тут росли небольшие купы деревьев, готовые предоставить тень для отдыха в любой удобный для мальчиков момент. И над всем этим великолепием высилось лазоревое небо с тройной радугой, и легкий ветерок толкал в спину, приглашая в путь! Какой-нибудь скептик, конечно, скажет, что лазоревого неба с тройной радугой не бывает, но уверяю — в детстве мир именно так и выглядит. На то оно и детство, самое счастливое время жизни. Мальчики завизжали, загикали и помчались по ласковой траве к ближайшим деревьям. И ожидания не обманули их — это были груши и яблони с маленькими, но вполне съедобными, даже вкусными, плодами!
Один Фока решил обернуться перед уходом. Потому он один и увидел удивительную картину: на противоположном берегу реки стояли кучкой скелеты и одобрительно махали им костями рук!
— Скелеты, а я догадываюсь, кто вы такие! — прошептал Фока.
Он также догадывался, что машут скелеты не ему, а остальным мальчикам, потому не стал им отвечать, а просто отвернулся и пошел следом за всеми. У него было темно и грустно на душе, зато не очень полно в желудке, а когда хочется есть, остальные беды как-то отступают на второй план. А то и на десятый.
11.— Фока, мы правильно идем? — в который раз спросил Ярик.
Беспокойство мальчика можно было понять — степь с шелковистой травой казалась бесконечной, они шли и шли, уже и река скрылась из виду, и ноги загудели от усталости, а вокруг ничего не изменилось, в смысле, никаким домом и не пахло. Пахло степными травами, вольными ветрами и пылью дальних странствий — а им хотелось, чтоб домом! Чтоб под ногами был асфальт, а не трава, и чтоб к остановке подъезжал автобус, который прямо до родной квартиры! Люди грамотные скажут, что это ностальгия, но я думаю — они просто давно не ели хлеба. Рыба, фрукты и ягоды — это, конечно, здорово, но как-то однобоко, что ли. Где хлеб, чипсы где, конфеты, те же котлеты, наконец? Думаю, большая часть возвышенных чувств кроется в желудке, не только ностальгия.
Фока прикрыл глаза и представил вид, открывшийся ему недавно с вершины гигантской ели. Потом открыл глаза и проверил направление на ориентир — почти неразличимую полоску леса на горизонте.
— Правильно мы идем, — прошептал он. — Только медленно. Нам еще много идти.
На самом деле они шли не совсем правильно. Для начала, мальчики постоянно отвлекались, залазили на все попадавшиеся деревья, рвали и жевали плоды, бегали, баловались и швырялись друг в дружку, отдыхали в тени и валялись на травах, вместо того чтоб идти домой. Прекрасный мир одурманил их, и они благополучно забыли и про дом, и про то, что время — оно-то идет прямо, и скоро придет к ночи. Детство — оно счастливое именно потому, что в нем не задумываешься о будущем, а наслаждаешься настоящим. Про время помнил Фока, он вообще про многое помнил и беспокоился, за что над ним всегда смеялись и обзывали паникером, трусом и слабаком. Еще, наверно, про время помнил Леша Цапков, но он помалкивал, только вежливо улыбался, и его никто не обзывал. А Фока, так как о многом помнил и беспокоился, тоже шел не совсем правильно. Он специально забирал чуть в сторону от воображаемой линии на лес. Так получалось дальше, зато путь выводил к озерам, в которых можно было умыться, но, главное, напиться. Ребята не задумывались о том, что в степи воды вообще-то нет, а пить захочется — а Фока задумался. Людям пить хочется часто, а конкретно шагающим детям так чуть ли не постоянно. Фока, например, давно хотел пить. И заранее озаботился тем, чтоб было из чего утолить жажду. Здесь, в степи, ему чуть-чуть приоткрылся смысл сказанного ночью неведомым другом. Ну, насчет того, что ум нужен для другого. Теперь Фока постоянно искал, для чего нужен ум — и потихоньку находил.
Ум нужен для предвиденья.
Фока не знал, что предвидение вообще-то удел взрослых — как не знал и того, что за недолгие дни, проведенные в сказочном мире, стремительно и неотвратимо повзрослел, и детство мелькнуло мимо него волшебной тройной радугой, лицом водяной девочки в реке, степными волнующими далями… Можно бы посочувствовать ему, ведь детство — самое счастливое время жизни, это ж плохо, что пролетело незаметно и сразу! Но подумайте вот над чем: а если это не так? Вот у Фоки — счастливое ли оно? Может, таким, как он, лучше повзрослеть быстрее и забыть детство, как ночной кошмар, ну или хотя бы пореже вспоминать?
А ведь таких, как Фока, немало.
— Бараны! — вдруг сказал Витя. — Смотрите, бараны!
И действительно, далеко впереди паслось целое стадо. Вообще-то это были не бараны, а очередное приключение для мальчиков, но издалека — да, от баранов не отличить. Особенно городским. С воплями и гиканьем мальчики набежали на стадо. Им бы остановиться да подумать, бывают ли бараны такими высокими и крепкими, с мощной грудью, широченными мордами, подозрительными и злобными глазами, без пастуха, наконец — но где там. Это ж бараны, их гонять надо! Гонять — это так здорово и весело!
Но это были не бараны, а дикие животные.
Конечно, в родном для мальчиков мире и дикие животные не представляли опасности для человека. За тысячи лет их приручили — и истребили тех, кто приручаться не пожелал. А кто выжил, сделались пугливыми, осторожными, дикое животное так просто на Земле не увидеть, не встретить. Вроде есть, водятся, а идешь по лесу — никого, кроме грибников. Поэтому можно понять удивление Сережи, а следом за ним Лелика и Вити, получивших могучих тычков от внешне безобидных существ. Впрочем, с третьего, максимум с четвертого тычка до каждого дошло, что тут не шутят. И мальчики пустились наутек. Как они бежали! Летели во все стороны набранные в карманы груши да яблоки, мелькали подошвы кроссовок, туфель (это у Леши Цапкова) и ботинок. Бараны грозно гнались следом и как будто загоняли, оттесняли их куда-то. Вскоре выяснилось, куда. Оказывается, не вся степь представляет из себя ровное поле с шелковистой травой, встречаются участки, а то и обширные массивы колючих кустарников, бурьяна какого-то, оврагов… вот туда их бараны и загнали. И остановились, торжествующе ревя, преграждая путь на ровное пастбище.
— Уроды! — яростно заорал на них Ярик. — Козлы! Я вам бошки разобью!
И швырнул в баранов подобранной палкой, тоненькой, потому что других в кустах не нашлось, но тем не менее. Фока, к примеру, швыряться не рискнул бы — а вдруг бараны обозлятся и в кусты пойдут, куда тогда бежать?
Ярик выглядел великолепно: крепкий, с широкой грудью, с бешеным огнем в глазах, прочно стоящий на ногах. Но и бараны смотрелись соответственно: такие же крепкие, мощногрудые, такие же громкоголосые, с ярым огнем в глубоко посаженных глазах. Фоку поразило какое-то их глубинное, родственное сходство.
— А знаешь, Ярик, в краю отцов ты был бы лучшим из бойцов! — невольно брякнул Фока, едва переведя дыхание — и запоздало прикусил язык.
Ярик польщенно кивнул, не заметив двусмысленности фразы — да и кто бы ее заметил? В наш технический век дети уже не улавливают тонкой игры слов, а взрослые, может, когда-то и умели, но давно забыли. В наш технический век, чтоб оскорбить, надо сказать прямо, и не один раз, и то могут сделать вид, что не поняли.
Но, крики криками, а легкую дорогу бараны им перекрыли. Козлы они, таково было общее мнение. Только Фока попытался как-то оправдать животных, мол, сразу же видно, это их пастбище, вон как трава ровно пощиплена, имеют право не пускать чужих… А что ему оставалось делать? Он и раньше старался как-то оправдать тех, кто его притеснял, придумать какие-то особые для притеснителей права, чтоб заодно оправдать и собственные уступчивость, нерешительность, а то и трусость — но не таковы были остальные мальчики.
— Это общая степь! — высказался Лелик. — А значит, наша! А они — козлы!
Ну, может, они и были козлами — только очень сильными. А сильный козел — уже и не козел как бы, а лидер, вожак, авторитет, а то и вовсе предводитель. Мальчики это понимали превосходно, поэтому мялись и на равнину возвращаться побаивались. Сначала побаивались, а потом на них навалилась усталость от пройденного пути, да такая, что ночевка под кустом показалась прекрасной идеей. Тем более что поблизости и вода нашлась, крохотный ручеек в овраге. Воды в ручейке было гораздо меньше, чем лягушек и каких-то подозрительных головастиков, но кто на это обращает внимание, когда хочется пить? Тем более что Леша Цапков показал, как это делать правильно: сложил аккуратно свою рубашку в четыре слоя, пил сквозь нее, и вода получилась почти что чистая, чуть ли не водопроводная.
Те, кто побродил в свое время по сухим степям, наверняка не поверят в такое везение. Это правда, воду в степи найти не так-то просто — если не идти специально вдоль реки. Думаю, дело в том, что ангелы, присматривающие за всеми детьми в мире, не до конца разозлились на наших героев. Или уже их немножко простили. И незаметно помогли с питьем. Добрые существа — они вообще-то отходчивые, и если сразу не прибили сгоряча, то потом непременно простят. Ну или хотя бы пожалеют.
