Михаил Васильев - В Африку!
А потом обезьяны заметили неподвижно стоящего за буфетной стойкой коричневого человека. С коричневым и блестящим лицом, руками, ногами, всем… Тот молчал и смотрел на Марту и Олега с застывшей, будто нарисованной, улыбкой на этом самом лице. Обезьяны тоже смотрели на него. Смотрели, молчали, а потом убежали. Их отвлек шум где-то невдалеке. Топот, стук, крики и даже смех.
Оказывается, всё это доносилось из-за одной небольшой двери. На этот раз закрытой.
Обезьяны тут же открыли её и оказались в большом-большом и высоком зале. Таком большом, будто это был не просто зал внутри какого-то дома, а целый новый мир. Украшенный красивой сверкающей позолотой и красным бархатом. Вниз рядами спускалось множество кресел. Много-много рядов.
А внизу и в самой середине обнаружилась ярко освещенная круглая площадка. На ней с шумом и топотом прыгали и скакали, бегали и вертелись разные незнакомые звери. Большие и маленькие.
Несколько зверей строили живую пирамиду. Сами из себя. Трое, самых крупных, стояли внизу. Двое зверей поменьше встали на их плечи. А на них, на самый верх забралась самая маленькая, белая мышь. Она с громким писком подпрыгивала, вращалась в воздухе и опять точно приземлялась на чьё-нибудь макушку.
— Эх, сюда бы нашего Гаврилу, — глядя на них, произнёс Олег. — Он один всех этих удержал бы.
— Жаль, что он сейчас в обезьяннике сидит, — с огорчением сказала Марта.
Прыгали в этом месте везде. И внизу, и на самом верху. В воздухе было полно всякого народу. Там даже ходили по натянутой проволоке. Какие-то два попугая в пестрых халатах. Один с ярким зонтиком, другой с маленькой гармошкой. Гуляли по этой проволоке свободно, как по дорожке в парке. Взад и вперед, а встречаясь, раскланивались, приподнимая шляпы.
Сверху свисали канаты и разные блестящие железки, похожие на вешалки. На железках кто-то висел. Но недолго. Висящие раскачивались и, выкрикивая что-то непонятное, перелетали к другой вешалке. Где их ловили за руки или лапы.
— Вышевисящие. Такие же, как я, — произнёс Олег. — Это легкотня, я тоже так могу…
— И я, — сказала Марта. — Мне кажется, что им хочется летать по-настоящему. Но они не умеют. А вот так ты не сможешь!..
На самой верху, выше всех кто-то висел, вцепившись зубами в какую-то железку, да ещё вертелся при этом. Быстро-быстро. Как вентилятор.
— Наверное, это уже настоящее чудо, — сказал, глядя на это, Олег. — Волшебство.
Между теми, кто вертелся вверху и теми, кто оставался внизу, была натянута большущая сетка. На ней тоже прыгали и высоко взлетали вверх.
Сетка эта понравилась обезьянам больше всего. Они подбежали поближе и долго с завистью смотрели на прыгунов. Все здесь шумели и кричали. Но кричали как-то непонятно.
— Алле оп! — доносилось с этой круглой площадки. — Апфль. Опля!
Обезьяны подумали, что, может быть, у этих зверей свой язык и языка нормального, обыкновенного они не понимают.
А ещё шумел оркестр, музыканты с инструментами, сидящие в стороне. Но музыканты сейчас не играли, а настраивали эти свои инструменты. Вместо музыки раздавались разные странные звуки. Блестящие трубы трубили, будто слоны. А флейты взвизгивали, как поросята.
Вблизи оказалось, что круглая площадка покрыта смесью опилок и песка. Для мягкости. Вход на неё был большой, похожий на ворота с бархатным занавесом. В этих воротах стоял, не сумел выехать до конца маленький розовый автомобиль. Крышка над его мотором сейчас была открыта, а какой-то медведь в комбинезоне озабоченно и недовольно на этот мотор смотрел. Будто что-то в нём медведю не нравилось. Обезьяны остановились рядом и тоже стали смотреть.
— Что, малышня, на машине хотите прокатиться? — спросил тот у них.
Оказывается, здесь знали обычный язык.
— Нет, дяденька. Лучше примите нас в свою игру, — сказала Марта.
— Мы тоже попрыгать хотим, — добавил Олег. — Особенно, на этой сетке.
— Это не игра, а работа, — сказал на это медведь. — И называется репетиция. Сейчас мы все репетируем, а скоро придут зрители. И тогда мы, артисты цирка, будем выступать перед ними и показывать всё, что умеем…
Ещё медведь объяснил, что на цирковом языке сетка называется батут, а эта круглая площадка с песком и опилками — не просто площадка, а арена или манеж. И это самое главное место в цирке. Те железки-вешалки, там наверху — трапеции, а все те, кто на них висит — акробаты.
— Ничего, мы тоже так работать будем, — сказал Олег. Обезьяны шли вдоль широкого барьера, который огораживал эту арену. По нему вдруг проехала маленькая карета, запряженная резвой тройкой: сусликом, бурундуком и тушканчиком. Каретка обогнала обезьян. В ней сидела, положив перед собой лапки, белая кошка в парике и длинных бальных перчатках.
А на арене появился большой слон с большим барабаном, который катил перед собой. Всех разогнал и вытеснил с арены. Потом сел на него и стал сидеть с важным видом.
— И что, ты только на барабане умеешь сидеть? — спросила слона Марта. — Ну, это не волшебство!
— Ну почему!.. — обиженно ответил тот. — Я на барабане и стоять могу.
Взобрался на него всеми четырьмя ногами и стал показывать, как он умеет стоять. На четырех ногах, потом на трех, на двух и даже на одной.
А Олег смотрел вверх, задрав голову.
— Гляди! — кричал оттуда какой-то акробат. — Двойное боковое сальто-мортале. Показываю!
Прыгнул и несколько раз перевернулся в воздухе.
— Подумаешь! — крикнул в ответ Олег. — Я и тройное сальто сумею.
— А я четверное! — пообещала Марта.
Обезьяны полезли вверх по свисающей веревочной лестнице, узкой с холодными металлическими перекладинами. Но акробаты быстро исчезли. И сетку-батут убрали. Среди всего железного, подвешенного в воздухе, нашлась маленькая площадка, похожая на поднос. Круглая и даже с перильцами. Обезьяны взобрались на неё.
Во всём этом большущем зале загорелся яркий свет. Цирковых зверей больше не было видно. Зато появились зрители, такие маленькие сверху. Они пробирались между рядами кресел и рассаживались.
На этом подносе с перилами было интересно и всё хорошо видно. Сверху можно было рассматривать то, что делается внизу и потом обсуждать.
И вот музыканты в оркестре, наконец, перестали настраивать свои инструменты. Большой занавес перед входом на арену раздвинулся, и на арену вышел какой-то человек в красном мундире с золотыми шнурами. У человека этого были длинные-длинные, прямые, как палки, усы.
— Почтеннейшая публика! — заговорил усатый громким, как у слона, голосом. — Рад приветствовать вас в нашем цирке, на нашем замечательном представлении…
— Я уже слышал, его зовут Шпрехшталмейстер, — сказал Олег. — Так трудно выговорить! Но я умею, — с гордостью добавил он. — В этом цирке любят длинные и непонятные слова. И фамилии, наверное, тоже.
— Парад алле! — выкрикнул этот Шпрехшталмейстер что-то непонятное опять.
Дирижёр оркестра взмахнул палочкой, и неожиданно раздался громкий и бодрый марш. Оказывается, музыканты могли не только трубить и визжать. Сразу стало веселее, а на арене появились белые лошади с модными султанами из длинных пышных перьев на головах и светло-коричневые верблюды. Побежали по кругу вдоль барьера. Даже сверху было видно, какие они там внизу чистые, тщательно-тщательно вымытые и расчесанные. Так, словно это представление было для них праздником. Красиво проскакали и опять ускакали за бархатный занавес.
Вместо белых лошадей и коричневых верблюдов вышли серые слоны. И на спинах у них, будто всадники, сидели крепко вцепившиеся тигры. Сверху похожие на ос, такие же жёлтые, в черную полоску.
— Пока не чудо, не волшебство, но уже кое-что, — сказал Олег.
Слоны тоже медленно побежали, закружились по арене, будто пельмени в кастрюле. Впереди — самый большой, знакомый Олега и Марты. Те стали кричать ему сверху, подбадривать, но слон почему-то ничего не слышал.
В это время из ворот с занавесом выкатили большую платформу с морскими львами. Морские львы тоже казались сверху маленькими и были немного похожи на улиток. Только без домиков на спинах, но зато в тельняшках и бескозырках. И ползали они быстро, будто скользили по арене. Львы эти стали играть в футбол. Ловко перебрасывали друг другу мяч, били по нему носами. После каждого забитого гола хлопали сами себе, широко размахивая ластами.
— Это они не просто хлопают, а аплодируют, — объяснил Олег, который так много всего знал.
Обезьяны на своем подносе с перилами тоже аплодировали. И зрители в бархатных креслах тоже. Только у морских львов получалось громче всех.
— Здорово здесь, в цирке! — сказала Марта. Ей понравилось то, что усатый с длинной фамилией назвал представлением. Только сильно хотелось самой хоть раз стукнуть по этому мячу.
А этот усатый придумал что-то необычное. Он появился на арене с большим обручем. Вот поднял его над головой. Часто-часто забил барабан в оркестре. Это называется барабанная дробь. И обруч вдруг вспыхнул. Ни с того ни с сего. Загорелся настоящим огнем. А один тигр сквозь этот горящий обруч прыгнул. С одной слоновьей спины на другую. Остальные тигры тоже стали прыгать за ним. Хоть и не очень охотно.
