Владимир Алеников - Петров и Васечкин в стране Эргония. Новые приключения
– Мы стихи любим, – поддержал его Саша Слободской.
Владик встал, откашлялся и стал читать, как читают поэты, подчёркивая ударениями ритм, а не содержание, слегка подвывая:
Перед нами зелёные льды
И снега, раскалённые добела.
Ни людей, ни земли, ни воды —
Всё бессменная вьюга угробила.
Наши лица сжигает мороз,
Ветер свищет, как было обещано,
И встаёт за торосом торос,
Раскрываются злобные трещины.
Впереди только лёд. Только юг.
Только ось голубого вращения.
Мирозданья загадочный трюк,
Завораживавший поколения.
А для нас этот полюс – залог
Честной дружбы, душевного пламени,
И вращается сфера у ног
Молодого и нового племени.
– Вот такие стихи, – сказал Владик, слегка покраснев.
Все захлопали.
– В конце как-то не очень складно, – сказал Володя Пашковский. – А вообще неплохо.
– У меня только одно замечание, – улыбнулся Игорь Петрович. – Ты написал про торосы. Но это же не торосы, а заструги. Торосы бывают не на материковом, а на морском льде. В Арктике. А тут Антарктика.
– Ну, это не так уж важно, наверное, – возразил Владик.
– А по-моему, важно, – ответил профессор. – Стихи должны быть точными. Мне вот запомнилась своей нелепостью строка одного поэта – фамилию его я забыл. Он написал: «И там цветут цветы в лагунах». Но это же не может быть. Как могут в лагунах цвести цветы? Очевидно, автор спутал лагуну и лужайку. Или он имел в виду водяные лилии.
– А мне понравилось! – сказала Владику Маша. – Особенно про голубое вращение.
– Спасибо, – обрадовался Владик. – Ты очень хорошая и чуткая к поэзии девочка.
«Пингвин» двинулся дальше, в ущелье. Оно оказалось весьма извилистым. Поворот возникал за поворотом. Появлялись новые вершины, новые скалы, но Игорь Петрович считал необходимым провести их детальное обследование лишь на обратном пути. Ему хотелось побыстрее достичь загадочного района.
– Подумаешь! – сказал Васечкин Петрову, поглядывая на беседующих о чём-то Владика и Машу. – Я вот тоже стихи сочинил. Просто не хотелось всем рассказывать.
– Да ты что? – поразился Петров. – Правда?
Он с некоторым недоверием поглядывал на друга. Раньше Васечкин поэтом не был. С другой стороны, от него всего можно ожидать.
– Ясное дело! А чего тут такого? Каждый может, – скромно сказал Васечкин.
– Я – не могу! – честно признался Петров. – Ну, прочти.
– Пожалуйста! – пожал плечами Васечкин. И прочитал с выражением:
Когда-нибудь с годами
Припомним мы с друзьями,
Как по дорогам горным
Вели мы первый путь,
Как первыми сумели
Достичь заветной цели
И на Антарктиду
Со стороны взглянуть!
– Здорово! – восхитился Петров. – Ну ты, Васечкин, даёшь! Нежели ты сам сочинил?
Васечкин скромно пожал плечами.
– А я не знал, что ты поэт, – продолжал восторгаться Петров. – Слыхала, Маша, Васечкин тоже стихи сочинил! – заорал он.
– Ты чего, Петров, ку-ку? – ужаснулся Васечкин. – Кто тебя просил!
Но было уже поздно. Заинтересовавшаяся Петровским сообщением Маша подошла поближе.
– Чего-о? – спросила она. – Какие такие стихи?
– Классные! – сказал Петров. – Про нас. Ну, про нашу экспедицию.
– Правда? – Маша недоверчиво взглянула на Васечкина. – Ну, прочти!
– Да неохота чего-то, – сказал Васечкин. – Я уже читал.
– Прочти, Васечкин! – попросил Петров. – Пусть Маша послушает. Да и все пусть услышат. Потрясные же стихи!
– Давай, Петь, не жмись, прочти! – поддержал Петрова сидящий за рулём вездехода Саша Слободской.
– Не стесняйся! – подхватил расположившийся рядом Федя.
– Давай, Васечкин, – ободряюще кивнул Петров. – Я с удовольствием опять послушаю.
Васечкину ничего не оставалось делать, как снова прочитать то же стихотворение. На этот раз, правда, он читал совсем негромко, и чем дальше, тем голос его становился тише. Последнюю строчку «…достичь заветной цели и на Антарктиду со стороны взглянуть!» он прочёл почти шёпотом.
– И что? – не расслышала Маша. – Какой цели достичь?
– И на Антарктиду со стороны взглянуть! – громко озвучил Петров. – Ну как? Классно, да? Молодец, Васечкин!
– Что-то очень знакомое, – нахмурился Саша. – Погоди, погоди, а это не «Гимн космонавтов»? «Заправлены в планшеты космические карты, и штурман уточняет в последний раз маршрут…»
– Точно! – подхватил Федя. – Это второй куплет. Только там поётся «и на родную Землю со стороны взглянуть».
– Ага. И не по дорогам горным, а по дорогам звёздным! Но вообще песня шикарная. Особенно мне припев нравился!
И оба механика с удовольствием запели:
Я верю, друзья, караваны ракет
Помчат нас вперёд от звезды до звезды.
На пыльных тропинках далёких планет
Останутся наши следы.
На пыльных тропинках далёких планет
Останутся наши следы!
– Эх ты, сочинитель! – сказала Маша Васечкину.
И отошла, укоризненно покачивая головой.
– Ну и что, – пробурчал ей вслед Васечкин. – Главное, что всё подходит!
– Правильно, Петь! – поддержал его Саша. – Не тушуйся! То, что слегка переделал, ничего страшного. Главное, что песня подходящая. Даже очень.
Васечкин слегка приободрился.
– Всё из-за тебя! – сказал он Петрову. – Чего ты разорался-то? Я только тебе прочёл, и всё.
– А я думал, ты на самом деле сам написал, – объяснил правдолюб Петров. – А это вовсе и не ты.
– Я не я – какая разница! Не обязательно сразу всем орать. Я, может, если захочу, ещё лучше напишу.
– Ну, напиши!
– Неохота!
– Это почему?
– Потому что потому всё кончается на «у»! Вдохновения у меня сейчас нет, вот почему.
– А когда оно будет, вдохновение? – недоверчиво спросил Петров.
– Когда будет, тогда и будет, – отрезал Васечкин. – Я тебе сообщу!
Петров пожал плечами.
– Хорошо, – сказал он. – Только не забудь!
Васечкин разозлился.
– Ты, Петров, думай своей головой. Вдохновение по расписанию не появляется. Тут спешка ни к чему. Поспешишь – людей насмешишь. Ясно?
– Ясно, – пробормотал Петров. – А я никуда и не спешу. Могу и подождать.
– Вот и подожди.
Пока они так препирались, Васечкин-старший скомандовал сделать следующую остановку.
16. Снова скелет
На этот раз вездеход остановился у подножия горы или, точнее, холма коричневого цвета. Оттенки менялись от тёмно-шоколадного до сепии, цвета, присущего старым чёрно-белым фотографиям. Это действительно были гнейсы. Голубоватый ледник обтекал холм, впереди вставала новая горная страна. Вокруг был лёд и редкие валуны.
Альтиметр показал 3080 метров, но температура заметно повысилась, было минус 18 градусов Цельсия. Володя Пашковский и Федя, крепко связавшись, обошли холм и вернулись с новыми впечатлениями.
Володя выложил на стол найденные образцы минералов.
– Смотрите, это кристаллы турмалина и эпидота! – с восторгом говорил он.
– А это явно чешуйки графита! – подхватил старший Васечкин.
– А самое интересное, Игорь Петрович, мы увидели с другой стороны вход в пещеру, – сообщил Федя.
– Высоко?
– Нет, не очень. Добраться до неё совсем нетрудно.
– Ну что ж, если она не забита снегом, то в пещере могут оказаться новые минералы. Мало ли что мы там найдём!
– Я знаю, чего мы там не найдём, – сказал Володя. – Мы не найдём остатков древней цивилизации – мумии Тутанхамона или Кумранских рукописей.
– И тем более следов космических пришельцев, – вздохнул Саша.
– А, может быть, там живёт снежный человек? – предположил Васечкин. – А, папа?
– Вот мы это и проверим, – улыбнулся профессор. – Давайте подготовимся к встрече с йети.
– Йети? – удивился Петров.
– Да, Вася, йети. Так называются снежные люди. Это одно из названий. На самом деле, как их только не называют! Сасквоч, энжей, бигфут, леший, авдошка, алмасты и так далее.
– Так они существуют, Игорь Петрович? – спросила Маша.
– Не могу тебе точно ответить. Существование снежного человека утверждается очень многими энтузиастами, но наукой на текущий момент это утверждение не подтверждено. Есть мнение, что это реликтовый гоминид.
– Это что значит? – заинтересовался Васечкин.
– Значит, что это млекопитающее, принадлежащее отряду приматов и роду человек. И сохранилось оно предположительно до наших дней с самых доисторических времен. Ну что, пойдём, поглядим, что это за пещера?
– А вдруг там на самом деле сидит этот гоминид йети? – опасливо сказал Петров Васечкину. – Чего-то не очень охота с ним встречаться!
– Не боись, Петров! – ответил Васечкин. – Если он полезет, мы его сразу по кумполу! Геологическим молотком! Помнишь, как мы с тобой в лагере Гуся одолели? А ведь его все боялись. Тоже был гоминид, ещё какой.
– Помню! – вздохнул Петров.
Он не разделял энтузиазма своего друга.
