Олег Осадчий - Восемь розовых динозавров
В третьей четверти Фомка вдруг увлекся радиотехникой. Он ухитрился незаметно разобрать телевизор, который стоял в пионерской комнате. А из деталей разобранного телевизора смастерил карманный приемник. Фомку часто можно было встретить с каким-нибудь толстым журналом в руках. Как-то на перемене он обвел нас пристальным взглядом и таинственно прошептал:
— Вы знаете, что такое гипнопедия?
Все знали, что такое геометрия и география, но что такое гипнопедия — не знал никто. Но Фомка не спешил объяснять. Он подозрительно покосился на стоящих рядом девчонок и поманил нас в угол коридора.
— Мы слово Вере Павловне давали учиться только на «хорошо» и «отлично»? — спросил он, когда убедился, что рядом нет посторонних. — А как его держим?
Кто-то громко хихикнул. Ведь в классе только у него самого, да еще у Кольки Занкина были двойки.
— У меня двоек больше не будет, — заявил Фомка так уверенно, словно это был вовсе не Фомка, а какой-то другой человек. — Ни одной не будет!
— Уроки начнешь учить?..
— Знаете ли вы, что такое гипнопедия? Вот ты, Занкин, ты сколько часов в сутки спишь? Я знаю, сколько ты спишь — восемь! Третью часть суток! Если ты проживешь на свете шестьдесят лет, из них двадцать проспишь!
— А что ты хочешь? — спросил потрясенный Занкин.
— Надо, чтобы время, когда мы спим, даром не пропадало.
— А как?..
— Знаете, что такое гипнопедия? Вот. — Он постучал пальцем по обложке черно-синего журнала. — Здесь про гипнопедию написано. Я вам сейчас прочитаю. Вот. «Если записать раз шесть-семь несколько десятков иностранных слов на магнитофон, а затем с помощью наушников прослушать эту запись во время сна, то наутро без труда можно восстановить в памяти записанные накануне иностранные слова. А происходит это потому, — продолжал он читать, — что внимание и воля во время сна расслабляются и даже очень слабые внешние влияния могут в это время овладеть нашим сознанием». — Он захлопнул журнал. — Поняли?
Признаться, до нас ничего не дошло.
— Поняли? — переспросил Фомка. — Можно учиться во сне! Спишь, а сам учишься.
— Здорово! — воскликнул Занкин. — А как?
— Я знаю, как. Этот метод новый. Его пока не изучили. Кто хочет попробовать?
Попробовать захотел только один Занкин.
Через три дня Фомка сделал приставку, которая могла автоматически включать и выключать ночью магнитофон, который стоял в пионерской комнате. Затем он несколько раз записал на ленту урок по зоологии. Из пионерской комнаты он провел тоненькие провода к своей кровати и замаскировал их от зорких глаз воспитательницы. К проводам присоединил наушники.
После отбоя он надел наушники, натянул на голову одеяло и вскоре из-под одеяла раздалось мерное посапывание.
В эту ночь никто в комнате долго не спал. Лежали молча, глядя на Фомку, и всем хотелось, чтобы он выучился во сне.
В полночь в пионерской комнате что-то щелкнуло и зажужжало. Все поняли: сработал магнитофон. Жужжание продолжалось минут пять. Все с трудом удерживались от соблазна разбудить Фомичева и спросить:
— Ну, как? Выучил?
На следующий день на уроке зоологии Фомка поднял руку и, когда его вызвали, слово в слово отчеканил то, что было написано в учебнике, и… получил пятерку!
— Здорово! — радовался на перемене Занкин. — Молодец, Фома. Я сегодня ночью тоже попробую.
— Не… — покачал головой Фомка. — Я еще не все двойки исправил. Ты пока подожди.
С этого дня учеба у него пошла на лад. Все удивлялись, а мы хранили тайну, что Фомичев учит уроки во сне. Наконец настало время, когда он сказал:
— Ты теперь, Занкин, можешь. Я ведь все двойки исправил. Давай теперь ты.
В ту ночь в наушниках лег спать Занкин. Фомичев раз десять записал для него домашнее задание по географии.
Утром у Занкина спросили:
— Выучил?
— Чтой-то я ничего не помню.
— Ничего, — успокоил его Фомка. — К доске выйдешь и все вспомнишь.
На уроке географии он толкнул Занкина и шепнул:
— Поднимай руку.
— Да я ведь… я ничего не знаю.
— Все знаешь. Подымай!
— Совсем ничего…
— Подымай, тебе говорю.
Занкин робко поднял руку.
— Как… Занкин? — удивилась учительница. — Я рада. Что ж, иди отвечай.
Занкин вышел к доске.
— Расскажи, Коля, что ты знаешь о Новой Земле.
Занкин пожал плечами, посмотрел на потолок, потом — на Фомичева, снова на потолок и снова на Фомку, и в его глазах было: ничего не знаю!
— Что же ты молчишь, Коля?
— Говори, что видел во сне, — шепнул Фомка.
— Фомичев, не подсказывай, — сказала учительница и посмотрела на Занкина. — Мы все ждем, Коля. Итак, что ты знаешь о Новой Земле?
— Большие дома, — громко произнес Занкин.
— На Новой Земле большие дома?
— Угу… Большие-большие. Такие высокие! Я залазил на крышу и ел там мороженое.
— Что-что?
— Ел мороженое… а потом все забыл…
С тех пор Занкин уже не учился во сне.
Свои опыты Фомка продолжал один. И каждый раз — удивительно! — получал пятерки.
Но однажды кто-то сказал:
— Вчера ночью света не было, магнитофон не работал, Фомка по зоологии пятерку получил. Почему, а?
— Тут что-то не так, — сказал Славка Березин — он сидел за одной партой с Фомкой. — Врет он, что во сне учит. — На Славкином лице появилось таинственное выражение.
Однажды на классном собрании воспитательница очень хвалила Фомичева. Кто бы подумать мог, он ведь отличником стал! Какой разговор, конечно же, он обязательно перейдет в седьмой класс.
А после собрания Фомка гордо сказал:
— Ну, знаете теперь, что такое гипнопедия?
— Ха! Гипнопедия! — засмеялся Славка. — И не в гипнопедии дело!
— А в чем?
— Думаешь, в прошлом месяце магнитофон работал, да? Ха! Я твою приставку каждый вечер выключал. Провода отсоединял. Тоже мне, гипнопедия!
— А пятерки?
— Ты раньше уроки учил?
— Не…
— А теперь учишь.
— Во заливаешь!
— Учишь.
— Не…
— Ты каждый вечер сколько раз прочитываешь домашнее задание перед микрофоном? Четыре-пять раз. Столько раз прочитать — наизусть все будешь знать. Вот тебе и гипнопедия! Думаешь, воспитательница про твои провода не знала? Знала. Пусть, говорит, хоть так учится.
У Фомки от удивления глаза стали круглыми. С тех пор он не занимался своими сеансами. Но учился хорошо. А в четвертой четверти ему вдруг пришла в голову новая мысль. Впрочем, это уже другая история…
Лесные притчи
Росинка
Появилась она ночью на остром листе Осокоря. И сразу заявила:
— Я — Росинка, я — самая красивая на свете.
— Ты обычная капля воды, — оказал Осокорь.
— Ты ничего не понимаешь! Взгляни, как я переливаюсь всеми цветами радуги — оранжевым, красным, синим, зеленым. Я красивее самой Радуги!
— Это Заря в тебе отражается, — сказал Осокорь.
— Вовсе нет! — возразила Росинка. — Наоборот, Заря хочет быть на меня похожей. Вглядись пристальней. Ты видишь, в глубине меня горит звезда.
— Это Утренняя Звезда. Она на небе, а в тебе лишь ее отражение, — сказал Осокорь.
— Неправда, неправда! — закричала Росинка. — Наоборот, Утренняя Звезда хочет быть на меня похожей. Я — самая красивая. Смотри, какие зеленые кудри в моей прозрачной глубине. У кого ты видел такие?
— Это ветви Березки в тебе отражаются, — ответил Осокорь. — Скоро ты скажешь, что прекраснее Солнца.
— А разве не так? — вспыхнула Росинка. — Я в самом деле красивее Солнца. Да, да, прекраснее самого Солнца! Видишь, как я ослепительно блещу? Я светлее Солнца. Что Солнце? Фи, оно страшное. Оно хочет быть похоже на меня. Но никогда не сможет. Ха-ха-ха!
На этот раз Осокорь ничего не сказал. Солнце поднималось все выше и выше.
— Я несказанно прекрасна! — восклицала Росинка. — Да, да, да!
Но ничего больше она не успела сказать. Жаркий луч Солнца коснулся листка Осокоря и вмиг испарил Росинку. На том месте, где она была, ничего не осталось — даже следа от нее.
Муравей
Пригрело весной солнце. Снег превратился в ручьи, которые весело полились по лесу. Проснулись и вышли на работу муравьи. Трудились они от ранней зорьки до позднего вечера. И только один муравей по прозвищу Большеусый ничего не делал.
— Ты почему не работаешь? — спросили его муравьи.
— Как не работаю? — возмутился Большеусый. — Разве вы не видите, я муравейник сторожу. Вдруг Медведь придет… Не будь меня, давно бы пожаловал сюда косолапый.
— Ха-ха-ха! Да разве Медведь боится тебя?
— Не верите?! — воскликнул Большеусый. — Вы мне не верите? Но я вам докажу!.. — И двинулся он по дороге, а все муравьи — за ним: хотелось им посмотреть: что будет? Неужели правда Медведь боится Муравья?
