Чарльз Кингсли - Дети воды
— Как, у нее и зубы есть! — изумился профессор, роняя малыша.
Том тотчас кинулся в водоросли и нырнул в воду.
— Но это же дитя воды, я слышала, как оно разговаривало, — закричала Элли. — Сейчас оно уплывет!
Она спрыгнула с камня и попыталась поймать Тома.
Но Том уже скрылся в воде. А Элли поскользнулась, упала и ушиблась головой так сильно, что осталась лежать на песке.
Профессор поднял ее на руки и попытался привести в чувство, он чуть не плакал, потому что очень любил девочку. Но она не отзывалась. Тогда он отнес Элли в дом и позвал гувернантку. Элли уложили в постель, и там она лежала бледная и недвижимая. Лишь изредка она кричала:
— Дети воды! Дети воды!
Но никто не понимал, чего она хочет, а профессор догадывался, но молчал.
И вот через неделю, в прекрасную лунную ночь, в раскрытое окно влетели феи. Они принесли Элли крылья, такие красивые, что она тут же проснулась и захотела их померить. Она надела крылья, вылетела вместе с феями в окно, промчалась над городком, к морю, и исчезла в тумане.
И долгое, долгое время никто ничего о ней не слышал.
Глава пятая
А что же малыш Том?
Как я уже сказал, он прыгнул в воду. Но он не мог не думать об Элли. Правда, он не помнил, кто она, но знал, что это маленькая девочка (хотя она была в сотни раз больше его). Ничего удивительного: размер не имеет ничего общего с родством. Крошечный росток может оказаться родственником могучего дерева, а крохотный котенок Вик знает, что львица — тоже в некотором смысле кошка, хотя она в двадцать раз длиннее его. Так и Том знал, что Элли — маленькая девочка, и вспоминал ее весь день, и ему так хотелось с ней поиграть. Но вскоре ему пришлось задуматься совсем о другом.
Как-то он брел вдоль скал по мелководью, смотрел, как окуни ловят креветок, а губаны грызут ракушки (вместе со скорлупой). И тут он увидел круглую клетку, сплетенную из зеленых ивовых ветвей; а в клетке сидел его приятель омар, и вид у него был совершенно пристыженный. И так как у омара не было пальцев на клешнях, то он заламывал рожки.
— Ты что, плохо себя вел и тебя засадили в клетку?.. — спросил Том.
Омар слегка разгневался, но он был так подавлен, что не стал возражать, и лишь ответил:
— Я не могу выбраться.
— А зачем ты туда залез?
— Да вот за этой дохлой рыбкой, такая гадость! — Да, когда он увидел наживку, она показалась ему душистой и вкусной, но тогда он был снаружи, а теперь сидел внутри и не мог вылезти.
— Как же ты залез туда?
— А вон там сверху есть круглая дырка.
— Почему же ты не можешь вылезти через нее?
— Высоко! Я уже прыгал — вверх, вниз, вбок, наверное, четыреста раз подряд, и все без толку. Все время падаю на дно.
Том поглядел на ловушку и тотчас понял, в чем тут дело — ты тоже сразу сообразишь, если видел силок на омара.
— Высунь хвост наверх, и я тебя вытащу, — сказал ТОМ.
Но омар был так глуп и так неуклюж, что никак не мог угодить хвостом в дырку. Как многие охотники на лис, например, они достаточно умны, пока занимаются своим делом, но стоит им оказаться в незнакомом месте, и они просто голову теряют. Вот омар и потерял хвост, то есть никак не мог сообразить, что же ему делать.
Том забрался наверх и пытался схватить неуклюжего омара за хвост, а когда ему это удалось, то, как и следовало ожидать, он сам свалился в ловушку.
— Ну и ну! — сказал Том, осматриваясь. — Слушай, давай-ка отломай все острые концы от прутьев клешнями, для тебя это пустяковая работа, а потом мы легко выберемся.
— И как я сам не догадался? — обрадовался омар. — С моим-то жизненным опытом!
Он тут же принялся за работу, но не успел сделать и половины, как над ними как будто бы темное облако нависло — выдра!
Ах, как она ухмыльнулась, узнав Тома!
— А, это ты, тебе всегда во все надо вмешаться, ты всюду суешь свой нос, вот и попался! Уж я отомщу тебе за то, что ты предупредил лососей обо мне!
И она полезла наверх, чтобы влезть в ловушку.
Том перепугался до смерти, а выдра отыскала отверстие и полезла внутрь. Но едва она просунула голову в дырку, как бравый омар защемил ей клешней нос и вцепился в нее мертвой хваткой.
И вот они все трое в ловушке, там и так тесно, а они толкаются, дерутся, омар щиплет выдру, та старается стукнуть лапой омара, и оба они толкают и пихают бедного Тома, так что он уже и дышать не может. Уж и не знаю, что бы с ним случилось дальше, если бы ему не удалось забраться на спину выдре, а оттуда — наружу.
Он очень обрадовался, оказавшись на свободе, но не бросать же в беде омара! Поэтому он улучил момент, схватил омара за хвост и изо всех сил дернул на себя. Но омар не выпускал выдру из клешней.
— Эй, да она же уже утонула! — закричал Том. — Отпусти ее!
И правда, выдре пришел конец, ведь ей нужно иногда выныривать из воды, чтобы вздохнуть, а тут омар так защемил ей нос, что она вообще не могла дышать.
Однако омар все держался за нее.
— Да вылезай же, глупый! — закричал Том. — Ты ждешь, чтобы тебя рыбаки поймали? Смотри, они уже тащат ловушку наверх!
Но омар ничего не слышал, и рыбак втащил его вместе с ловушкой к себе в лодку. Тут наконец глупый омар сообразил, что дела плохи, и едва рыбак выдернул его наружу, он изо всех сил рванулся на свободу и плюхнулся в воду.
А тем временем с Томом произошло самое чудесное приключение из всех, какие ему пришлось испытать до сих пор: он встретил дитя воды.
Да, самое настоящее дитя воды, такое же, как он. Увидев Тома, крошечное существо закричало:
— Новый ребенок! Новый ребенок! Ах, какая радость!
И они с Томом побежали навстречу друг другу, обнялись и расцеловались.
— Ах, где же вы были до сих пор? — спросил Том. — Я так долго вас искал, и мне было так одиноко!
— Мы давно уже здесь. Нас тут сотни! Неужели ты нас не слышал — мы каждый день поем, играем и шумим, прежде чем идти домой?
— Прекрасно! Мне все время виделись существа, похожие на вас, но я думал, что это ракушки, я не думал, что есть другие дети воды.
— Ну, пойдем, помоги мне немного, а то придут остальные, а я еще не кончил!
— А что надо делать?
— Прошлой ночью была буря, сверху скатился огромный валун и попортил наш утес, видишь, все цветы и водоросли порваны, помяты, надо снова все посадить, поставить на место кораллы, расправить анемоны, и у нас будет чудесный сад.
И вдвоем они принялись за работу: посадили растения, разровняли песок и успели все кончить до начала прилива. А потом Том услышал смех, шутки, песни, крики и шум возни, все это сливалось с пеньем волн. И тут он понял, что постоянно слышал, детей воды, просто его глаза и уши были раньше закрыты.
И вот они перед ним, десятки и сотни, одни такие же, как Том, другие поменьше, третьи побольше, и все в белых купальничках. Узнав, что у них появился новый товарищ, они кинулись обнимать и целовать Тома, а потом стали плясать вокруг него, и Том почувствовал себя совсем счастливым.
— Домой, домой! — наконец закричали все хором. — Домой, или начнется отлив и мы окажемся на суше! Мы выправили все погнувшиеся водоросли, выровняли песок, разложили на место камни, уложили на место ракушки, так что и следов от бури не осталось.
Вот почему пруды, образовавшиеся среди морских камней, так спокойны после бури: дети воды всегда наводят там порядок.
А где же дом детей воды? На волшебном острове, конечно.
Остров зарос кедрами, на нем живут всевозможные птицы, его овевают все ветерки света, возле него водятся все рыбы моря, а в пещерках под его берегом живут дети воды. А феи воды учат их всему, что может пригодиться в их жизни.
Да, там были тысячи детей — куда больше, чем сумел бы сосчитать Том, и даже больше, чем сумел бы сосчитать ты. Там были дети, не знавшие радости на земле, потому что их грубые матери пили и ругались, как мужчины, и совсем не заботились о детях; там были дети, которых постоянно колотили их отцы; там были дети, которых никто не воспитывал раньше и ничему не учил; и дети, погибавшие раньше от болезней; все маленькие дети, которых бросают без присмотра, и они могут опрокинуть на себя кипящий чайник, или упасть в очаг, или умереть с голоду в заброшенных полуразрушенных домах, или замерзнуть от холода в парке; дети, погибавшие от холеры и скарлатины, от всего того, что дети и знать не должны — и не будут знать, я верю, наступит такой день, когда все взрослые станут заботиться обо всех детях! Там были дети, погибавшие во время войны, дети, которых колотили жестокие учителя в школах… Там были дети, никому не нужные раньше, и всех их забрали сюда феи и воспитывали их, и присматривали за ними, и учили их добру.
Хотелось бы мне рассказать тебе, что теперь, когда у Тома появились друзья, он делал только добро, но увы! Нет, от плохих привычек так легко не избавиться. Он пугал крабов, тормошил ракушки, чтобы они раскрылись, и щекотал кораллы, чтобы они закрылись, — словом, он всем не давал покоя, не трогал лишь водяных змей, потому что с ними шутки плохи. Он даже совал в рты анемонам маленькие камешки, чтобы они подумали, будто наступил час обеда. Да чего он только не творил!
