Клара Джимиева - В стране сказок
— Посмотреть можно, — согласился Тимур.
Сердитая река у обрыва разглаживала волны, тихо кружилась на месте, будто отдыхала, и снова бежала по камням, шумливая и быстрая.
— Когда вырасту, буду прыгать с обрыва вниз головой, — размечтался Аслан.
— Я не буду. Что там хорошего? — опасливо поглядывая на речку из-за плеча Аслана, сказал Тимур.
Парни один за другим прыгали в воду. Аслан провожал каждого взглядом до самой речки, говорил свое тихое «здорово!» и радостно смеялся.
Саша стоял на краю обрыва и командовал:
— Приготовиться! По-шел!
Кто-нибудь из ребят разбегался, прыгал в воду и снова поднимался на обрыв.
Потом прыгнул Саша. Ребята выстроились по краю обрыва и спокойно смотрели вниз, туда, где только что исчез Саша. А бритоголовый парень оперся руками об колени и стал считать:
— Раз… два… три…
Саша все не показывался из воды.
— Утонул он! Нырнул и пропал! Голова его застряла в песке! — у самого уха Аслана кричал Тимур.
— Нет! Не может быть! — прошептал испуганный Аслан, — подбежал к краю обрыва, опустился на колени и заглянул вниз. Саши нигде не было.
— Потеряется он там! — крикнул он ребятам.
— Отойди-ка от обрыва дальше, — прикрикнул на него парень в синих плавках.
— … восемь… девять… десять… — медленно считал бритоголовый.
— Он утонул! Утонул! — кричал Тимур.
Аслан вскочил на ноги, побежал по берегу вниз туда, где обрыв кончался. Вдруг он поскользнулся на траве и очутился в воде.
Аслан хотел окликнуть Сашу, но парня не было. Вода стала вертеть Аслана, кружить и уносить куда-то вниз… Мальчик испугался и больше ничего не помнил. А когда открыл глаза, то лежал на горячих камнях на берегу реки, и небо над ним было полно ребячьих голов.
— А Саша нашелся? — спросил он, но ему сказали: — Лежи. Он и не терялся.
Солнце успело спрятаться за горой, когда Аслан и Тимур возвращались домой.
— Это я тебя спас, — хвастался по дороге домой Тимур. — Как только ты очутился в воде, я закричал: «Спасите его!», и все попрыгали в воду. Ты что, подземное царство хотел найти?
Аслану не хотелось разговаривать. Ему бы поплакать! Он посмотрел на Тимура и с тоской подумал: «Вот так сдержал обещание!»
Поверим ему
Аслан знал наказания: «стань в угол», «не пойдешь со мной в кино», «не расскажу тебе сказку». Они были знакомы ему и понятны. Но то, что придумал на этот раз дедушка Тасо, было для Аслана новым.
— Не желаю тебя видеть после этого, — сказал он Аслану в тот вечер.
Тогда мальчик не понял, что наказан. Но вот прошла целая неделя. Вечерами дедушка и мама играли в шахматы, смотрели телевизор или же молча брались за книги.
Если же Аслан подходил к дедушке с каким-нибудь вопросом, он злился:
— Ты глухой?! Ни о чем меня не спрашивай! И не подходи! Понял?
Аслан не был глухим. Он опускал голову и отходил от дедушки.
Еще обиднее было ужинать одному за маленьким столом в углу комнаты, когда его место рядом с бабушкой пустовало и никто на его стуле с толстой клетчатой подушкой не сидел.
Так прошла целая неделя.
Снова наступил вечер, и мама с дедушкой склонились над шахматной доской, подперев головы руками.
Бабушка шила себе платье в маминой комнате. Аслан слонялся по дому никому не нужный.
Он полистал книгу, повертел в руках автомат, просмотрел без всякого интереса мультфильм о правилах дорожного движения, потом пошел в другую комнату к бабушке.
— Нана, пусть дедушка простит меня, — попросил он тихим голосом.
— Сам поговори с ним.
— Сам? Я не хочу.
— Когда я виновата, подхожу к нему и говорю: виновата я, больше этого никогда не повторю, а ты прости меня.
— Он прощает? — засомневался Аслан.
— Прощает, — заверила его бабушка. — И ты сам проси его.
— Пойдем со мной, а?
— Пойдем, мой мальчик, — сказала бабушка, сняла очки и встала.
Они вышли в первую комнату и остановились около стола, за которым сидели дедушка и мама.
Аслан стоял рядом с бабушкой и молчал.
— Говори, — наклонилась к нему бабушка и упрашивала шепотом.
Мальчик молчал.
Аслан хочет тебе что-то сказать, — услышал он над головой голос бабушки, а потом увидел, как повернулись в его сторону носки дедушкиных коричневых чувяков.
— Слушаю тебя! — грозно сказал дед.
Аслан стоял с опущенной головой, теребил подол бабушкиного платья и молчал.
— Ты прости его на этот раз, — опять сказала бабушка.
— Если сам ничего не хочет сказать, то не мешайте. Мы заняты делом.
Аслан испугался, что дедушка отвернется к столу и снова перестанет замечать его, потому еле слышно, но быстро проговорил:
— Я больше так не буду.
— Что больше не будешь? — не понял его дед.
— Тонуть в реке, — совсем тихо ответил Аслан.
— Не только за это наказан. Хотя ты мог подумать головой и понять, что друзья Саши не могли спокойно смотреть, как тонет их товарищ. Нет у нас таких людей! Подумай-ка лучше, почему наказан.
Аслан рассматривал носки своих сандалий и думал.
— В то утро куда из дому ушел? — спросила его мама.
— В детский сад ушел… а сам пошел с Тимуркой в огороды, потом на речку.
— Так почему наказан? — допытывался дед.
— Потому что не пошел в садик, а без разрешения…
— Понимаешь ведь, что можно и что нельзя, а делаешь! А еще смеешь матери давать честное слово! В такой день ее огорчил! Настоящие мужчины так не поступают! Еще раз сделаешь что-нибудь подобное — и вовсе мне не показывайся на глаза. Понял?
— Я больше так не буду делать, — не поднимая глаз на деда, повторил Аслан.
— Поверим ему? — спросил дед бабушку и маму.
— Поверим! — ответили они.
И жизнь Аслана снова стала чудесной.
Дельный совет
Тимур перелезал через штакетник, зацепил за гвоздь новые брюки и порвал их. Потом поскользнулся и упал коленями в грязную лужу.
Тимур посмотрел на порванное место, поднял испуганные глаза на ребят и заплакал. Брюки были от новой школьной формы, и он их надел без разрешения мамы.
— Тебя она накажет? — спросил его Аслан.
— Побьет, — сказал Тимур и заплакал еще громче. — Она сама сказала, что побьет меня, если их надену до школы… А я их порвал.
Лица ребят стали грустными и озабоченными.
— Теперь его в школу не примут? — очень тоненьким, печальным голосом спросила Мадина.
— Примут! С порванными брюками принимают, — горячо заверила ее Фатима.
Тимуру же она сказала, что порванное место можно зашить, а грязь с брюк смыть у канавы.
Аслан с готовностью принялся смывать грязь с брюк друга у канавы. Но вот беда: при этом сильно намокли носки и ботинки Тимура.
— Не переживай, — пришла опять на помощь Фатима. — Носки отожмем, а мокрые ботинки кто увидит? Намокли же они внутри?
Фатима принесла белые нитки с иголкой и зашила порванное место. Ничего, что нитки белые, их намочили водой из канавы, и они стали такими же серыми, как и брюки.
— Все равно побьет, — сказал Тимур и снова заплакал.
— Ты скорее беги домой, — посоветовала ему Фатима. — Пусть мама побьет тебя сразу, а то получится два плача за одно дело. Сейчас плачешь, потом побьют тебя, и снова надо плакать. Лучше беги домой.
Тимур медленно пошел в сторону своего дома.
Аслан хмурил брови. Жалко друга стало. Он спросил Фатиму:
— Может, мы с ним пойдем?
— Еще чего? Чтобы и нам попало?
— Я пойду с Тимуром, нельзя, чтобы…
Аслан не знал, что сказать, но ему было жалко друга, и он хотел быть рядом с ним.
— Ты и иди, — сказала ему Фатима.
— И я с ними… Тимур же не нарочно. Я скажу его маме, что он не нарочно, — сказала Мадинка и побежала за Асланом.
Так втроем и стали перед матерью Тимура.
Мадина говорила, что мальчик не хотел огорчать маму, а Тимур и Аслан стояли с опущенными головами и плакали.
Расстаться не так просто
Уже месяц, как Тимур ходит в школу.
Каждое утро Аслан поджидал его около своего дома, и они шли вместе до моста через реку Светлую. Тимур рассказывал о школьных новостях, показывал ему новую букву, с которой познакомила их учительница. Они чертили ее палкой на земле. Да мало ли о чем могли поговорить друзья!
У моста пути их расходились: Тимуру — в школу, Аслану — в детский сад. Но расстаться бывает не так просто.
— Знаешь, вчера в школу привезли скелет, — начал Тимур, как только они подошли к мосту.
— Картинку? Или череп, как на будке? — поинтересовался Аслан.
— Да нет! Настоящий скелет! Ты что? Не знаешь, что такое настоящий скелет?
— Знаю. Это как Кощей! — ответил Аслан.
— Ха-ха! — прыснул Тимур. — Это что! Совсем голенький! Без волос, без ушей, вместо глаз — одни дырочки; зубы сомкнуты и рычит, как шакал. А что, в садик еще не привезли? — поинтересовался Тимур.
