Якоб Гримм - Сказки
Вот идут они по дороге, а тот, у кого оказалось свиное сердце, всё убегает от товарищей своих в сторону, а увидит где какой закоулок, бежит туда, начинает нюхать по сторонам и сопеть, как делают это свиньи. Хотели остальные двое его за фалды удержать, но не тут-то было, он вырвался и начал забираться в самую густую грязь. Второй фельдшер тоже держал себя странно, тёр глаза и говорил своим спутникам:
– Товарищи, что это со мной случилось? Это не мои глаза, я совсем ничего не вижу, пусть кто-нибудь меня ведёт, а не то я упаду.
Так пробирались они с трудом до вечера и, наконец, подошли к другой харчевне. Вошли они вместе в комнату, а сидел в это время у стола один богатый господин и деньги считал. Тот, у кого была рука вора, начал вокруг него расхаживать, протянул руку раз-другой, – и только богач отвернулся, сунул он руку в кучу и набрал полную пригоршню денег. Увидал это один из фельдшеров и говорит:
– Товарищ, что это ты делаешь? Не смей воровать, стыдно тебе!
– Э-э, – ответил тот, – да что поделаешь! Так руку и тянет что-нибудь взять, и выходит это невольно.
Вот улеглись они потом спать, и когда уже лежали, стало настолько темно, что и руки не разглядеть. Вдруг тот, что с кошачьими глазами, будит остальных товарищей и говорит:
– Братцы, да гляньте-ка, разве вы не видите, что вокруг нас бегают белые мышата?
Те поднялись, но увидеть ничего не могли. Вот он и говорит:
– С нами творится что-то неладное, должно быть, мы не своё назад получили. Надо будет вернуться к тому хозяину, – он нас обманул.
Отправились они на другое утро назад в ту харчевню и сказали хозяину, что получили они, дескать, не то, что им принадлежало. У одного, мол, рука вора, у другого – кошачьи глаза, а у третьего – свиное сердце. Хозяин сказал, что виновата в этом, должно быть, работница, и решил её позвать, но как увидела она тех трёх фельдшеров, убежала через чёрный ход и назад не вернулась. Тогда потребовали трое фельдшеров за это у хозяина много денег, не то, пустят они ему в дом красного петуха. Отдал хозяин им всё, что у него было и что мог он достать, – и с тем трое фельдшеров от него и ушли. Им хватило этого на всю жизнь, но всё же хотелось бы им больше заниматься своим настоящим делом.
119. Семеро швабов
Собрались раз семеро швабов вместе, один из них был господин Шульц, другой Яккли, третий Марли, четвёртый Йергли, пятый Михаль, шестой Ганс, а седьмой был Вейтли; и все семеро порешили весь свет обойти, поискать приключений и великие подвиги совершить. А чтоб идти вооружёнными и без опаски, они посчитали, что надёжней всего будет заказать себе одно копьё на всех, да зато подлинней и покрепче. Взяли они все семеро это копьё, и выступил впереди самый храбрый и отважный – был то, конечно, господин Шульц, а следом за ним шли один за другим все остальные, а последним был Вейтли.
И случилось так, что однажды, в июле месяце, сделали они большой переход, и им оставалось пройти ещё немалое расстоянье до деревни, где они должны были заночевать, как вдруг в сумерках пролетел мимо них, злобно жужжа, большой навозный жук, а может быть, шершень. Господин Шульц так испугался, что чуть было не выронил копьё, и от страха у него по всему телу выступил пот.
– Вслушайтесь, вслушайтесь! – крикнул он своим товарищам. – Боже мой, я слышу звук барабана!
Яккли, который держал копьё сзади него, – уж не знаю, чем ему там запахло, – сказал:
– Тут, конечно, дело неспроста, я слышу отчётливо запах пороха и фитиля. – При этих словах господин Шульц обратился в бегство и вмиг перепрыгнул через забор, а так как попал он на зубцы грабель, брошенных кем-то после сенокоса, то угодили ему грабли прямо в лицо и здорово его ударили.
– Ой, ой, ой! – завопил господин Шульц. – Забирай меня в плен! Я сдаюсь, я сдаюсь!
Остальные шестеро тоже перепрыгнули друг через дружку и, подскочив, закричали:
– Раз ты сдаёшься, я тоже сдаюсь, раз ты сдаёшься, я тоже сдаюсь!
Наконец, когда никакого врага не оказалось, который бы их собирался связать и увести, они поняли, что обманулись. А чтоб люди не узнали про этот случай и не посмеялись бы над ними, назвав их дураками, они поклялись друг перед другом об этом помалкивать, если, конечно, кто-нибудь из них невзначай об этом не проговорится.
Потом двинулись они дальше. Но вторую опасность, которую они испытали, уж никак нельзя было сравнить с первой. Спустя несколько дней им пришлось проходить через пустошь, и сидел там на солнышке заяц и дремал, насторожив уши, и его большие стеклянные глаза были неподвижны. При виде этого страшного дикого зверя, они все испугались и стали держать совет, как тут поступить, чтоб счастливо выйти из опасности. Ведь если обратиться в бегство, то следовало опасаться, что чудовище кинется за ними в погоню и всех их проглотит живьём. И вот сказали они:
– Нам предстоит выдержать большую и опасную битву, и кто на это отважится, за тем половина победы окажется!
И все семеро схватили копьё, господин Шульц впереди, а Вейтли позади. Господин Шульц, тот старался копьё всё придерживать, а Вейтли уж так расхрабрился, что хотел было кинуться в атаку, и крикнул:
Коли во имя храбрых швабов
Или умри в бою со славой!
Но Ганс, тот знал, чем его уязвить, и сказал:
Ты на словах в рядах передних,
С драконом в битве – ты последний.
И крикнул Михаль:
А я клянусь вам головой
Что это чёрт передо мной.
Теперь был черёд за Йергли, и сказал он:
А раз не чёрт, то чёрта мать
Иль чёрта сводный брат, видать.
Мелькнула у Марли хорошая мысль, и он говорит Вейтли:
Иди, иди вперёд ты, Вейтли,
Я за тобою вслед немедля.
Но Вейтли и слушать не захотел, и Яккли тогда сказал:
Шульц должен выступить вперёд,
Ему вся слава и почёт!
И вот собрался Шульц с духом и важно, с достоинством молвил:
Давайте в бой смелей пойдём,
Отважных в этом узнаём!
И двинулись все вместе на дракона. Осенил себя герр Шульц крёстным зна́меньем и призвал господа бога на помощь. Но всё это ничуть не помогло, а так как подступал он в это время всё ближе и ближе к врагу, то закричал он в великом страхе: «Го-го! Ура! Го-го! Ура!» Проснулся тут заяц, испугался и кинулся со всех ног оттуда. Увидал герр Шульц, что заяц обратился в бегство, и на радостях закричал:
Тьфу, Вейтли милый мой, постой,
Ведь это ж заяц был простой!
Однако компания швабов продолжала искать приключений, и вот подошли они к Мозелю, болотистой, тихой и глубокой реке; мостов через неё было мало, и во многих местах приходилось переправляться через неё на лодках. А семеро швабов о том вовсе осведомлены не были, и они стали кричать человеку, который был чем-то занят на другом берегу, и спрашивать у него, как им перебраться на ту сторону. Но человек стоял далеко да и их наречие он не понял и спросил на своём трирском: «Что, что?»[8] И подумал господин Шульц, что тот говорит: «Вброд, вброд!», а так как он был впереди, то и начал готовиться к переправе и вошёл в реку Мозель. Он вскоре увяз в тине, и его залило набежавшей большою волной, а ветром сорвало с него шляпу и унесло её на другой берег; уселась на неё лягушка и начала квакать: ква, ква, ква. Услыхали это остальные шестеро на том берегу и сказали:
– Это зовёт нас сюда наш товарищ, герр Шульц, и уж если он мог перейти вброд, то и мы можем.
И они второпях прыгнули все разом в воду и утонули. А погубила-то их всех шестерых лягушка. И никто из компании швабов так назад и не вернулся.
120. Трое подмастерьев
Жили-были трое подмастерьев, сговорились они, чтоб странствовать им всем вместе и работать всегда в одном городе.
Но пришло время, и не нашли они у своих хозяев никакой работы, пообносились совсем, и жить им было нечем. Вот один из подмастерьев и говорит:
– Что же нам теперь делать? Оставаться нам тут больше не приходится, надо нам опять идти странствовать и работу искать. Если в том городе, куда мы придём, работы не найдётся, то давайте уговоримся с хозяином харчевни, что мы ему напишем, где кто из нас находится, и тогда каждый из нас может получить друг от друга весточку, ну, а потом и расстанемся. – Это показалось и остальным двум самым подходящим. Отправились они дальше. И вот повстречался им по пути какой-то богато одетый человек, спрашивает он у них, кто они такие.
– Мы люди ремесленные, ищем работы. До сих пор жили мы вместе, но ежели работы нам не найти, то придётся нам расстаться.
– В этом нет никакой нужды, – сказал человек. – Если вы согласны будете делать то, что я вам укажу, то в работе и деньгах недостатка у вас не будет; даже сделаетесь вы большими господами и будете разъезжать в каретах.
Один из подмастерьев и говорит:
– Ежели при этом грех на душу нам не ляжет и честности мы не потеряем, мы охотно на это согласимся.
