Якоб Гримм - Сказки
Она думала таким образом отделаться от портняжки, – ведь не было ещё такого человека, который, попав в лапы к медведю, жив бы остался. Но портняжка не испугался, он охотно согласился и сказал:
– Смело задумано – полдела сделано.
Вот наступил вечер, и привели моего портняжку к медведю. Медведь уж собрался кинуться на маленького человечка и поздороваться с ним хорошенько своей лапой.
– Эй ты, потише, потише, – сказал портняжка, – я уж тебя успокою, – и он достал преспокойно из кармана грецких орехов, раскусил их и начал есть. Увидел это медведь, захотелось ему тех орехов отведать. Полез портняжка в карман и подал ему их целую пригоршню; но были то не орехи, а камешки. Сунул медведь их в пасть, принялся грызть, – грызёт, а разгрызть никак не может. «Эх, – подумал он, – что это я за такой глупый болван, и орехов-то разгрызть не умею», и говорит он портняжке:
– Послушай, разгрызи-ка ты мне орехи.
– Вот ты каков, – молвил портняжка, – пасть-то у тебя вон какая большая, а маленького орешка разгрызть не умеешь!
Взял он камень, но вместо него сунул себе в рот орех, и – щёлк! – тот раскололся.
– Надо будет ещё раз попробовать, – сказал медведь, – вижу я, дело оно такое, что и я, пожалуй, сумею.
И дал портняжка ему снова камней. Стал медведь над ними работать, грызть изо всех сил. Но ты ведь тоже не поверишь, что он их разгрыз. Тут вытащил портняжка из-под полы скрипку и начал на ней наигрывать. Услыхал медведь музыку, не мог удержаться, начал плясать. Проплясал он немного, и это ему так понравилось, что он спросил портняжку:
– Послушай, а трудно ли играть на скрипке?
– Да совсем легко, вот смотри, – сюда кладу я пальцы левой руки, а правой смычком вожу, и вот оно как весело получается: гоп-гоп-гоп, тра-ля-ля-ля!
– Вот так бы играть на скрипке, – сказал медведь, – и мне бы хотелось, можно было б плясать, когда придёт охота. Научи ты меня играть! Что ты на это скажешь?
– С большим удовольствием, если есть у тебя к тому способности. Ну-ка, покажи мне свои лапы. Э, да они у тебя слишком длинные, надо будет когти немного пообрезать. – И вот он принёс тиски, а медведь и положил в них свои лапы; тут портняжка и ну их закручивать, да как можно покрепче, и говорит:
– Теперь подожди, пока я принесу ножницы, – и, оставив медведя реветь сколько ему влезет, лёг в углу на солому и уснул. Услыхала вечером принцесса, как ревёт медведь, и подумала, что ревёт он от радости, покончив с портным. Встала она наутро беззаботная и довольная, но глянула в сарай, видит – стоит портняжка, весел и здоров, рядом с медведем и чувствует себя, точно рыба в воде. Что тут было ей сказать? Ведь в присутствии всех она дала ему обещанье; и велел тогда король подать карету, и должна была принцесса отправиться вместе с портняжкой в кирху и с ним обвенчаться. Только они сели в карету, а те двое портных стали завидовать счастью своего приятеля; и было у них сердце злое, вошли они в сарай и освободили медведя из тисков. В ярости кинулся медведь вслед за каретой. Услыхала принцесса, что медведь сопит да ревёт, стало ей страшно, и она закричала:
– Ах, это гонится за нами медведь, он хочет тебя утащить!
Тут мой портной быстро смекнул, что ему делать: встал он на голову, высунул ноги в окно кареты и закричал:
– Видишь тиски? Если ты не уберёшься подобру-поздорову, то попадёшь в них опять!
Как увидал это медведь, повернулся и убежал прочь. А портняжка мой поехал себе преспокойно в кирху и обвенчался с принцессой, и жил с ней он счастливо, точно жаворонок полевой.
А кто сказке моей не верит, пусть талер даёт живей!
115. Солнце ясное всю правду откроет
Бродил по свету один портной-подмастерье, своим ремеслом занимался; и вот пришло время, что не мог он найти себе никакой работы, и так уж он обеднел, что даже на харчи и гроша денег у него не было. На ту пору встретился ему по дороге еврей; и подумал подмастерье, что денег у того при себе много, и, забыв бога, подступил он к еврею и говорит:
– Отдай мне свои деньги, а не то я тебя убью.
И ответил ему еврей:
– Смилуйся ты надо мной, не лишай меня жизни, денег у меня нету, есть всего лишь каких-нибудь восемь геллеров.
Но портной сказал:
– Нет, деньги у тебя есть, доставай-ка поживей, – и набросился на него и бил его так долго, что тот был уже еле живой.
Вот собрался еврей помирать, и молвил он своё предсмертное слово: «Солнце ясное всю правду откроет», – с этим и помер.
Портной-подмастерье кинулся рыться у него в карманах, деньги искать, и нашёл всего-то не больше восьми геллеров, как еврей ему и говорил. Тогда взял его подмастерье и отнёс в кусты, а сам отправился дальше, по своему ремеслу работы искать. Долго он странствовал и пришёл, наконец, в город, и поступил на работу к мастеру, а у того мастера была красивая дочь; влюбился он в неё, женился и зажил с нею в добром и счастливом браке.
Много времени прошло с той поры; двое детей уж у них было, помер тесть, померла и тёща, и вели молодые хозяйство уже сами. Раз, поутру, сидел муж на своём портняжном столе у окошка; принесла жена ему кофе, налил он его в блюдце и собрался уже было пить, а тут солнце засияло на блюдце, и его отраженье блеснуло на стене и забегало по ней солнечными зайчиками. Посмотрел портной и говорит:
– Вот бы и хотелось солнцу ясному всю правду открыть, да не может оно.
А жена ему и говорит:
– Муженёк, что ты хочешь этим сказать?
И ответил портной:
– Нет, об этом сказать тебе я не смею.
Но стала она его просить:
– Если ты меня любишь, то должен мне сказать. – И дала она ему обещание, что никто о том не узнает, и не давала ему покоя.
И рассказал он ей, что много лет тому назад странствовал он, оборванный да без денег, и убил одного еврея, а еврей тот в смертный свой час сказал ему такие слова: «Солнце ясное всю правду откроет». И хотело бы солнце всю правду открыть, вот и на стене заблестело и зайчиков солнечных пустило, а всё же сделать оно ничего не смогло. Затем стал он просить её и упрашивать, чтоб никому она о том не говорила, а то погибать ему придётся; и она ему обещала. Но когда сел он за работу, пошла она к своей куме и всё ей рассказала, взяв с неё слово никому о том не сказывать. Но не прошло и трёх дней, как знал уж об этом весь город, и потребовали портного на суд и присудили его казнить.
Так солнце ясное всю правду открыло.
116. Синяя свечка
Жил-был солдат, и служил он верой и правдой королю многие годы; но кончилась война, и солдат, получив много ран, служить больше не мог. Вот и говорит ему король:
– Можешь домой отправляться, теперь ты мне не нужен; жалованья получать ты больше не будешь, – деньги плачу я только тому, кто мне службу несёт.
И не знал солдат, чем ему теперь и жить, и он ушёл озабоченный и шёл целый день, а вечером пришёл в лес. Наступила уже темень, и увидел он вдали огонёк, пошёл ему навстречу и пришёл к дому, – а жила в нём ведьма.
– Пусти меня переночевать и дай мне чего-нибудь поесть и попить, – сказал он ей, – а то пропадать мне придётся.
– Ого! – ответила она. – Да кто же даст что-нибудь беглому солдату? Но так уж и быть, я сжалюсь над тобой и пущу тебя, если сделаешь ты то, что я от тебя потребую.
– А что же ты потребуешь? – спросил солдат.
– Чтоб завтра вскопал ты мне огород. – Солдат согласился, и на другой день усердно принялся за работу, но до вечера всё же не управился.
– Вижу я, – сказала ведьма, – что ты нынче больше не можешь. Ну, пробудь у меня ещё одну ночь, а завтра нарубишь ты мне за то поленницу дров и щепок наколешь.
Весь день проработал солдат, а к вечеру ведьма предложила ему остаться у неё ещё на одну ночь.
– Завтра работа тебе предстоит небольшая: есть у меня за домом старый пустой колодец; упала в него моя свечка, горит она синим пламенем и не гаснет, – вот ты и должен будешь мне её оттуда достать.
На другой день повела его старуха к колодцу и спустила туда в корзине. Нашёл он синюю свечку и подал ведьме знак, чтобы вытащила она его из колодца. Стала она его тащить наверх, но только стал он подыматься к краю колодца, а ведьма протянула руку вниз и хотела было отнять у него синюю свечку.
– Нет, – сказал солдат, заметив её злой умысел, – свечку я отдам тебе только тогда, когда стану обеими ногами на землю.
Пришла ведьма в ярость, сбросила его снова в колодец, а сама ушла.
Упал бедный солдат на мягкое дно колодца, не причинив себе никакого вреда, а синяя свечка продолжала гореть, но что ему было в том толку? Видит, не уйти ему теперь от смерти. Сидит он в колодце грустный, и сунул он случайно руку в карман и нашёл там свою трубку, а набита она была до половины табаком. «Это будет последней моей радостью», – подумал он, достал её, зажёг от синей свечки и начал курить. Разошёлся дымок по дну колодца, и явился вдруг перед ним чёрный человечек и спрашивает:
– Что, хозяин, прикажешь?
