Александр Якубенко - Волшебные Перья Арарахиса
Мы было хотели повернуть назад и не идти в город. Но тут раздались рев и жужжание. Звук был такой, будто включили большой вентилятор. Неведомая сила потащила нас к воротам. Мы барахтались и отбивались, но ничего не могли поделать.
Оказывается, это и был вентилятор. Он втягивал в город зазевавшихся путников. А граждан, не угодных властям, тот же вентилятор выдувал вон из города.
В воротах, к большому нашему удивлению, у нас ничего не отняли.
Выручила предусмотрительность Пиксы. В бумаге, которую написал нам стражник, Пикса перечислил все наше имущество. Согласно бумаге, оно, так же как и мы, принадлежало нашему будущему хозяину. И отобрать его стражники не имели права.
В городе было тихо и пустынно. Не было слышно обычного уличного шума, голосов разносчиков, торговцев, уличных зазывал и фокусников. Изредка навстречу нам попадались жители в черных заплатанных костюмах, унылые, худые и неразговорчивые.
Иногда жандармы проводили с барабанным боем государственных преступников. Их вели в королевскую тюрьму.
Сытые жандармы лихо топали одетыми на ходули башмаками и пели:
Мы жандармы-подлецы.
Всем родные мы отцы!
Страшенбург нам понравился. Это был чистенький город, с хорошо замощенными улицами, приветливыми домиками из красного кирпича, со стрельчатыми окнами, петушками-флюгерами на крышах, резными дубовыми дверями.
Во дворе каждого домика росли деревья, качали головками цветы и бил маленький фонтанчик.
- Неплохо живете! - сказал Пиксе Хандрила. - Хотел бы я пожить в таком домике. Вон даже крыша черепичная! В дождливую погоду по ней гулять - не сорвешься.
- Кто это неплохо живет? - обиделся Пикса. - Это не мы живем в домиках, а наши хозяева! Простые люди у нас живут в подвалах!
Услышав такой ответ, Хандрила сконфузился и долго извинялся перед Пиксой.
Пока мы шли по городу, Угадай и Хандрила приглядывались, нет ли в городе собак и кошек. В их обществе они надеялись приятно провести время!
Надежды моих друзей не оправдались.
По улицам бегали крысы величиной с кошку и кошки величиной с мышь. Крысы выглядели нахальными и свирепыми.
Прохожих они злобно кусали за ноги.
Те, кто были на ходулях, от этого не страдали. Но простым верзильянцам, у которых ходулей не было, приходилось спасаться бегством. Они даже палки не имели, чтобы отразить нападение.
Когда маленькая кошка встречалась с крысой, то удирала от нее на крышу ближайшего дома. И оставалась там, пока крыса не скрывалась из виду.
- Нда!.. Плоховато приходится кошкам! - сказал Хандрила. - Сюда бы дюжину наших нормальных кошек. Они навели бы тут порядок!
- Даже мне жалко кошек, - заявил Угадай, - хотя я их не особенно люблю! Кроме тебя, конечно! - поспешно добавил Угадай, покосившись на Хандрилу.
Попадались в городе и собаки. Но только одной породы - полицейской. Самые что ни на есть противные собаки на свете.
У нашего Угадая чесались лапы. Ему страшно хотелось вступить в драку с этими псами. Но он понимал, что это неразумный поступок, и сдерживался изо всех сил.
Миновали базарную площадь. Одетые в черное женщины покупали продукты на обед. Половину каждой покупки они отдавали дежурному стражнику, складывавшему продукты в большой ларь с надписью: "Для короля".
Сидевшие в лавках толстые торговцы брали с покупательниц втридорога. Но в Верзилии не принято было торговаться. Хозяйки безропотно платили все, что с них спрашивали.
Немудрено, что они приносили домой так мало, что после обеда вся семья оставалась голодной.
Семья Сандино
Пикса сворачивал с одной улицы в другую, с площади в переулок и наконец привел нас в самую отдаленную часть города.
Мы вошли в маленький дворик, такой же опрятный и чистый, как и все дворы в этом городе. Несколько ступенек вниз - и Пикса постучал в запертую дверь подвала.
- Кто там? - спросила женщина за дверью.
- Мамочка! Это я! - ответил Пикса прерывающимся от волнения голосом.
Дверь отворилась. Пикса бросился в объятия матери.
Из-за материнского подола выглядывали две маленькие девочки. Девочки были славные, но такие же худенькие, как их брат.
- Пикса, дорогой! Как ты сюда попал? - сказала хозяйка дома.
- Убежал, мамочка! Больше я не мог жить у Финика! - ответил Пикса.
Это известие, по-видимому, огорчило маму Пиксы. Она всплеснула руками и заплакала. Утерев подолом слезы, она спросила:
- Кого ты с собой привел? Что это за мальчик? И кошка с собакой... И... и... вот этот зверь? - мама Пиксы кивнула головой в сторону Фунтика.
- Мои друзья, мамочка! Я вместе с ними убежал. Они были в опасности. Я им помог, и они помогли мне. А Фунтик не просто зверь. Он ученый!
С помощью фунтика, который уже хорошо говорил по-верзильянски, мы объяснили, кто мы такие, что с нами случилось.
- Что же это я стою! - спохватилась хозяйка. После мы узнали, что ее зовут Тьенета. - Вы ведь, наверное, голодны? Идемте! Я приготовлю вам поесть.
Продолжая разговаривать, Тьенета стала хлопотать у очага.
Мы уселись на скамье и стали оглядываться.
Комната была чистенькая, вымытая до блеска, но очень бедная. В ней были только самодельный стол, две скамейки, сундук и большая деревянная кровать, на которой, по-видимому, спала вся семья.
На подоконнике стояли несколько горшочков с цветами. Цветы были хилыми. Солнце редко заглядывало в подвал.
Девочки с опаской поглядывали на нас и на своего неожиданно объявившегося брата. Сестры не видели его целых три года! Три года - это очень много, если тебе всего-навсего пять лет.
Постепенно девочки осмелели. Одна из сестер забралась Пиксе на колени. Вторая стала ласкать Хандрилу, мурлыкавшего у ее ног.
Тьенета постелила на стол единственную в доме скатерть и поставила скромное угощение.
- Садитесь, дорогие господа! - приветливо обратилась она к нам. - Садись Пикса! Стол накрыт!
- Мы не господа! - гавкнул Угадай. - Но сесть можно. Спасибо!
Угадай вспрыгнул на скамейку и, в предвкушении обеда, громко забарабанил хвостом по ножке стола.
Горячая картошка в миске так вкусно пахла! На тарелочке зеленел лук, политый постным маслом, и лежали два огурца.
Тьенета поставила на стол плетеную корзинку с ломтями серого хлеба, чайник с кипятком и блюдечко, на котором было немножко меду.
Все показалось нам очень вкусным.
Голод - лучший повар, как сказал наш Фунтик. А может быть, это какой-нибудь другой ученый сказал?
Ели мы прямо как тигры! Ведь у нас больше суток маковой росинки во рту не было.
Фунтик как-то спросил меня, почему я никогда не забываю писать про еду.
Как же иначе? Я сам очень люблю поесть. Думаю, что и читатели любят. Им, должно быть, интересно знать, где и что мы ели.
Пока мы ужинали, Пикса спросил:
- Мамочка! Где сейчас папа?
- Папа приходит домой поздно. Но скоро, наверное, будет дома.
Не успела Тьенета ответить, как дверь с шумом отворилась и на пороге показался отец Пиксы.
Сандино был рослым плечистым человеком, еле помещавшемся в подвальной комнатке с низким потолком. Лицо у него было умное и доброе.
Пикса горячо любил отца. Но побаивался. Как было сказать отцу, что он, Пикса, лишил семью своего, хоть и маленького, заработка?
Впрочем, объяснений не потребовалось. Сандино отнесся к побегу сына спокойно. Он только сказал Пиксе:
- Раз ты ушел от Финика, значит, на то были причины. Придется тебя на недельку отправить к дяде. Финик наверняка будет тебя искать!
- А как же с ними? - робко спросил Пикса, дольше всего он беспокоился за нас.
- Мальчик останется здесь. Собаку, кота и вот этого толстенького мы поселим в курятнике, во дворе. Там много сена, им будем тепло!
Сандино умылся и тоже сел за стол.
Сандино работал на городской кузнице. Он был умелым мастером. Двадцать толковых и усердных молодых парней работали с ним. Трудились кузнецы, как и все простые люди Верзилии, от зари до позднего вечера.
Нам о многом хотелось расспросить Сандино. Но время было позднее. Сандино устал. Утром нужно было рано вставать. А ему еще предстояло отвести Пиксу к дяде Рамусу, брату Тьенеты. И мы отложили вопросы до следующего раза.
Сандино с Пиксой ушли. Тьенета постелила мне матрасик возле окна. Моих друзей она отвела в курятник. Не знаю, как они, а я заснул мгновенно. И проспал без сновидений до самого утра.
Глава 9. СТРАНА НА ХОДУЛЯХ
Рассказ друзей
У Тьенеты оказался добрый характер и золотые руки. К утру она успела выстирать и выгладить нашу одежду, пришила недостающие пуговицы и даже починила мне башмаки.
Я был очень растроган. И дал себе слово помогать Тьенете чем только смогу.
- Пока мне не станет ясно, что вас перестали разыскивать, - сказал, уходя на работу, Сандино, - лучше вам от дома не отлучаться.
