Александр Якубенко - Волшебные перья Арарахиса (c иллюстрациями)
Обзор книги Александр Якубенко - Волшебные перья Арарахиса (c иллюстрациями)
Александр Владимирович Якубенко
Волшебные перья Арарахиса
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОРА В ПУТЬ-ДОРОГУ
Глава I
БОЛЬШОЙ СОВЕТ ЧЕЛОВЕЧКОВ
Уже ночь. Ноль часов тридцать минут, как говорят по радио. Все в доме спят. Дедушка тоже притомился и лег раньше обычного.
Один я не могу уснуть. Ворочаюсь с боку на бок. И все думаю, думаю…
Думаю о дедушкиной беде.
Мой дедушка — учитель рисования. Он и сам пишет картины. Вот и сейчас в углу его комнаты стоит мольберт с неоконченной картиной.
Ребята любят деда и охотно остаются у него после урока. Если, конечно, дедушкин урок последний и не надо ждать другого учителя.
Дедушка тогда рисует разные смешные вещи: оживший пароход с трубкой в зубах, избушку на журавлиных ножках, бабу-ягу, играющую на балалайке.
Потом дед раздает свои рисунки ребятам на память.
Иногда дедушка рисует забавные картинки для собственного удовольствия.
Однажды вечером дед нарисовал меня.
Деду я сразу пришелся по душе. Он поглядел на меня, прищурился и одобрительно крякнул.
В это время в коридоре зазвонил телефон. Дедушка положил карандаш на стол и вышел из комнаты.
И тут чистая случайность перевернула всю мою судьбу.
Нарисуй дедушка рядом со мной еще одного-двух человечков, я, возможно, и не подумал бы уходить с листа.
Но дед их не нарисовал. Я был один. Совсем один, как перст.
Мне стало грустно. Не с кем было поговорить, посоветоваться, посмеяться. Даже поплакать.
В одиночку это было невозможно.
И я стал потихоньку освобождаться от бумаги.
Как мне это удалось — долго рассказывать. Было трудновато! Приходилось следить, чтобы башмаки, ухо или палец не остались случайно на бумаге. Тогда пиши пропало! Представляете себе, каков бы я был без уха и пальца? Да и таких красивых башмаков я бы, наверное, не нашел.
Когда дедушка вернулся в комнату, я успел спрятаться за толстую книгу. И стал глядеть — что будет дальше.
А дальше было вот что.
Дед подошел к столу и увидел, что меня нет. Вместо меня на листе бумаги осталась аккуратная дырка.
Дедушка удивился. Потрогал пальцем дырку. Приподнял бумагу, заглянул под стол и вздохнул. Потом заговорил сам с собой:
— Глазам не верится! Куда же это он девался? Нет, нельзя столько лет жить в одиночестве! Ум за разум начинает заходить. Надо будет показаться доктору!
Тут я почувствовал, что мне пора объявиться. Я вылез из-за книги, стал перед дедушкой и сказал:
— Вот он, я!
Дедушка вздрогнул от неожиданности. Он опустился в кресло и взялся рукой за сердце.
Я подбежал к другой дедовой руке, лежавшей на столе, и ухватил дедушку за палец:
— Дедушка! Не пугайся! Можно я останусь здесь жить? Мне так скучно одному на бумаге!
После этих слов дедушка, наверное, понял, что имеет дело со смышленым человеком. Дед успокоился и сказал:
— Значит, и тебе тоскливо в одиночестве? Кто бы мог подумать! Ну, если так, давай жить вместе!
И мы стали жить вместе.
Как помочь деду?У дедушки были самые разные ученики. Были одаренные, были и неспособные.
Из одаренных вырастали настоящие художники.
Из неспособных, хотя и прилежных, художники не получались. Но даже их дед умел приохотить к рисованию. Человека от березы на их рисунках вполне можно было отличить. Кошку от коровы — тоже. Если же совсем рядом были нарисованы дом и милиционер, то дом всегда был выше милиционера.
А в этом году случилось что-то странное. В классе собрались, как на подбор, одни ленивцы. На уроке они вели себя вполне пристойно. Не шумели, не озорничали. Но зато и ничего не делали.
Дедушка корил ребят и убеждал, сердился и рисовал забавные картинки. Ничего не помогало!
От всего этого дед стал сильно уставать. И даже захворал.
Моя рисованная голова просто раскалывалась от желания помочь дедушке. Но я ничего не мог придумать. И друзья не могли посоветовать. Уж на что умный наш Фунтик, и тот не мог предложить ничего путного.
Странные тениНе так давно я познакомился со Знайкой. Знайка живет в толстой книге на книжной полке у дедушки и нередко спускается ко мне на письменный стол потолковать о том о сем.
Я поведал Знайке о дедушкиной беде. Знайка сказал, что подумает об этом деле и в одну из ближайших ночей даст мне знать.
Вот я и жду каждую ночь Знайкиного сигнала.
Сплю я в коробке из-под цветных карандашей. Матрасик мой сделан из мягкого поролона, под головой — карандашная резинка в наволочке. Укрываюсь я кусочком фланели, которым дедушка протирает очки.
Рядом с дедовым столом большая книжная полка. На ней стоят серьезные книги дедушки. И много книг для детей. Детские книжки покупаются для меня, моих друзей и всех ребят, которые приходят к нам в гости.
Буммм!
Стенные часы пробили час ночи.
И тут на книжной полке раздался странный шорох. Он все усиливался. Потом по книжным закладкам, свисающим до самого стола, стали спускаться какие-то загадочные тени.
Я протер глаза и прислушался. Быть может, это мне мерещится?
Нет, шорох не утихает. Не исчезают и тени… Наоборот, их становится все больше. Они приближаются. Вот они уже рядом с лампочкой-ночником и книгами дедушки.
Я поднялся с постели и сел на край коробки из-под карандашей. Долго я таращил глаза, стараясь разглядеть: что же такое происходит?
Внезапно на столе вспыхнула маленькая голубая лампочка. Она осветила всю правую сторону стола.
И тут я увидел…
Как вы думаете, что я увидел?
Ни за что не догадаетесь!
Тут были Чиполлино-луковка, сестры Вишенки, Буратино и его двоюродный брат Пиноккио. Обнявшись, шли братья-близнецы Винтик и Шпунтик. Появились Бибигон, Знайка, Дедко-Бородач, доктор Айболит в белом халате и шапочке, Железный Дровосек с большим топором и совсем не страшный Страшила.
Шумя пропеллером, прилетел толстенький Карлсон, который живет на крыше.
Я узнал олененка Бэмби, черепаху Тортилу, смешного медвежонка Винни-Пуха, мышонка Микки. Разглядел знаменитого утенка Тима, Мартовского Зайца, вороненка Карлушу, кота Феликса и лису Алису.
Все они шепотом приветствовали друг друга и рассаживались на дедушкиных книгах, разговаривая о своих делах.
На самую толстую книгу забрался Знайка. Он уселся поудобнее, вынул из кармана куртки маленький колокольчик и позвонил.
При этом Знайка время от времени подносил колокольчик к уху. По расплывшемуся в улыбке Знайкиному лицу было видно, что звук колокольчика доставляет ему большое удовольствие.
Дедушка почему-то не проснулся. Наверное, колокольчик издавал звуки, не различимые людьми, но хорошо слышимые человечками.
Назвонившись досыта, Знайка поставил колокольчик на книгу. Воцарилась тишина.
Знайка принимает важный вид— Все собрались? — спросил Знайка.
— Все! Только Незнайка, как всегда, опаздывает, — ответил за всех Буратино.
— Мы еще займемся его поведением! — сердито сказал Знайка. — Всем известно, зачем я вас сюда позвал?
— Мне неизвестно! — робко сказал олененок Бэмби с кроткими карими глазами.
— Я же рассылал приглашения! — удивленно промолвил Знайка, — там все написано!
— Да я не по приглашению! — испуганно проблеял Бэмби, — мне Микки-мышонок рассказал, что вы тут собираетесь… Вот я и пришел. Может, мне уйти?
— Ладно уж! Оставайся! — великодушно разрешил Знайка. — Тогда, если позволите, я повторю, зачем пригласил сюда уважаемых членов Общества Необыкновенных Человечков и Удивительных Зверей.
— Позволяем, позволяем! Давай рассказывай! — закричали сестры Вишенки и утенок Тим. Они были рассеянными и давно уже забыли, о чем писалось в приглашении.
— Каждые три месяца, — объяснил Знайка, — мы собираемся и обсуждаем разные вопросы. Сегодня у нас особенно важное дело. Три месяца назад появился на свет новый рисованный человечек. Он живет сам по себе и ничего о нас не знает!
«Как не знает? Знаю! Я же книжки читаю!» — чуть было не крикнул я. Но вовремя удержался.
— Мы должны принять этого человечка в наше Общество. Кроме того, он просит у нас совета, — продолжал Знайка, — надо решить, как ему помочь. Согласны с такой повесткой дня? Тьфу! Повесткой ночи!
— Знайка! Некрасиво плеваться в обществе! — укоризненно заметил воспитанный деревянный человечек Пиноккио.
— Прошу прощения! Больше не буду! — извинился Знайка. — Теперь, уважаемые члены Общества, кому-то надо вести собрание. Я предлагаю выбрать меня и вороненка Карлушу!
— Как это — ты предлагаешь выбрать себя? — раздался вдруг пронзительный голосок с книжной полки.
