Эдуард Успенский - Следствие ведут колобки
– Шеф, – сказал Булочкин. – Я знаю. Надо взять среднеарифметическое.
Тут в разговор вмешался военный пенсионер тов. Картонкин.
– Тихо! – сказал он военным голосом. – Ползком вперёд, шагом марш!
Бригада Колобка залегла и поползла.
– А почему ползком? – спросил Колобок, ползя… то есть скользя… то есть двигаясь по-пластунски. – Почему?
– Мы можем спугнуть браконьеров. А они вооружены.
– Мне кажется, лучше их сразу и спугнуть, – сказала Колбочкина, – а то ведь они нас этим оружием перестрелять могут.
Но спугивать никого не пришлось. Впереди гремела музыка, раздавались песни. Шёл рыбно-спортивный праздник. Играли вальс «Амурские волны», песню «С утра сидит на озере весёлый рыболов» и все песни композитора Рыбникова.
Колобок вместе со своим отрядом подошёл к гуляющим и спросил:
– По какому поводу гуляем, граждане? По какому случаю?
– По случаю Дня рыбака.
– По поводу рыбных соревнований.
– А почему соревнования в заповедной зоне?
– А потому что так решил товарищ Объезжалов.
Колобок запомнил эту фамилию. И пошёл дальше. Он подошёл к группе охотников.
– По какому случаю стреляем, товарищи охотники? По какой дичи? Ведь охота запрещена.
– По случаю Дня рыбака. Запрещена на птиц и зверей, а мы стреляем по рыбе.
– Кто же это так остроумно решил?
– Как – кто? У нас один решальщик – товарищ Объезжалов.
Колобок ещё раз запомнил эту фамилию. И снова двинулся со своим отрядом и с пенсионером Картонкиным. На берегу Голубого озера стоял плавучий домик с видом на озеро. Из окна домика доносился запах свежежаренной рыбы и вылетала громовая музыка. А от причала домика шла почти до середины озера цепочка поплавков. Кто-то поставил сеть. Около сети крутился какой-то товарищ, вернее, гражданин. В синих трусах с лампасами.
– Гражданин, гражданин, – подозвал его Колобок, – подойдите сюда. Вы арестованы.
– За что?
– За установку сетей в заповедной зоне.
– Да? – возмутился гражданин-товарищ. – А у меня разрешение есть от самого товарища Объезжалова. К нам на соревнование приедет комиссия из центра. Мы должны накормить её всеми видами рыб, которые водятся в наших угодьях.
– Но если у вас будут рыбные соревнования, рыбные спортсмены наловят рыбу. И можно ею накормить комиссию.
– А если не наловят? Мы не должны ждать милостей от природы, взять их у неё – наша задача. Так говорит товарищ Объезжалов.
– Колобок, – вскричала эмоциональная Колбочкина, – откудова им поймать рыбу, когда некоторые ставят сети.
Тут не выдержал военный пенсионер тов. Картонкин:
– А ну, позвать сюда этого Объезжалова! Если он, конечно, не ушоци.
– Никуда он не ушоци. Он отдыхаючи.
– Позвать его сюда. Мы сдадим его в милицию.
– В какую такую милицию? – сказал человек в трусах с лампасами. – Милиция – это я.
Он поднял с помоста милицейскую фуражку и надел на голову. Теперь в фуражке и в трусах с лампасами он сразу стал похож на представителя власти… в трусах и в фуражке.
– Так что идите отсюдова, пока я вас самих не арестовал.
– Ничего себе! – сказала потрясённая Колбочкина. – Некоторые на милиционера открытки посылают, а у некоторых есть личные милиционеры-рыбаки.
– Да вы знаете, кто перед вами! – вскричал Булочкин. – Да это же сам Колобок! Немедленно позовите вашего Объезжалова товарища.
Тут в окошко плавучей гостиницы высунулся кучеряво-лысоватый товарищ лет сорока с хвостиком и сказал:
– Это кто хочет поговорить с товарищем Объезжаловым?
– Мы хотим! – смело ответил Колобок.
– Кто это мы? Из какой вы организации?
– Мы из организации НПДД.
– Это что-то железнодорожное?
– Нет, это неотложно-доброе.
– Тогда вы неотложно запишитесь ко мне на приём. Может быть, я вас приму в первом месяце второго квартала.
– А теперь вокруг! – скомандовал человек в трусах с лампасами. – Из заповедной зоны шагом марш!
– Колобок! – вскричал отчаянный Булочкин. – Давай возьмём их штурмом!
Военный пенсионер товарищ Картонкин удержал его.
– Нет, штурмом мы их не возьмём. Мы возьмём военной хитростью.
Но Колобок был не согласен.
– Нет, мы не будем брать их военной хитростью. Мы возьмём их народным гневом.
– Колобок, – сказала Колбочкина, – а где мы возьмём народный гнев? Тут и народа-то нет, одни туристы-гитаристы.
– А что? Туристы-гитаристы такие же люди, как и мы, только плохие. Если мы с ними поговорим как следует, они нам помогут.
– Шеф, – предложил Булочкин, – завтра будет рыбный праздник, народное гулянье, вот мы и обратимся к людям, вызовем народный гнев.
– Завтра все будут веселиться, и мы можем вызвать этот гнев на себя. Надо действовать сегодня.
Летучий отряд Колобка двинулся к стойбищу туристов-гитаристов. Там вовсю кипела жизнь: горели костры, ставили палатки, работали все радиостанции.
Колобок не стал терять времени даром. Он вскочил на ближайший пенёк и произнёс:
– Друзья!
– Тамбовские волки тебе друзья! – нестройно ответили туристы.
– Товарищи!
– Сибирские медведи тебе товарищи! – опять отозвались туристы.
– Верно! – вдруг согласился Колобок. – Тамбовские волки и сибирские медведи – это мои товарищи. Вся природа, все звери – мои товарищи. Да и ваши тоже. Они вас любят, они на вас надеются, они тянут к вам ручонки… с просьбой защитить.
– Какие ручонки! – сказал кто-то из туристов. – У них же лапы!
– Правильно, – подхватил Булочкин. – Правильно говорит этот товарищ с топором. У них лапы. Поэтому они тянут не ручонки, а лапчонки. И они говорят нам: «Друзья, на нас надвигаются ваши новостройки, ваши дороги и фабрики, ваши школы и детские сады, в которых учатся и отдыхают ваши дети. А где учиться и отдыхать нашим детям?»
– Как – где? Вон сколько у нас просторов, – сказал другой турист.
А Колобок подхватил:
– Правильно, правильно говорит этот товарищ с пилой. Правильно, но неверно. Никаких почти просторов не осталось. Осталось лишь немного заповедников. Да и то есть отдельные отсталые начальники, которые нарушают заповедность заповедных мест. Они проводят там праздники, соревнования и даже ставят сети. Вон, видите сеть на половину озера.
– Так что завтра рыбы не будет, и вы своим динамитом будете глушить не рыбу, а лесных комаров, – сказал военный пенсионер Картонкин.
– Хотите вы, чтобы на озере была рыба, а в лесу звери?
– Хотим! – закричали туристы.
– Хотим! – закричали рыбаки и охотники.
– Хотите ли вы нам помочь?
– Хотим!
– Есть у вас карты?
– Конечно, есть! – вскричали туристы. – Вот они. Тридцать шесть штук – полная колода.
– Мне нужны карты местности! – ответил Колобок.
– Карты местности есть у меня, – сказал военный пенсионер Картонкин и раскрыл свою кожаную планшетку.
Они с Колобком на полчаса погрузились в карты. При этом они обменивались какими-то совершенно непонятными словами: «Ландшафт… пересечённая местность… горизонт… энтузиасты с вёслами» – и так далее.
– Всё, – сказал наконец Колобок, – решение созрело. Нам необходима лодка и два энтузиаста с вёслами. Есть среди вас такие?
– Лодка есть, – ответили туристы, – вёсла есть, а вот энтих… зиастов нет. Кто это такие?
– Энтузиаст – это значит желающий, – объяснила Колбочкина.
– Это мы все желающие… смотря чего желать.
– Мне нужны помощники. Два помощника с вёслами, – ещё раз объяснил Колобок. – Будет небольшой заплыв, километров на десять.
– Шеф, – удивился Булочкин, – а куда плыть-то? Озеро же круглое.
– Это озеро проточное. Сквозь него проходит речка Черная.
– Итак, товарищи туристы, – сказал Колобок тёплым голосом. – Товарищи бывшие нарушители. Объясняю план действий. Ночью два энтузиаста с вёслами, прикрываясь линией горизонта, воспользовавшись плавсредствами, плывут по водному ландшафту.
– Товарищ Колобок! – взмолились туристы. – Можно по-простому, по-народному?
– Можно. Ночью двое желающих с вёслами незаметно подплывают на лодке к концу сети и закрепляют сеть на корме. И начинают тихо грести к выходу из озера к Чёрной речке. Так понятно?
– Так понятно.
– Один самый закалённый в трудах и походах человек…
– Это я! – вскричал военный пенсионер тов. Картонкин.
– Это вы. Тихонько подкрадывается к причалу дома рыбака и отвязывает концы от берега. Ясно?
– Так точно.
– Остальные энтузиасты… то есть энту-туристы берут длинные багры и шесты, встают вдоль берега Чёрной речки, и когда дом рыбака поплывёт мимо, они будут изо всех сил…
– Колотить пассажиров шестами по голове!!!
– Ни в коем случае! Будут отталкивать плавучую гостиницу от берегов.
– Чтобы они, счастливые, скрылись в поворотах нашей матушки Тверцы! А потом затерялись в просторах нашей бабушки Волги, – поразилась лаборантка Колбочкина.
– Ни в каких просторах тётушек и бабушек они не скроются. Об этом уж лично позабочусь я сам.
