Памела Трэверс - Мэри Поппинс возвращается
Джейн внимательно осмотрела Блюдо. Но увидела только зеленый луг, маленький ольховый лес да стоящих рядом Валентина, Вильяма и Эверарда.
— А где же Кристина? — удивилась она.
— Пойдемте — и увидите! — настойчиво повторил Валентин и протянул Джейн руку. — Почему другие должны ходить в гости, а вы нет?
Это убедило Джейн. Она покажет Майклу и Близнецам, что не только они могут ходить в гости! А как они будут ей завидовать! Они еще пожалеют, что так плохо с ней обошлись!
— Хорошо, — сказала она, подавая руку Валентину. — Я иду!
Валентин крепко схватил ее за запястье и потянул за собой. И вдруг… Джейн поняла, что она уже не в прохладной Детской, а на широком, залитои солнцем лужайке и под ногами у нее не истертый ковер, а упругая травка, пестрящая маргаритками.
— Ура! — закричали Валентин, Вильям и Эверард и заплясали от радости.
Джейн заметила, что Валентин хромает.
— Ой! — сказала она. — Я совсем забыла! Колено!
Он улыбнулся ей.
— Ничего! Я ведь знаю, что вы совсем не хотели меня ударить.
Джейн достала носовой платок и завязала ему коленку.
— Да, так гораздо лучше, — вежливо сказал Валентин и передал ей вожжи.
Вильям и Эверард, фыркая и встряхивая головами, как настоящие лошадки, со звоном помчались по лужайке, унося Джейн за собой.
Рядом, прихрамывая, бежал Валентин и весело напевал:
— Как хороша моя любовь!
Красива, как цветок лесной!
Ее к груди я приколю.
Чтобы всегда была со мной!
Вильям и Эверард подхватили песню, и их голоса слились в единый хор: «Чтобы всегда-а-а-а была-а-а-а со мно-о-о-ой!»
Джейн подумала, что песня довольно старомодная. Впрочем, длинные прически Тройняшек, их необычные костюмы и слишком уж вежливые манеры тоже показались ей очень старомодными.
— Как странно! — подумала Джейн, но тут же решила, что здесь гораздо интересней, чем в гостях у мисс Ларк, и что Майкл сильно ей позавидует, когда она обо всем ему расскажет.
А лошадки бежали, унося Джейн все дальше и дальше от Детской. На минуту она придержала вожжи и оглянулась. Сзади, где-то за лугом, маячил край Блюда. Он казался тонким и очень-очень далеким. Джейн стало как-то не по себе. Что-то внутри говорило ей, что надо возвращаться.
— Ну все, мне пора, — сказала она и бросила вожжи.
— О, нет, нет, нет! — закричали Тройняшки, обступая ее кольцом.
Какие-то странные нотки в их голосах насторожили Джейн еще больше.
— Меня дома будут искать. Я пойду, — быстро сказала она.
— Но еще очень рано! — возразил Валентин. — Они вряд ли вернулись от мисс Ларк! Идемте! Я покажу вам свои краски.
Это было очень заманчиво.
— А у тебя есть Китайская Белая? — спросила Джейн, потому что именно этой краски не хватало в ее наборе.
— Есть! В серебряном тюбике! Идемте!
Против своего желания Джейн пошла вперед.
«Только взгляну на краски — и сразу домой, — подумала она, — даже порисовать не попрошу!»
— Но где же ваш дом? Его нет на Блюде!
— Конечно есть! Просто его не видно из-за леса. Идемте!
Они вошли под темные своды старого леса. Сухие листья шуршали под ногами. Иногда, громко хлопая крыльями, с ветки на ветку перелетали голуби. Вильям показал Джейн гнездо малиновки в груде хвороста, а Эверард сплел из листьев венок и надел его Джейн на голову. Но несмотря на все знаки внимания, она все время чувствовала какое-то смутное беспокойство и поэтому очень обрадовалась, когда они наконец вышли из леса.
— Вот он! — взмахнул рукой Валентин.
И Джейн увидела огромный каменный дом, сплошь увитый плющом. Это был самый старый дом изо всех, которые ей только приходилось встречать. Он угрожающе нависал над ней, а львы, сидящие по обеим сторонам от входа, казалось, готовились к прыжку.
Джейн вздрогнула, когда тень от дома упала на нее.
— Я ненадолго, — с тревогой в голосе сказала она. — Уже поздно.
— Всего на пять минут! — заверил Валентин, увлекая ее в прихожую.
Звук их шагов гулко отдавался от каменных стен. Холодный ветер зловеще свистел в коридоре. Кроме Джейн и Тройняшек во всем доме, похоже, не было ни души.
— Кристина! Кристина! — позвал Валентин, ведя Джейн по ступенькам куда-то наверх. — Она здесь!
Его голос эхом разнесся по дому. Все стены, казалось, разом пугающе загудели:
— Она здесь! Она здесь! Она здесь!
Вдруг послышались быстрые шаги и из распахнувшейся двери выбежала девочка, одетая в старомодное пышное платье. Подлетев к Джейн, она бросилась ее обнимать.
— Наконец-то! Наконец-то! — кричала она радостно. — Мальчики так давно следили за тобой! Но им никак не удавалось тебя поймать — ты всегда была такая счастливая!
— Поймать меня? — переспросила Джейн. — Не понимаю…
Ей стало страшно. Она уже жалела о том, что согласилась пойти сюда…
— Прадедушка все объяснит! — сказала Кристина и как-то странно засмеялась.
Проведя Джейн чуть дальше по лестнице, она толкнула темную дверь.
— Хе-хе-хе! Что там такое? — раздался высокий, надтреснутый голос.
Джейн вздрогнула и отпрянула назад, к Кристине.
В дальнем конце комнаты, в кресле у камина, сидела фигура, при виде которой Джейн почувствовала невыразимый ужас. Отблески огня освещали древнего старика, такого древнего, что он скорее походил на тень, чем на человека. Бледные тонкие губы, жидкая седая борода, темная бархатная шапочка, прикрывающая совершенно голый, будто яйцо, череп. Одет он был в старомодный халат из выцветшего шелка и в вышитые туфли, свободно болтавшиеся на его тощих ногах.
— Ну, что ж, — сказала темная фигура, вынимая изо рта длинную изогнутую трубку. — Значит, Джейн наконец прибыла.
Старикашка поднялся и приблизился к ней. По его лицу блуждала какая-то жуткая улыбка, а глубоко запавшие глаза блестели недобрым огнем.
— Надеюсь, путешествие прошло хорошо, моя дорогая? — проскрипел он и, прижав к себе Джейн костлявой рукой, поцеловал ее в щеку. От прикосновения его седой бороды Джейн вскрикнула и отскочила назад.
— Хе-хе-хе! — засмеялся старик ужасным, скрипучим смехом.
— Она пришла из-за леса вместе с мальчиками, Прадедушка! — сказала Кристина.
— А? А как они ее поймали?
— Ей надоело быть самой старшей. Она швырнула в Блюдо коробку с красками и разбила Валентину коленку.
— Так, — просвистел жуткий, скрипучий голос, — капризы! Хорошо, хорошо… — он пискляво захихикал. — У нас ты будешь самой младшей! Моей самой младшей праправнучкой. Но учти, капризничать здесь не позволяется! Хе-хе-хе! Вот так, дорогуша! Ну, подходи поближе и присаживайся к огню. Что будешь — чай или вишневую наливку?
— Нет, нет! — вырвалось у Джейн. — Это какая-то ошибка! Мне нужно домой! Я живу в доме № 17 по Вишневой улице!
— Жили, вы хотите сказать, — торжествующе поправил ее Валентин. — Теперь вы живете здесь!
— Как вы не понимаете! — вскричала Джейн в отчаянии. — Я не хочу здесь жить! Я хочу домой!
— Ерунда! — оборвал ее Прадедушка. Дом № 17 — ужасное место! Тесное и душное! Повсюду эти новомодные штучки… К тому же там ты была несчастлива! Хе-хе-хе! Я знаю, что значит — быть старшей! Это значит все время работать вместо того, чтобы развлекаться! Хе-хе-хе. Но у нас… — он взмахнул трубкой, — у нас ты будешь Маленькой Милой Крошкой, Золотком, Сокровищем! И ты никогда не вернешься назад!
— Никогда! — будто эхо, подхватили Вильям и Эверард, танцуя вокруг Джейн.
— Вернусь! Вернусь! — заплакала Джейн, и слезы ручьями потекли у нее из глаз.
Прадедушка улыбнулся своей страшной беззубой улыбкой.
— Неужели ты думаешь, что мы отпустим тебя просто так? — спросил он, и его глаза недобро сверкнули. — Ты разбила наше Блюдо — и поэтому должна заплатить выкуп! Кристина, Валентин, Вильям и Эверард хотят, чтобы ты стала их младшей сестрой. А я хочу, чтобы ты была моей самой маленькой праправнучкой. Кроме того, ты нам задолжала и еще кое-что — ведь ты разбила Валентину коленку.
— Я извинюсь перед ним… Я отдам ему свои краски!
— У него уже есть краски.
— Тогда я отдам обруч!
— Он уже вышел из этого возраста.
— Ну тогда… — Джейн запнулась. — Тогда я выйду за него замуж, когда вырасту.
Прадедушка подавился смехом.
Джейн умоляюще взглянула на Валентина. Тот покачал головой.
— Боюсь, что это слишком поздно, — грустно сказал он, — ведь я давно вырос…
— Но почему… но как… О! Я ничего не понимаю! Где я? — плакала Джейн, в ужасе оглядываясь вокруг.
— Очень далеко от своего дома, моя детка, очень далеко, — проскрипел Прадедушка. — Ты перенеслась в Прошлое. На шестьдесят лет назад, когда мальчики и Кристина были еще маленькими…
Сквозь слезы Джейн видела его страшные глаза, горящие, словно языки пламени.
