Рээт Куду - Сказкоешка-Сладкоешка
Обзор книги Рээт Куду - Сказкоешка-Сладкоешка
Рээт Куду
Сказкоешка-Сладкоежка
Сказка о девочке, которая встретила кошку
Сладкоежка
Бабушка сидела в парке на скамейке и вязала. Лийз пристроилась на ветке, которую бабушка почему-то называла корнем.
Взглянув наверх, девочка увидела густую шапку листвы. Верхушка дерева доставала до облаков, ветки закрывали все небо.
Лийз посмотрела на бабушку. Ее голова чуть виднелась из-за спинки скамейки. Рядом с липой бабушка казалась такой маленькой, словно ее и не было.
— Бабушка, почему липы так много, а тебя так мало? — укоризненно спросила девочка.
— Потому что липа прожила намного больше меня, — ответила бабушка и отчего-то вздохнула.
— Пусть тогда… Пусть тогда моей бабушкой будет липа! — крикнула Лийз. — Я хочу, чтобы меня стало так же много, как и липы! — решительно заявила она.
Бабушка в ответ печально улыбнулась, встала и медленно пошла к дому за новым клубком.
Лийз не побежала за бабушкой вслед, как обычно.
Она осталась в парке, ведь теперь у нее была новая бабушка.
Лийз уселась на корень дерева — она бы и не смогла залезть так высоко, чтобы оказаться на коленях у своей новой бабушки. И уж тем более не сумела бы добраться до бабушкиных волос, чтобы накрутить мягкую прядь себе на палец. Если бы даже Лийз начала быстро-быстро расти, она все равно бы не достала до самой высокой ветки бабушки-липы.
Лийз не выросла, она вовсе стала еще меньше.
Чем дольше Лийз смотрела наверх, тем выше казалась кудрявая от листьев голова новой бабушки. И тем меньше становилась сама девочка.
Лийз вскочила, чтобы как можно быстрее побежать домой и забраться в бабушкино кресло.
Но вокруг было много деревьев. Они прочно приросли к своим местам и не собирались трогаться, чтобы указать Лийз дорогу домой.
— Ой, бабулечка-дорогулечка-золотулечка! — запричитала Лийз, обращаясь к новой бабушке — Липе. — Когда же мы домой пойдем?
Листья зашелестели что-то в ответ, но девочке не стало от этого ни спокойнее, ни веселее, как бывало от песенок ее прежней бабушки. От этого шелеста ей стало просто страшно.
— Почему ты замолчала? Я есть хочу! — услышала она вдруг чей-то писклявый голос.
— Да-да, я буду говорить, я буду много-много говорить, — подобострастно произнесла Лийз.
— Ну так что дальше? — настойчиво спросил писклявый голос.
— Я не знаю, что дальше, — совсем перепугалась Лийз. — Я могу рассказать только о том, что было раньше. Моя бабушка, которая теперь уже не моя бабушка, пошла за новым клубком. А у меня появилась новая бабушка, только она мне чужая, не такая, как прежняя бабушка, которая больше не моя бабушка.
— Ты замечательно рассказываешь. Мне нравится, когда переливают из пустого в порожнее.
— Я ничего никуда не переливаю, — обиделась Лийз. — Я рассказываю про бабушку и про новую бабушку, и про…
— Что ж ты опять замолчала?! — тотчас пропищал сердитый голос. — Рассказывай про свою бабушку и про новую бабушку и про то, что тебе нечего толком сказать.
— Зачем же мне рассказывать, если, по-твоему, мне нечего сказать?! — Лийз, рассердившись, вскочила…
И увидела кошку!
Кошка сидела на бабушке-Липе. Это было очень странно, потому что прежняя бабушка терпеть не могла, когда кошки взбираются на плечо или на шею.
— Я живу голосами, — лениво позевывая, пояснила кошка. — И потому хочу, чтобы ты покормила меня своими рассказами.
Лийз готова была поклясться: у кошки собачьи клыки и змеиное жало.
— Ты живешь голосами? — на всякий случай переспросила Лийз, чтобы не показаться совсем уж дурочкой.
— Разумеется. А чем же еще? — равнодушно обронила кошка. — Не могу же я грызть кору или жевать листья, как какая-нибудь обжора тля!
Со стороны кошки было, конечно, очень мило, что она не запустила зубы в листья новой Лийзиной бабушки. Поэтому девочка решилась задать еще один вопрос:
— Но ты могла бы… пить сливки? Кошки, я слышала, воруют рыбу и ловят мышей?!
— Слышала, слышала… — оскорбленно вякнула кошка. Но затем все же соблаговолила ответить: — Из твоих слов вкусной каши не сваришь. Лакать сливки? Воровать? Ловить? Ни одна уважающая себя кошка не станет гоняться за мышами и воровать сливки. Кошка с духовными запросами живет только голосами.
— А что это такое — духовные запросы? — спросила вконец ошарашенная Лийз.
— Духи, привидения, тролли, призраки, домовые, — нехотя перечислила кошка.
— Значит, ты — домовая? — обрадовалась Лийз и захлопала в ладоши. — Значит, ты можешь проводить меня домой? Ведь без бабушки, моей прежней бабушки, я не найду дорогу домой!
Лийз робко глянула на бабушку-Липу, но та, как видно, не собиралась вмешиваться в ее дела, как это вечно делала ее первая, отвергнутая бабушка.
— Домовой должен знать, к кому он идет. Вдруг ты решила заманить меня в чужой дом? — недоверчиво протянула кошка.
— Нет, нет, в мой дом! — воскликнула Лийз. — Зачем мне чужой дом!
— Тогда скажи, как тебя зовут, только точно.
— Лийз! Ну Лийз! Да Лийз же! — запрыгала девочка под деревом.
— Ну-Лийз или Да-Лийз? — мяукнула кошка. — Я же просила точно.
— Лийз! — выдохнула девочка.
— Лийз? Лиийз? Нет, это имя тебе не подходит, — недовольно покачала головой кошка.
— Да Лийз, ну Лийз… — крикнула девочка и замолкла на полуслове. С этой кошкой разговаривать было еще невозможнее, чем с прежней бабушкой.
— Лийз, Лийзочка… Это что-то крошечное, похожее на Дюймовочку, — важно заметила кошка. — Ты, конечно, не Дюймовочка, но Беляночкой можешь быть вполне. Я в этом почти уверена.
— Что значит «почти»? — захныкала Лийз. — Если я стану Беляночкой, меня же бабушка не узнает, а мама с папой и подавно.
— Бабушке-Липе все равно, Лийз ты или Беляночка. Не станет же она наклоняться, чтобы заглянуть тебе в глаза и проверить, говоришь ты правду или нет.
— Ну да, этой бабушке уж точно все равно, — грустно согласилась Лийз. — Но если я теперь Беляночка, то мне совсем некуда идти.
— Идти некуда, но сбежать есть куда, — с достоинством возразила кошка. — Тем более Беляночке, которая может сбежать от своего прежнего имени.
— Я совсем не хочу… — начала Лийз.
— Хочешь, — решила кошка. — Тоже мне имя Лийз. Зато у Беляночки замечательная родня: Белоснежка, белая, как свежие сливки, которые я не ем. Или Дюймовочка, такая маленькая, как мышка, которую я тоже не ем.
— Лучше бы ела, — вздохнула Лийз, теперь уже не Лийз. — Вот тогда бы ты была милой кошечкой, а сейчас!.. Если б мне пришлось жить только кошачьим мяуканьем вместо клубничного торта, мороженого и шоколада с орехами, то я бы окончательно лишилась аппетита…
— Такого никогда не может случиться, для этого нужны духовные запросы. Дух, привидение…
— Да-да, и домовой! Пойдем же, киса!
Кошка продолжала умываться узким, как змеиное жало, язычком и явно не спешила.
— Прежде всего надо выяснить, где твой дом. Надеюсь, не в подземелье у крота, где жила Дюймовочка? — рассудительно произнесла она.
— Нет-нет! — воскликнула Лийз, а может быть, и Беляночка.
— И не у мачехи? Вероятнее всего, у гномов! К тому же гномов так много, что я, наконец, смогла бы насытиться самыми разными голосами. Думаю, голос гнома — самое лучшее лакомство. Чего не скажешь про твой голос, Беляночка!
— Разве дом выбирают по тому, что дают на обед? — испуганно спросила Беляночка, которая прежде была Лийз.
— Разумеется, — ответила кошка, продолжая свой туалет. — Не бывает обеда без едоков. А я довольствуюсь малым. У тех, кто говорит, голосов хватает. Болтуны, спорщики, рассказчики могли бы своими голосами прокормить всех кошек, если бы я не была единственной кошкой, у которой есть…
— …духовные запросы, — закончила Беляночка, или Лийз-Беляночка.
— Вот именно, — обрадовалась кошка. — Я самый непривередливый едок на свете. Стоит ли удивляться, что для меня каждый обед — как дом родной. И наоборот.
— Каждый дом — как обед, — согласилась Лийз-Беляночка. — Но если дом можно съесть на обед, то мне придется съесть бабушкино кресло и спицы, и плиту, и сковородку. А для котлет в животе и места не останется.
— А ты попробуй, — хитро подмигнула кошка, — начни с кресла, а потом переходи и к котлетам.
Тут кошка спрыгнула с дерева и бодро двинулась вперед, лавируя между деревьями. Вот так же исчезла за деревьями и бабушка.
Лийз, совсем уже превратившаяся в Беляночку, боялась отстать от кошки и жалобно причитала:
— Я тоже с тобой, подожди меня!
Пробегая мимо старой каменной стены, Беляночка почувствовала на щеке дыхание седин — такой старой была стена.
Посмотрев наверх, девочка увидела, что на стене растет яблоня с зелеными, как мох, яблоками. Ей никогда еще не доводилось есть такие мшисто-зеленые яблоки, но она была уверена, что они вкуснее любых красных и желтых спелых яблок.
