Русские народные сказки - Сказки о русских богатырях
Обзор книги Русские народные сказки - Сказки о русских богатырях
Сказки о русских богатырях
© Аникин В. П., обр. текста, 2015
© Оформление ООО Издательство «Родничок», 2015
© ООО «Издательство АСТ», 2015
* * *Никита Кожемяка
[1]
В старые годы появился невдалеке от Киева страшный змей. Много народа из Киева потаскал в свою берлогу, потаскал и поел. Утащил змей и царскую дочь, но не съел её, а крепко-накрепко запер в своей берлоге. Увязалась за царевной из дому маленькая собачонка. Как улетит змей на промысел, царевна напишет записочку к отцу, к матери, привяжет записочку собачонке на шею и пошлёт её домой. Собачонка записочку отнесёт и ответ принесёт.
Вот царь и царица пишут царевне: узнай-де от змея, кто его сильней. Стала царевна змея допытывать и допыталась.
– Есть, – говорит змей, – в Киеве Никита Кожемяка – тот меня сильней.
Как ушёл змей на промысел, царевна и написала к отцу, к матери записочку: есть-де в Киеве Никита Кожемяка, он один сильнее змея. Пошлите Никиту меня из неволи выручить.
Сыскал царь Никиту и сам с царицею пошёл его просить выручить их дочку из тяжёлой неволи. В ту пору мял Кожемяка разом двенадцать воловьих кож. Как увидел Никита царя, – испугался: руки у Никиты задрожали, и разорвал он разом все двенадцать кож. Рассердился тут Никита, что его испугали и ему убытку наделали, и, сколько ни упрашивали его царь и царица пойти выручить царевну, не пошёл.
Вот и придумал царь с царицей собрать пять тысяч малолетних сирот – осиротил их лютый змей, – и послали их просить Кожемяку освободить всю русскую землю от великой беды. Сжалился Кожемяка на сиротские слёзы, сам прослезился. Взял он триста пудов пеньки, насмолил её смолою, весь пенькою обмотался и пошёл.
Подходит Никита к змеиной берлоге, а змей заперся и брёвнами завалился.
– Выходи лучше на чистое поле, а не то я всю твою берлогу размечу! – сказал Кожемяка и стал уже брёвна руками разбрасывать.
Видит змей беду неминучую, некуда ему спрятаться, вышел в чистое поле. Долго ли, коротко ли они билися, только Никита повалил змея на землю и хотел его душить. Стал тут змей молить Никиту:
– Не бей меня, Никитушка, до смерти! Сильнее нас с тобой никого на свете нет. Разделим весь свет поровну.
– Хорошо, – сказал Никита. – Надо же прежде межу проложить, чтобы потом спору промеж нас не было.
Сделал Никита соху в триста пудов, запряг в неё змея и стал от Киева межу прокладывать, борозду пропахивать. Глубиной та борозда в две сажени с четвертью. Провёл Никита борозду от Киева до самого Чёрного моря и говорит змею:
– Землю мы разделили – теперь давай море делить, чтобы о воде промеж нас спору не вышло.
Стали воду делить – вогнал Никита змея в Чёрное море, да там его и утопил.
Сделавши святое дело, воротился Никита в Киев, стал опять кожи мять, не взял за свой труд ничего. Царевна же воротилась к отцу, к матери.
Борозда Никитина, говорят, и теперь кое-где по степи видна. Стоит она валом сажени на две высотою. Кругом мужички пашут, а борозды не распахивают: оставляют её на память о Никите Кожемяке.
Иван-царевич и Белый Полянин
[2]
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. У этого царя было три дочери и один сын, Иван-царевич. Царь состарился и помер, а корону принял Иван-царевич. Как узнали про то соседние короли, сейчас собрали несчётные войска и пошли на него войною.
Иван-царевич не знает, как ему быть. Приходит к своим сёстрам и спрашивает:
– Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Все короли поднялись на меня войною.
– Ах ты, храбрый воин! Чего убоялся? Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою – золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает?
Иван-царевич тотчас оседлал своего коня, надел сбрую ратную, взял меч-кладенец, копьё долгомерное и плётку шелквую и выехал против неприятеля.
Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц, нападает Иван-царевич на войско вражее. Не столько мечом бьёт, сколько конём топчет. Перебил всё воинство вражее, воротился в город, лёг спать и спал трое суток беспробудным сном.
На четвёртые сутки проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле – короли больше того войск собрали и опять под самые стены подступили.
Запечалился царевич, идёт к своим сёстрам.
– Ах, сестрицы! Что мне делать? Одну силу истребил, другая под городом стоит, пуще прежнего грозит.
– Какой же ты воин! Сутки воевал да трое суток без просыпа спал. Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою – золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает?
Иван-царевич побежал в белокаменные конюшни, оседлал доброго коня богатырского, надел сбрую ратную, опоясал меч-кладенец, в одну руку взял копьё долгомерное, в другую – плётку шелковую и выехал против неприятеля.
Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц, нападает Иван-царевич на войско вражее. Не столько сам бьёт, сколько конь его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лёг спать и спал непробудным сном шесть суток.
На седьмые сутки проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле – короли больше того войск собрали и опять весь город обступили.
Идёт Иван-царевич к сёстрам.
– Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Две силы истребил, третья под стенами стоит, ещё пуще грозит.
– Ах ты, храбрый воин! Одни сутки воевал да шестеро без просыпа спал. Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою – золотою ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает?
Горько показалось то царевичу. Побежал он в белокаменные конюшни, оседлал своего доброго коня богатырского, надел сбрую ратную, опоясал меч-кладенец, в одну руку взял копьё долгомерное, в другую – плётку шелковую и выехал против неприятеля.
Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и серых утиц, нападает Иван-царевич на войско вражее. Не столько сам бьёт, сколько конь его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лёг спать и спал непробудным сном девять суток.
На десятые сутки проснулся, призвал всех министров и сенаторов.
– Господа мои министры и сенаторы! Вздумал я в чужие страны ехать, на Белого Полянина посмотреть. Прошу вас судить и рядить, все дела разбирать по правде.
Затем попрощался с сёстрами, сел на коня и поехал в путь-дорогу. Долго ли, коротко ли – заехал он в тёмный лес. Видит – избушка стоит, в той избушке стар человек живёт. Иван-царевич зашёл к нему.
– Здравствуй, дедушка!
– Здравствуй, русский царевич! Куда Бог несёт?
– Ищу Белого Полянина, не знаешь ли, где он?
– Сам я не ведаю, а вот подожди, соберу своих верных слуг и спрошу у них.
Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу – и вдруг начали к нему со всех сторон птицы слетаться. Налетело их видимо-невидимо, чёрной тучею всё небо покрыли. Крикнул стар человек громким голосом, свистнул молодецким посвистом:
– Слуги мои верные, птицы перелётные! Не видали ль, не слыхали ль чего про Белого Полянина?
– Нет, видом не видали, слыхом не слыхали.
– Ну, Иван-царевич, – говорит стар человек, – ступай теперь к моему старшему брату – может, он тебе скажет. На, возьми клубочек, пусти перед собою: куда клубочек покатится, туда и коня направляй.
Иван-царевич сел на своего доброго коня, покатил клубочек и поехал вслед за ним. А лес всё темней да темней. Приезжает царевич к избушке, входит в двери. В избушке старик сидит – седой, как лунь.
– Здравствуй, дедушка!
– Здравствуй, Иван-царевич! Куда путь держишь?
– Ищу Белого Полянина, не знаешь ли, где он?
– А вот погоди, соберу своих верных слуг и спрошу у них.
Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу – и вдруг собрались к нему со всех сторон разные звери. Крикнул им громким голосом, свистнул молодецким посвистом:
– Слуги мои верные, звери порыскучие[3]! Не видали ль, не слыхали ль чего про Белого Полянина?
– Нет, – отвечают звери, – видом не видали, слыхом не слыхали.
– А ну, рассчитайтесь промеж себя: может, не все пришли.
Звери рассчитались – нет кривой волчицы. Старик послал искать её. Тотчас побежали гонцы и привели её.
– Сказывай, кривая волчица, не знаешь ли ты Белого Полянина?
– Как мне его не знать, коли я при нём завсегда живу: он войска побивает, а я мёртвым трупом питаюсь.
– Где же он теперь?
– В чистом поле на большом кургане, в шатре спит. Воевал он с бабой-ягою – золотой ногою, а после бою залёг на двенадцать суток спать.
– Проводи туда Ивана-царевича.
Волчица побежала, а вслед за нею поскакал царевич.
Приезжает он к большому кургану, входит в шатёр – Белый Полянин крепким сном почивает[4].
