Любовь Воронкова - Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы)
Тане тоже понравилась новая кукла.
- А ту когда-нибудь тоже отыщем, - сказала она. - А то ведь как ей там одной... в лесу?
Но счастливая Алёнка уже и думать забыла о старой кукле. Она только кивнула головой в ответ и пошла домой показывать всем свою румяную красавицу.
ДЕД РАССКАЗЫВАЕТ СКАЗКИ
Солнце медленно клонилось к дальнему лесу. Бабушка принесла молодой крапивы и стала рубить её в корытце под навесом. Поросёнок похрюкивал из закутки, словно спрашивал: а не мне ли там ужин готовится?
Дед сидел на брёвнышках под берёзами, чинил хомуты и старую сбрую. От хомутов тепло пахло дёгтем и лошадью. Таня примостилась к деду.
- Дедушка, - попросила она, - расскажи сказку!
- Ну что ж, слушай, - ответил дед.
И начал рассказывать:
- Жил-был Иван-царевич. Едет он однажды по тёмному лесу, смотрит бежит ему навстречу избушка на курьих ножках...
- Эй, дед! - крикнула из-под навеса бабушка. - Ты что-то путаешь: избушка сроду не бегала.
- Ну, у тебя не бегала, а у нас бегает, - ответил дед. - Чего же ей не бегать, раз у неё ноги есть!.. Правду я говорю, внучка?
- Правду, - ответила Таня. - Ну, а дальше?
- Дальше? Вот, сбила меня, старая... Давай я тебе лучше про Снегурочку расскажу... Вот жили старик со старухой, детей у них не было. Слепили они себе дочку из снега - Снегурушку. Принесли они дочку в избу. Старуха и говорит:
"Давай её на печь посадим, пусть погреется".
А старик:
"Что ты, бабка, да ведь она же растает!"
"Молчи, старый! Много ты знаешь!"
И сделала по-своему - упрямая была: посадила Снегурушку на печь. Ну, Снегурушка-то - ах! ох! - да и растаяла!
- Эй, дед, что-то ты подвираешь! - опять вмешалась бабушка. - Дело-то не так было.
- Ну, у тебя не так, а у нас так. Правда, внучка?
- Правда. Ещё рассказывай.
- Ну, слушай. Вот жили старик со старухой...
- А старуха упрямая была?
- У! Очень даже. Спорщица была. Вот и заспорила она, что старику пашню пахать легче, чем ей в избе убираться. Тогда старик и говорит:
"Ну что ж, пожалуйста! Поезжай ты пахать, а я буду убираться в доме".
Остался старик дома. Встал пораньше, замесил хлебы, дал свинье корму, выпустил наседку с цыплятами. А потом печь затопил, хлебы испёк, обед в печку поставил и сидит старуху дожидается. Все дела поделал, а старухи всё нет и нет.
"Что такое? - думает. - Там и пашни-то часа на два".
К вечеру смотрит - идёт его старуха без сохи и без лошади. Одни вожжи в руках. Бросила вожжи старику и кричит:
"У тебя и соха-то как чугунная вся - не поднимешь! У тебя и лошадь-то бешеная - не удержишь! И земля-то у тебя в поле каменная - не прорежешь! Еле-еле одну борозду провела".
Тут бабушка не выдержала, вышла из-под навеса.
- И всё-то было наоборот! - сказала она. - Старуха-то в поле справилась ещё получше старика, а вот старик-то в избе не справился! И печку растопить не сумел, и цыплят у него коршун потаскал, и опара у него из квашни ушла, и свинья у него в избу залезла да опару съела! Уж ты, дед, молчи лучше!
- Не любит, когда про старух правду говорят, - подмигнул дед и улыбнулся.
- Ну, а дальше? - спросила Таня.
- Ну, а дальше они помирились, устроили пир. Патоку с имбирём варил дядя Симеон, бабушка Арина кушала - хвалила, а дедушка Елизар все пальчики облизал. И я там был, мёд-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.
- Значит, ты облился весь?
- Весь облился.
- Ну, а дальше?
- А дальше - сказка вся, больше плесть нельзя. Сказке - конец, а нам с тобою берёзовый ларец, в ларце плошки, да ложки, да губные гармошки...
По улице шёл дядя Матвей. Он издали поздоровался с дедом и сказал с улыбкой:
- Эва, хомутов-то набрал! Видно, у тебя лошадей много.
- Все мои, - ответил дед. - Полна конюшня!
Таня поглядела на деда: как это так - все лошади его?
- Эй, дедушка, - сказала она, - ты и вправду что-то не так говоришь: лошади-то не твои, а колхозные!
СТАДО ИДЁТ ДОМОЙ
Солнце спускалось всё ниже да ниже. Докатилось оно до леса, посветило ещё немного и спряталось за ёлки.
Сумерки вошли во двор. Трава стала влажной и прохладной, и закрылись на ночь алые цветы мальвы.
За околицей послышалось блеянье овец и мычанье коров.
- Скотину гонят, - сказала Тане бабушка. - Встречать помогай!
Первой во двор вошла корова Милка, большая, белая, рога калачом. Важно, ни на кого не глядя, прошла Милка в свою закутку. Она знала, что там приготовлена ей свежая трава.
Вслед за коровой вошла тёлочка Нежка. У Нежки жёлтая спина, а ноги белые, будто в чулочках. Она как вошла во двор, так и начала мычать. Это значит: давайте ей пойла.
Бабушка вынесла ей пойло, а Таня стала загонять овец. Овцы прибежали гурьбой. Они очень боялись отстать друг от дружки. Бабушка закрыла в овчарнике овец, водворила на место тёлочку и ушла в избу.
На дворе сразу затихло.
Вот и дедушка убрал лошадей, идёт домой. Вошёл дедушка во двор, остановился под тополем.
- Эко пахнет как! - сказал он. - Как вечер, так это дерево будто мёд на землю проливает!..
СЕРЕНЬКИЙ ЗВЕРЁК
Засинело на улице. Тоненький светлый месяц заглянул в окна. Мать взяла подойник, зажгла фонарь и сказала Тане:
- Пойдём со мной, дочка. Запоздала я сегодня корову доить, посвети мне.
В коровнике тепло и как-то дремотно. Пахнет свежей травой, соломой. Шуршат овцы в овчарнике, корова жуёт жвачку и сердито сопит: и что это её нынче не Доят так долго?
Наверху, на насестах, сидят куры. Они сидят бок о бок, прижавшись друг к другу мягкими перьями. Вот одна пошевелилась во сне, уронила пёрышко. А петух увидел огонёк, поднял голову и смотрит на Таню.
Таня держит фонарь, а от фонаря и свет и тени. Длинные тени, до самой крыши. Покачаешь фонарь - и они качаются.
Вдруг Таня перестала качать фонарь и затаила дыхание. В сумеречном свете фонаря она увидела какого-то зверька. Этот зверёк, серый, с длинным хвостом, бесшумно лез вверх по столбу на овчарник.
- Мамушка, - прошептала Таня, - гляди, кто на овчарник-то полез!
Мать подняла голову. Зверёк уже убежал. Но мать успела увидеть его.
- А, так вот это кто яйца таскает - крыса! - сказала она. - Ну хорошо же. Вот мы завтра поставим капкан - так она живо забудет, как по гнёздам лазить!
СНЕЖОК РАЗГОВАРИВАЕТ
Бабушка процедила парное молоко, налила Тане полную кружку. Таня съела с молоком ломоть чёрного хлеба и вышла на крыльцо. На крыльце лежал Снежок. Увидев Таню, он застучал хвостом, обрадовался.
- Миленький! - сказала Таня и уселась возле Снежка. Она обняла его за шею и прилегла головой к его длинной белой шерсти, в которой плотно засели репьи.
Глаза у неё закрывались. От Снежка пахло псиной, но он был мягкий и тёплый, и Тане возле него было очень уютно...
Чуть слышно шелестели берёзы над крыльцом.
Тёплый ветерок приносил свежие лесные запахи.
Откуда-то издалека слышались ей голоса матери и бабушки, звякала посуда на столе...
"Ужинать собирают", - подумалось Тане.
И вдруг Снежок повернулся к ней и прошептал ей на ухо:
"А знаешь, твоя кукла там, в траве, лежит, возле кустиков... Я тебе её принесу завтра..."
Вышла мать на крыльцо - звать Таню ужинать.
- Глядите-ка, - сказала она, - наша Татьянка, никак, вместе со Снежком уснула!
Она взяла Таню на руки, раздела её, уложила в постель и опустила полог.
С Н Е Г И Д Ё Т
ПОДРУЖКИ
Вот и лето прошло... Глубокая осень стоит на дворе. Листья облетели с деревьев, цветы засохли, трава пожелтела. Не поют птицы в лесу, не шумят жнейки в поле, не пылят по дорогам машины, тяжело груженные хлебом, урожай убран с полей. Только слышно, как с утра до вечера шумит молотилка на колхозном гумне и в два голоса наперебой стрекочут веялки.
Утром мать втащила в избу большое деревянное корыто, а дедушка наточил сечки. Таня обрадовалась:
- Капусту рубить!
Дедушка взял топорик и пошёл в огород подрубать кочаны. Таня сказала:
- Я тоже пойду в огород. Я помогать буду!
- Иди помогай, - сказала мать, - только оденься получше. Помогай и за себя и за меня, потому что мне некогда с вами капусту рубить - я на молотьбу ухожу.
Таня оделась. Заправила со лба под платок светлые завитушки и побежала в огород. Пусто было в огороде: ни морковки, ни огурчика. Только большие растрёпанные кочаны сиротливо сидели на грядках.
- Дедушка, уж им тут стало скучно, - сказала Таня, - морковка - в подполе, и репа, и картошка лежат себе там, а кочаны живут здесь одни, и на них ветер холодный дует!
- А вот мы сейчас их тоже отсюда уберём, - сказал дедушка. - Я буду подрубать, а ты в кучку таскай.
Дедушка подрубал кочаны, и они скатывались в межу. А Таня таскала их в кучку. Кочаны были крепкие, тугие. А попадались такие, что и не поднять.
- Эти не таскай, - сказал дедушка, - эти я сам принесу.
А потом собрал кочаны в корзину и понёс домой. Таня тоже за ним побежала, но увидела, что Алёнка стоит на своём крыльце.
- Алёнка! - закричала Таня. - Пойдём к нам, у нас капусту рубят!
