Леонид Сапожников - Кольцо из клуба Архимед
С утра подморозило, летели крупные снежинки. На побелевшем школьном стадионе десятиклассники играли в футбол.
-- Эй, малый, подай мяч! -- крикнул Антон Крушинский.
Саша неумело взмахнул ногой и... не попал по катившемуся мячу.
-- У тебя ноги или макароны? -- рассердился лучший спортсмен.
-- Хочешь, я вместо тебя подам? -- предложил Жук, но Саша решился попробовать еще раз.
"Фр-р-р!" -- зафырчал мяч, рассекая воздух. "Бум-м!" -- ударил он Крушинского в лоб, как пушечное ядро. Лучший спортсмен зашатался и сел на землю.
Катя, выхватив из портфеля тимуровскую аптечку, поспешила ему на помощь.
-- Зря время теряет,-- ухмыльнулся Жук.--Он же не старик, на нем плюсик не заработаешь...
-- Бежим, пока десятиклассники не очухались,-- предложил Свистунов,-- а то будет нам сейчас плюсик!..
Компания дала деру. В парадном, где жил Бунимович, дождались Катю.
-- С Крушинским все в порядке -- телесных повреждений нет. Только ведет себя странновато.
-- Как? -- испугался Саша.
-- Говорит, что ты тайный марсианин и что тебя необходимо проверить.
Ромка присвистнул:
-- Шарики за ролики заехали.
-- Вернее, ум за разум,-- поправил Максим Дрозд.--Наукой давно установлено, что жизни на Марсе нет.
-- Если б тебе так влепили,-- сказал Жук,-- ты бы сразу забыл свою науку. Ох, и ударчик у Заи! Классный!
"Подлизывается",-- догадался Заец.
-- Хорошо, что Диктор не видел,-- продолжал Жора.--Хочешь, Зая, ценный совет? Полдневника, где вызывают папу, покажи маме, а полдневника, где мамашу,-- папе. И никто не придет to school *.
-- Ну, Жук дает! -- восхитился Ромка.--Хитрый, как змий!
-- Мастер махлевания,-- буркнула Колотыркина, глядя не на Жору, а на мусоропровод.
-- Хочешь жить -- крутись, как штопор! -- смачно выговорил Жук.--Так мой father говорит...
Девять плюсиков
В квартире старика Бунимовича пахло пылью и лекарствами. Катя хотела открыть форточку, но хозяин испуганно замахал руками и стал рассказывать, как его просквозило в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году на именинах троюродного брата.
-- Максим,-- тихо сказала Катя,-- ты пойдешь в аптеку. Свистунов заберет белье из прачечной, а Саша купит хлеб. Я в это время сделаю влажную уборку...
-- Тирлим-пом-пом,-- замурлыкал Жук, довольный, что о нем забыли.
-- ...а Жора будет сидеть с Бунимовичем и слушать его воспоминания.
Петь Жуку расхотелось. Он изменился в лице:
-- Ты что, Колотыркина, уморить меня хочешь? Я лучше с Сашей пойду!
-- Ладно, катись.
-- ...и с тех пор, как только сквозняк, начинает стрелять в пояснице,-закончил старик Бунимович.
На стене висела пожелтевшая фотография: бравые солдаты стоят навытяжку и рядом с каждым -- велосипед.
-- Кто это? -- спросила Катя, протирая пыльную рамку.
-- Самокатчики. Фото сделано в Могилеве в тысяча девятьсот шестнадцатом году, когда я служил вольноопределяющимся в самокатной роте...
-- Так вы здесь тоже есть?
-- А как же! Второй слева. Как сейчас помню, наш поручик...
-- Вот это да! -- перебил изумленный Максим.--Вы, значит, воевали в первую мировую?
-- На велосипеде? -- вытаращил глаза Жук.--Расскажите!
-- Ну уж не-ет! -- сказала Катя, подталкивая его к двери.--Отказался -теперь марш за хлебом!..
Хлебный магазин был закрыт на обед.
Саша посмотрел на старые мамины часики:
-- Полчаса еще ждать.
-- Тридцать шесть с половиной минут,-- уточнил Жора, глянув на свои японские.--Слушай, не торчать же нам под дверью. Давай наделаем пока добрых дел!
-- А как?
-- Ты еще спрашиваешь! С твоей-то силой! Пошли, я буду показывать.
И Жора зашагал впереди, как начальник.
Возле соседнего дома стояла расстроенная старушка в очках и с палкой.
-- Эй, бабушка, почему грустим? -- спросил Жук.
-- Лифт не работает. И когда починят -- неизвестно. А ногами я по лестнице не дойду...
-- Вам крупно повезло! Мой помощник поднимет вас на руках. Вам на какой этаж?
-- На третий... Шутники вы, ребята.
Жук пошевелил губами, что-то высчитывая:
-- На третий не понесем. Невыгодно. Вот если б вам на девятый!..
-- Какая разница? -- удивился Саша.--Главное ж -- помочь!
-- Баран ты, Заец. Нам плюсики нужны. Тебе ж не хочется, чтобы нас нарисовали верхом на черепахе?
-- Не хочется.
-- Тогда делай, что говорю.
-- Надо помочь,-- заупрямился Саша.
-- Ладно, будь по-твоему. Хватай бабушку и дуй вверх по лестнице, пока я не скажу: "Стоп!"
-- Ой! С ума сошел! Уронишь! -- заволновалась старушка, когда Саша подхватил ее на руки.
-- Спокойно, бабуля, он и не таких поднимал. Заец, внимание -- марш!..
Саша вбежал в парадное и помчался по ступенькам, как вихрь.
-- Быстрее! -- орал сзади Жук.
-- Спаси... спаси...-- пыталась выговорить старушка.
"Хочет сказать мне "спасибо",-- догадался Саша.
-- Спаси... Спасите!
-- Стоп! -- скомандовал Жук.--Девятый этаж. Прислони бабушку к стенке.
-- Мерзавские морды! -- невежливо выкрикнула старушка и замахнулась палкой.
Пришлось улепетывать.
-- Нехорошо получилось,-- сказал Саша на улице.
-- Ты что, Зая? Все о'кэй! Запишем себе девять плюсиков за скоростной подъем старушки на девятый этаж.
-- Так ей же надо было на третий...
-- Пустяки! Спустится потихоньку: топ-топ. Спускаться ж легче, чем подниматься?
-- Легче.
-- А ты споришь. Делай, что говорю,-- со мной не пропадешь!
Кулек с яйцами
Когда Саша и Жора принесли, наконец, хлеб, старик Бунимович рассказывал,
как под Пинском его верный боевой велосипед погиб от германского снаряда и ему выдали другой, системы изобретателя Карла Дрэ:
-- Это был первый в мире двухколесный велосипед. Он имел руль, но педали отсутствовали.
-- Как же он двигался? По инерции, как самокат? -- спросил научник Максим.
-- Совершенно верно! Чтобы ехать на нем, надо было предварительно разбежаться, толкая велосипед перед собой, а затем вскочить в седло. Я слышал, что Карла Дрэ за это легкомысленное изобретение уволили с должности лесничего. Но он стал впоследствии профессором механики и изобрел тележку для езды по рельсам. В честь Дрэ ее назвали дрэзиной.
-- Дрезиной,-- поправил Максим.
-- Юноша, я знаю, что говорю! В мое время это слово произносили через "э". Не спорьте со старшими, пока не поживете на свете, как они...
После Бунимовича в тимуровском списке стояла бабушка Бебешко. Она жила в том парадном, где Жук и Заец заработали девять плюсиков. Там же проживал и Свистунов.
-- Ребята,-- сказал он,-- есть одна сногсбивательная идея.
-- Сногсшибательная,-- поправил Максим.
-- Неважно. Все читали про Тимура. Помните, как он и его команда помогали людям? Тайно, как волшебники! Их никто не видел! Так же интереснее, правда?
-- Еще бы! -- сказала Катя.
-- Так вот: айда ко мне, возьмем яйца -- у нас их навалом -- и подбросим бабушке Бебешко!
"Сногсбивательная" идея всем понравилась. Пошли к Свистунову, открыли холодильник, отобрали в кулек десяток самых красивых яиц. Потом спустились на один этаж и позвонили в бабушкину дверь.
-- Когда она спросит: "Кто там?" -- шептал Ромка,-- оставим яйца на коврике и убежим!
За дверью было тихо.
Позвонили еще раз -- опять тишина.
-- Нету дома,-- огорчилась Катя.--Ничего не выйдет.
-- Выйдет,-- сказал Жук.--Все будет о'кэй!
Вернулись к Свистунову.
-- Квартира Бебешко как раз под Ромкиной,-- развивал свою мысль Жук.--Обвяжем одного веревкой, спустим его вместе с яйцами на Бебешкин балкон, а потом поднимем обратно.
-- Ты что? -- сказал Максим.--Это неоправданный риск.
-- Еще как оправданный! За риск мы добавим себе плюсиков пять.
-- Тебе, Жора, лишь бы плюсики. А о товарище ты подумал, что он может сорваться с четвертого этажа?
-- Спокойно, Колотыркина! Заец не сорвется. Он сильный!
Все посмотрели на Сашу. Он видел, что Катя за него боится, и это ему было приятно.
-- Я согласен. Обвязывайте меня!
Свистунов притащил из ванной длинную бельевую веревку, Сашу обвязали, как парашютиста, и вывели на балкон. Вот сейчас Колотыркина крикнет: "Нет! Ни за что!", бросится к нему и обнимет. Но она молчала. В ее широко открытых глазах боролись восхищение и страх.
-- Нет! Ни за что!
Это крикнул сам Заец, глянув с балкона вниз.
-- Струсил? -- спросил Жук.
Катины глаза моментально сузились.
-- Сам ты струсил! -- ответил Саша и заложил руки за спину, чтобы никто не видел, как он сдирает пластырь с кольца.
Вот КУК на храбром пальце. Саше теперь море по колено. Он перелез через перила и взял у Свистунова кулек с яйцами.
-- Нет! Ни за что! -- закричала наконец Колотыркина.
-- Слишком поздно! -- ответил Саша торжественно и гордо.--Если я погибну, не садись вместе с Гордеевым. Опускайте, ребята!
Он поплыл вниз, прижимая кулек к животу. Сверху капали горячие слезы Колотыркиной.
Вот и балкон третьего этажа. Саша до половины просунулся в открытую форточку, поставил кулек с яйцами на подоконник...
-- Это ты, Мурка? -- раздался голос.--Поспать не даешь. Где мои очки?
