Майкл Бонд - Медвежонок Паддингтон тут и там
– Между прочим, телевизор весь заляпан мармеладом. На месте одного моего знакомого медведя я бы его как следует вытерла к приходу мистера Хиггинса… а то кое-кто может обо всём и догадаться.
Хотя миссис Бёрд частенько ругала Паддингтона за его проделки, она прекрасно помнила, что слово – серебро, а молчание – золото, особенно когда дело касается такой сложной штуки, как телевизор.
Если мистер Хиггинс и удивился, что ему так быстро представился случай отплатить услугой за услугу, мысли свои он оставил при себе. Только когда миссис Бёрд рассказала ему что-то по секрету, он отвёл медвежонка в сторону и долго объяснял, насколько опасно снимать крышку с телевизора, если не знаешь, как он устроен.
– Вам повезло, мистер Браун, что медвежьи лапы от природы снабжены хорошей изоляцией, – сказал он на прощание, – иначе, боюсь, мы бы тут с вами не разговаривали!
Паддингтон стал извиняться за беспокойство.
– Да что там, пустяки, – беспечно махнул рукой мистер Хиггинс. – Вот, правда, отвёртка немного мармеладом запачкалась, ну да он, думаю, отмоется.
– Отмоется, всегда отмывается, – тоном знатока подтвердила миссис Бёрд, провожая мастера к дверям.
Когда Брауны собрались в столовой на свой первый телевизионный вечер, один из членов семьи тщательно выбрал местечко как можно дальше от экрана. Хотя мистер Хиггинс крепко-накрепко привинтил крышку, Паддингтон решил, что лучше не рисковать.
– Между прочим, – вспомнил вдруг мистер Браун, когда миссис Бёрд внесла поднос, чтобы они могли перекусить перед сном, – я так и не понял, что мы тогда видели на экране. Просто загадка!
– Наверное, помеху какую-нибудь, – серьёзным тоном отозвалась миссис Бёрд. – Но я почему-то уверена, что больше таких не будет. А ты, Паддингтон?
При этих словах все взоры обратились к медвежонку, но он предусмотрительно спрятал мордочку за большой чашкой какао и только кивнул в ответ. Ему не надо было притворяться, что он устал, – если бы не душистый пар, его глаза давно бы уже закрылись. И всё-таки то, как торчали из‑за чашки его чёрные уши, говорило, что миссис Бёрд попала в самую точку. По крайней мере одной помехи Брауны ещё долго не увидят в своём телевизоре.
Глава четвёртая
Паддингтон-победитель
– «Желаем удачи»? – возмущённо вскричал мистер Браун. – Неужели вы собираетесь тратить время на эту чепуху?
А по другой программе нет чего-нибудь получше?
Остальные переглянулись.
– Паддингтон спрашивал, нельзя ли посмотреть именно это, – ответила миссис Браун. – Это его любимая передача, а сегодня он особенно настаивал, чтобы мы её не пропустили.
– Ну ладно, а сам-то он где? – пробурчал мистер Браун.
– Выскочил куда-нибудь на минутку, – примирительно сказала миссис Браун. – Сейчас вернётся.
Мистер Браун, ворча, сел на место и с отвращением уставился на экран. Трубный звук фанфар возвестил начало викторины «Желаем удачи», и на сцену, весело потирая руки, взобрался главный ведущий Ронни Обыграйт.
– Ладно бы он ещё задавал толковые вопросы, – не унимался мистер Браун, – но давать такие призы за такую ерунду просто нелепо!
Шторы в столовой были задёрнуты, и все Брауны, за исключением Паддингтона, который сразу после чая таинственно исчез, сидели тесным полукругом у телевизора.
В последние несколько недель распорядок жизни в доме номер тридцать два по Виндзорскому Саду заметно изменился. Раньше в свободное время Брауны развлекались кто как мог, но с тех пор, как в доме появился телевизор, они проводили почти все вечера в полутёмной столовой, словно приклеившись к экрану.
И всё-таки – хотя никто, кроме мистера Брауна, пока не решался сказать об этом вслух – новое развлечение уже начинало приедаться, и, когда фанфары взвыли во второй раз, никто не выразил должного восторга.
– Надеюсь, с Паддингтоном ничего не случилось, – шепнула миссис Браун. – Он ведь смотрит всё подряд, а уж викторины в особенности… Он их так любит!
– С ним всю неделю творится что-то странное, – подхватила миссис Бёрд. – С тех самых пор, как пришло это письмо. И чует моё сердце, одно с другим связано…
– Ну вёл-то он себя просто образцово, – вступилась миссис Браун. – Просто с утра до ночи читал эти толстенные энциклопедии, которые приволок от мистера Крубера… Сегодня за обедом даже забыл попросить добавки.
– Вот именно, – многозначительно кивнула миссис Бёрд. – Таких чудес на свете не бывает.
На экране крупным планом маячила физиономия Ронни Обыграйта – он объяснял зрителям в студии и у телевизоров правила игры. Брауны тем временем продолжали обсуждать необычное поведение своего мишутки.
Миссис Бёрд сказала правду: всё началось в то утро, когда Паддингтон получил по почте солидного вида конверт. Никто не обратил на это особого внимания, потому что он часто выписывал себе каталоги и бесплатные образцы, которые рекламировали в газетах.
Однако в тот же день, чуть попозже, он вернулся домой от мистера Крубера и приволок в сумке на колёсиках целую груду энциклопедий, а на следующее утро позаимствовал у мистера Брауна читательский билет, и у его кровати выросла вторая высоченная стопка книг.
– А кроме того, он задаёт совершенно невообразимые вопросы, – сказала миссис Браун. – Ума не приложу, откуда они у него берутся.
– Задаёт, и ладно, – буркнул мистер Браун, отрываясь от вечерней газеты. – Долго ещё, интересно, его ждать?
Мистер Браун только что выяснил, что по другой программе вот-вот начнётся очень хороший фильм, а он ужасно любил смотреть фильмы.
Вдруг Джонатан вскочил со стула.
– Вот это да! – завопил он, указывая на экран. – Ясное дело, его здесь нет! Глядите!
– Батюшки! – ахнула миссис Бёрд. – Не может быть!
– И тем не менее это так. – Мистер Браун поправил очки. – Это действительно Паддингтон с мистером Крубером.
Пока они говорили, Ронни Обыграйт закончил объяснять правила игры. Жизнерадостно помахав зрителям рукой, он спрыгнул со сцены в круг яркого света и объявил, что имя первого участника викторины – мистер Браун из Лондона.
Он зашагал по проходу и остановился возле одного из рядов. В кадре тут же появились две знакомые физиономии. Мистер Крубер был явно очень смущён, а когда заметил себя на одном из мониторов, виновато потупил глаза. Хотя Паддингтон уверял его, что Брауны любят сюрпризы, он побаивался, что этот сюрприз может им не понравиться.
Впрочем, мистер Крубер тут же пропал с экрана, а маленькая мохнатая фигурка повернулась к камере, приподняла потрёпанную шляпу и зашагала следом за главным ведущим к сцене.
Увидев, что Паддингтон карабкается на сцену, Брауны онемели от удивления. И не только они. Сам Ронни Обыграйт на миг лишился дара речи, а это случалось с ним крайне редко.
– Э‑э… а вы уверены, что вы и есть тот самый мистер Браун? – спросил он нетвёрдым голосом, когда Паддингтон поставил чемодан и приподнял шляпу, приветствуя публику.
– Абсолютно, мистер Обыграйт, – отозвался Паддингтон, с важным видом помахивая листком бумаги. – Вот ваше пригласительное письмо.
– Я… э… я не знал, что в Ноттинг-Хилле[6] есть медведи, – пробормотал Ронни Обыграйт.
– Я, вообще-то, приехал из Перу, – пояснил Паддингтон, – а теперь живу на улице Виндзорский Сад.
– Ну что ж. – Ронни Обыграйт почти пришёл в себя. – Значит, будем смотреть, как играет медведь; и надеюсь, услышим перувоклассные ответы. Перувоклассные ответы, – повторил он, смеясь несколько дребезжащим смехом собственной шутке.
Впрочем, тут он встретился с медвежонком взглядом и сразу умолк. Паддингтону совсем не понравились шутки Ронни Обыграйта, и он смотрел на него очень суровым взглядом.
– Э‑э… пожалуйста, подойдите поближе и поприветствуйте своих друзей и близких, – нашёлся бедный Ронни. – Мы всегда предоставляем участникам такую возможность, чтобы они чувствовали себя более раскованно.
Паддингтон нагнулся и достал из чемодана какой-то листок.
– Большое спасибо, мистер Обыграйт, – сказал он и направился к камере.
Брауны зачарованно следили, как его мордочка постепенно заполняет весь экран.
– Привет всем, – произнёс хорошо знакомый голосок. – Миссис Бёрд, я постараюсь вернуться не очень поздно. Мистер Крубер обещал отвезти меня прямо домой и…
Больше Паддингтон ничего не успел сказать, потому что раздался громкий треск и экран опустел.
– Ой! – вскрикнула Джуди. – Неужели телевизор сломался? Ну почему именно сегодня?
– Всё в порядке, – успокоил её Джонатан. – Видишь, они просто включили другую камеру.
И действительно, экран снова ожил. Правда, Паддингтона теперь было видно гораздо хуже. До поломки его показывали крупным планом, так что можно было различить каждую шерстинку на мордочке, и только в самый последний момент изображение потускнело и расплылось. Теперь же камера была повёрнута к зрителям, а в студии творилось что-то непонятное: один из операторов сидел на полу, весь опутанный шлангами и проводами, и потирал затылок.
