Борис Екимов - Короткое время бородатых
- Изделием своим похвастать пришла, - догадался Славик. - Заходи, заходи...
Зоя шагнула в комнату, топор над головой подняла, продекламировала:
- Крушу вековую сосну!
Топорище у ее инструмента было явно женской рукой деланное.
- От смеха тайга будет валиться, на твое рубило глядючи! - расхохотался Славик.
Зоя от этих слов заскучала, но Андрей, за руку ее потянув, под Славкину кровать указал.
- Погляди, что там спрятано.
- Секрет фирмы! - запротестовал Славик. - Лицензию сначала купите.
Тогда Андрей свой топор показал, и Зоя повеселела.
Вскоре и Володя с Григорием появились. Они в штабе заседали.
- Ну, чего, чего там? - нетерпеливо спросил Славик. - Докладывайте!
- Чего... да ничего, - со вздохом ответил Григорий, приглаживая усики, и полез за сигаретой.
Курил он редко и всегда картинно, его, кажется, не дым привлекал, а сам процесс курения: тщательное разминание сигареты, обстоятельное прикуривание, дымовые кольца. Выпустив первый клуб дыма, Григорий показал на него рукой и проговорил:
- Вот он, наш договор со стройучастком, торжественно подписанный. Мастерская, спортзал, баня, пожарное депо, ледник - все, о чем говорилось в Волгограде, - забудьте. Из обещанного дают только склад и два дома. На остальное нет проектов, и вообще неизвестно, будем ли строить. Начальник стройучастка валит на Тюмень, мол, запросил проекты, а их не шлют. Еще нам дают три километра "лежневки" и лес валить. Противопожарную полосу на сто метров вокруг поселка. Вот так. Пил "Дружба" обещают дать штук шесть, но из них половина старые, приставок к ним нет ни одной. Вот такие дела.
- Как же так? - спросил Андрей. - Они же сами договор составили. Зимой еще знали, что приедем. Неужели за такое время нельзя было подготовить все? Я что-то ничего не понимаю. Или не нужны мы им?
- Я сам, братцы, мало что понимаю, - вздохнул Григорий. - На словах они вроде и рады. Мол, ждали, ждали, давайте, горим без людей. А с другой стороны, ох... - удрученно покачал он головой.
- Ну а что штаб решил? - спросил Андрей. - Сидеть же не будем?
- Что решил? Будем пока делать, что дают. Попробуем связаться с Тюменью. Думаю, что проекты достанем.
- Да-а... - скептически протянул Славик. - С таким комиссаром достанешь. Вот если бы я, - ожил он, - был комиссаром, я бы созвал всех начальников и выступил перед ними.
Славик встал, вытянул руку с указующим перстом, надменно поднял голову и заговорил патетически:
- Товарищи сибиряки! Пламенные сердца и души привели комсомольцев города-героя Волгограда в дикую тайгу. Ничто не остановит нас в этом порыве: ни зверь, ни погода, ни голод, ни холод. Но не работой, а своим ледяным и подозрительным отношением вы хотите остудить нас. Не выйдет! - закричал, распаляясь, Славик. - Мы пойдем вперед! Мы голыми руками! - Он вскинул над головой кулаки. - Освоим тайгу! Нас не остановить! Мы и вас сметем! - И уже спокойно спросил у Григория: - Ты понял?
- Да я давно понял, - сказал Григорий. - Какой из меня к черту комиссар.
- Ты чего? - опешил Славик. - Чего ты в самом деле, обиделся, что ли... Ну, прости, я ж дуракую.
- Да нет, не обиделся. Что я не понимаю, что ли. Я вообще говорю: какой я комиссар, если не знаю, что должен делать. Я ведь освобожденный... Вы с утра на работу, а я? - Григорий руки в карманы заложил и поглядел на ребят. - Я-то куда пойду?
- В штаб, - незамедлительно ответил Славик, - и начнешь там вот это... - поиграл он ладонью в воздухе.
- Ага, - рассмеялся Григорий и повторил его жест. - Именно это и пойду делать. Неизвестно чего... Эфир-зефир!
- Ты помнишь, что в прошлом году комиссар делал? - сказал Володя. - Да и в институте вам толковали.
- В институте все в общем говорили и заканчивали: главное, исходите из местных условий. А наш Горшенин в прошлом году, я даже не знаю, что он делал. Стенгазету выпускал... самодеятельность... В общем, беру я завтра топор и иду с вами работать. А там видно будет.
- Что ж, начальству виднее, - сказал Володя и тут же вспомнил. - Ну-ка давайте ваши топоры, орелики. Посмотрим, что у вас получилось.
Показывать было, конечно стыдно, но пришлось.
- Вот так, - начал выговаривать Володя, на Славика глядя: - Мы, мы, инструмент, колун, пиф-паф и дикий Запад! А простую деревяшку обработать, заклинить по-человечески...
- Хватит тебе, - добродушно проговорил Григорий. - Мы в прошлом году первые топоры тоже, наверное, не лучше сделали. Давайте подправим. Заяц, дай твое рукоделие...
4
Первый день желанной работы всегда радость. Если признаться откровенно, где-то глубоко в душе, конечно, кроется предательский холодок недоверия к себе, внутренний голос нашептывает: "А вдруг не справишься? Вдруг окажется, что не способен сделать, или способен, но хуже других? И тогда все будут смотреть на тебя с насмешкой и сожалением, увидев твою настоящую цену". Но другой голос, более сильный, кричит совсем иное: "Я молод! Во мне столько сил, что даже сам я еще не подозреваю, на что способен! И вот сейчас пришло наконец время, когда смогу показать себя. И это не будет хвастовством. Просто буду работать изо всех сил, и у меня получится ловко, умно, споро. И люди будут удивляться, глядя на меня, и завидовать мне".
Так или примерно так думал Андрей, когда с ребятами шел те двести метров, что отделяли их лагерь от места работы. Все молчали, а по лицам бродили неясные улыбки, кто-то пел вполголоса:
- Привыкли руки к топорам...
Останавливался, пережидал минуту и начинал снова:
- Привыкли руки к топорам...
У клуба, самого крайнего строения в поселке, остановились. Подошел Володя. На голове его красовалась выгоревшая, когда-то голубая пилотка с ярко начищенной эмблемой.
- Вова, где это ты головной уборчик-то раздобыл?
- Хе-хе! Пилотка знаменитая. Знай морскую пехоту. И в прошлом году была в Сибири со мной. Так что Музея ей не миновать. Ну, народ, все в сборе? Начнем. Я, значит, ваш бригадир. Это вы уже знаете.
- А теперь для вас я буду вроде как бугор!
Так послушайте, ребята, вы мой разговор!
пробасил и расплылся в улыбке Петя-большой, огромный, чубастый парняга.
- Рост метр девяносто, вес девяносто, не считая дури и пуда шерсти на голове, - представил его маленький чернявый парнишка, тоже Петр, по кличке Маленький.
- А в тебе пуд вместе с шерстью! Лягушонок. Тьфу! - отвернулся Петя-большой.
- Ну, за дело, народ, за дело, - сдвинул на затылок свою пилоточку бригадир. - Поосторожнее смотрите.
А на крылечке клуба, на солнцепеке пригрелся и задремал светловолосый парень.
- Скоба! - позвал его Володя. - Скоба-а-а.
- А? Что? Меня, что ли? - проснувшись, промямлил парень и сообщил доверительно: - Видимо, придремал.
Все заулыбались, а Славик не выдержал:
- Ты что такой стремный мужик? Июль месяц, а ты уже в спячку.
- А-а, - безразлично отмахнулся Скоба. - Болтай, болтай...
- Ну, поехали, народ, поехали, - поторопил бригадир.
- Привыкли руки к топорам! - взревел Петя-большой.
* * *
Андрей работал со Славиком и Зоей. Осмотрев место порубки, Славик скомандовал:
- Мы с Андреем валим, а ты, Заяц, вырубай подлесок.
Зоя возмутилась:
- Начинается! Нет, я тоже хочу валить. Я пилила дрова, а это то же самое, только в другой плоскости, - но взялась за топор.
Тайга была затянута густой сетью мелколесья, кустарника, сухого валежника, так что, прежде чем подступиться к дереву, приходилось вырубать мелочь, которая крепко цеплялась за жизнь.
Первое дерево мягко упало на землю. И хоть близко никого не было, Славик закричал лешачьим голосом:
- Бойся!!
И тайга отозвалась:
- Ой-ся-а!
Второе, третье и четвертое дерево тоже легли быстро, поддаваясь нерастраченному азарту работы.
Толстенная чернотелая лиственница, покрытая зеленым мхом, первая показала характер. Отчаянно хакая, Славик сделал заруб, чтобы указать лиственнице, куда нужно падать, но пилу начало зажимать, как только полотно скрылось в дереве.
- Она что, сдурела? - удивленно произнес Славик.
- Спроси у нее.
Андрей почувствовал, что каждое движение выжимает на лице пот, и, сняв накомарник, поднял сетку. Свежий воздух приятно обдул лицо, но и комары не дремали: они тотчас начали атаку, легко впиваясь в мокрое распаренное тело.
- Когда я буду пилить? - снова возмутилась Зоя. - Мне надоело воевать с мелочью.
- Момент, - успокоил ее Славик. - Повалим это чудо, и я передам тебе свой ответственный пост. Это работа не для музыканта.
Но "момент" затягивался. Пилу таскали с трудом, ухватив обеими руками и упираясь ногой в ствол. Сделали запилы, насколько было возможно, с других сторон, а потом Славик начал углублять заруб. Теперь он уже не хакал молодечески, махал топором реже, тщательно выбирая место для удара. Лиственница не сдавалась.
- Может, толкнем? - предложил Славик.
И они минут пять безуспешно упирались в ствол руками, пытаясь расшатать его.
Справа и слева бухались о землю стволы, а злополучная лиственница стояла, намертво зажав пилу.
