Любовь Воронкова - Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы)
Чем ближе к Зелёным Горкам, тем приветливей становилась дорога. Вот и река с узкими и шаткими лавами. Здесь под лавами они купаются в жару. А вон там уже видны капустные огороды, которые они пололи... Как давно это было!
Аниска торопливо поднялась сквозь кусты на горку - вот и деревня!
Мать встретила её немножко удивлённо.
- Ты что? Разве там покос кончился?
- Нет, - сказала Аниска, - только ведь дождик же... А завтра обратно пойду. Вот тётка Анна пирог дала.
- Только один? - спросила Лиза.
Аниска не ответила.
- Ох, глупая, - улыбнулась мать, - неужели без дому и недели прожить нельзя? Ну садись, поешь.
- А потом Никольку бери... - добавила Лиза.
У Лизы моментально создался план - сейчас она сдаст Никольку, а сама к Верке, а с Веркой за ягодами...
Но, оглянувшись через минуту, Лиза увидела, что Аниски уже нет в избе.
Аниска и Светлана сидели на крыльце у Тумановых. Светлана неожиданно для самой себя обрадовалась Аниске. Она не скучала об Аниске, но всё же ей чего-то не хватало в эти дни. Особенно на работе. Танюшка прямо засмеяла её - то она грабли не так держит, то подгребает не чисто... А Катя тоже: "Что, некому за тебя поработать?" Ехидная такая!
- Ты не уходи больше, - сказала Светлана.
Но Аниска покачала опущенной головой:
- Мать велит. А то тётка Анна рассердится...
- Как хорошо - кругом пасмурно! - улыбнулась Светлана, поглядев на небо. - Может, и завтра покосу не будет. Только за ягодами сыро...
- Скоро малина поспеет, - сказала Аниска, - вот я тебя поведу... Ведро набрать можно!
- Ведро?!
Светлана с радости даже обняла Аниску.
Аниска, улыбаясь, развернула свой фартук.
- А я тебе гостинца принесла!
И подала ей два толстых ржаных пирога.
- Ой, куда мне столько? - засмеялась Светлана. - Да они же чёрные!..
Аниска омрачилась:
- А они всё-таки ничего. Они с морковью. Ты попробуй!
Светлана попробовала и сморщила свой защипнутый носик.
- Так себе... Ну-ка, а другой такой же?
У калитки неожиданно появилась Лиза. Она своими острыми мышиными глазками увидела пироги - один на коленях у Аниски, другой у Светланы в руках.
- Ага, - крикнула она, - а сказала, что тётка Анна один прислала! Ага! Скажу мамке! Тётка Анна три прислала!
- А вот и нет, - покраснев, ответила Аниска, - тётка Анна один дала!
- А эти два откуда же? Не тётка Анна дала? Нет?
- Нет.
- А кто же?
- Никто.
- Значит, сама взяла, да?
Аниска замолчала и покраснела ещё больше.
- Утащила, значит?
Аниска испуганно взглянула на Светлану.
Светлана опустила руку с пирогом и перестала жевать.
- Эх, ты, и не стыдно! - сказала Лиза. - Вот Косуля! Сейчас пойду скажу мамке, что пироги таскаешь!
И убежала.
Светлана обиженно поджала губы.
- Что ж ты мне... какие пироги приносишь? На вот, возьми, пожалуйста.
Она положила пирог Аниске на колени и встала. Во двор вошла Катя.
- Аниска пришла? Больше не уйдёшь?
Аниска не ответила и не подняла глаз. Катя поглядела на одну, поглядела на другую.
- Поругались, да? Всё, как петухи.
- Ничего не поругались, - оттопырив маленькие губы, ответила Светлана, - а просто я с ней больше не вожусь...
- А почему же?
- А потому же. Сами потом скажете, что я с жульницей вожусь.
- Аниска, - сказала Катя, - а ты разве жульница?
- Да, - сказала Аниска и ещё ниже опустила голову.
Катя удивлённо посмотрела на неё:
- Как это?
- А так, - подхватила Светлана, - у тётки пироги утащила.
Катя немножко помедлила, подумала. И вдруг рассердилась и всё её ленивое спокойствие исчезло.
- Она же для тебя принесла! А если бы не ты, то и не взяла бы их никогда! А уж ты скорей "жульница"! Тоже слово какое нашла! Да я бы на Анискином месте и водиться-то с тобой ни одного дня не стала бы, даже ни одной минуточки!
Катя круто повернулась и пошла прочь. Светлана вскочила и побежала за ней - она вовсе не хотела ссориться с Катей. Аниска глядела им вслед, не трогаясь с места.
Возле пруда, в большой тёплой луже Танюшка, Верка и белобрысый Прошка делали мельницу. Катя и Светлана вошли в лужу. Танюшка и Верка поднялись им навстречу. И Прошка присунулся. Стоят всей кучкой, говорят что-то и поглядывают в Анискину сторону.
Аниска медленно завернула в фартук пироги с морковью, встала и, не оглядываясь, пошла домой. Ей хотелось спрятаться где-нибудь на задворках, лечь, закрыть глаза и забыть всё так, чтоб совсем отняло память.
Мать увидела её в окно.
- Что это Лиза про пироги говорит? - закричала было она. Но поглядела в туманные Анискины глаза и сразу сбавила голос. - Ты что? Ай, заболела? Ступай-ка на печку, прогрейся хорошенько!
Аниска молча положила на лавку надкусанные пироги и залезла на печку. Она долго смотрела в потолок. Мать расспрашивала про тётку Анну, про Гришутку, про харчи. Аниска отвечала односложно, думая о своём. Потом вдруг заплакала.
- Ты о чём? - встревожилась мать. - Тётка Анна обижает, что ли?
- Нет.
- А чего ж тогда?
- Я ведь не украла пироги-то... Я взяла просто - их ведь там было много...
- Ах, вон что! Ну, а зачем взяла-то, разве тебе их не дали?
- Нужно мне было.
- Попросить надо. Кто ж так-то берёт? Разве можно?
- Да она не дала бы.
- А может, и дала бы. А раз не дала - самой брать нельзя! Хоть бы и не для себя...
Аниска, наклонясь с печки, поглядела на мать:
- Мамка... А тебе кто сказал, что я не для себя?
- Ну, кто сказал - сама вижу. Подружке небось принесла. А ей-то наши пироги не больно нужны! Глупая ты у меня, Аниска! Трудно тебе будет на свете жить. Э-эх! Сердце у тебя всё наружу - кто захочет, тот и поранит. И тут же прервала себя: - Ну, не в этом дело. Нужны или не нужны ей пироги, а без спросу брать ничего нельзя. Придёшь к тётке Анне - скажи, что взяла. А ругаться будет - ну что ж, терпи. За дело. Вперёд умнее будешь. Скажи непременно, слышишь?
Аниска ответила со вздохом:
- Скажу.
Теплота приятно размаривала и нежила. Но лишь только Аниска начинала дремать - воспоминание о том, что случилось, как булавкой кололо в сердце. И она снова открывала глаза.
"Жульница!"
12. КУДА ПЛЫВУТ ОБЛАКА
Дни в Корешках жаркие, медленные, как смола, текущая по стволу, как облака, идущие по небу...
Аниска сидела на бугорке над рекой. Гришутка играл на песке, у самой воды. Он отыскивал в песке крошечные раковины, гладкие камушки, чёртовы пальцы и складывал всё это на круглом глянцевитом листе кувшинки.
Аниска сушила мокрые от купания волосы. Они очень отросли за лето и крупными завитками лежали по плечам.
Отсюда, с бугорка, далеко видно. На том берегу кусты растут островками, а между кустов, на солнечных полянках, корешковские колхозники сушат сено. Аниска никого не знает, даже девчонок не знает. В первый же день, когда она только что появилась в Корешках и пришла на колодец, одна корешковская девочка сразу высмеяла её:
- Ты куда глядишь - на меня или на тётку Марью?
Стоявшая тут суровая тётка Марья осадила девчонку:
- Эко, язык-то у тебя вредный!
Девчонка застеснялась:
- Да ведь я так, я шуткой!
Но Аниска уже больше ни разу не пошла на колодец в то время, когда там был народ.
Она считала дни. Оставалось немного - последний лужок за рекой, вот этот самый. Аниске видно было, как вдали по ровному лугу ходили конные грабли, загребая длинные пушистые валы. Ближе к берегу, где росли кусты, колхозницы таскали сено охапками. Вон в синем платке тётка Анна. Высокая, худощавая, она широко взмахивает граблями. Вон набрала охапку, потащила. Ну и охапка - с полвоза будет! И откуда у неё сила такая?
Аниска мельком взглянула на Гришутку. Гришутка втыкал в песок зелёные ветки - может быть, устраивал сад. Солнце припекало, размаривало. Аниска подняла глаза к белым облакам, и сразу её мысли потекли куда-то далеко от Корешков, от покоса, от Гришутки, - вслед за белыми холмистыми облаками... Куда они идут? Куда плывут они, словно большие гуси-лебеди по глубокой голубой воде?
Учительница рассказывала, что иногда облака идут низко, даже садятся на верхушки гор. А на горах домики. Вот сядет облако возле домика. Люди утром проснутся - что такое? Солнца не видно. Открыли окно - а в окно облако лезет...
Неожиданно резкий крик прозвенел над рекой. Аниска вскочила, взглянула вниз - Гришутки на песке не было. А на том берегу маленькая черноволосая женщина кричала, хватаясь за щёки:
- Ой, утонул! Ой, утонул!
Аниска скатилась с бугорка. Гришутка барахтался в осоке. Он не кричал, а только кряхтел с испуга. Аниска вытащила его на берег. Руки у неё дрожали, когда она снимала с него мокрую, с налипшей тиной, рубашку.
На крик со всех покосных полянок бежали женщины. Впереди - тётка Анна.
- Где? Где? - хрипло кричала она.
И едва поверила своим глазам, когда увидела на том берегу своего толстого Гришутку, который голышом сидел в траве и даже не плакал.
- В воде был! Сама видела - разрази меня гроза! - тараторила чёрненькая женщина. - Уже нырял, уж совсем воду хлебал, вот разбей меня гром!
