Хольгер Пукк - Как поступишь ты?
Через некоторое время Валли и Волли стояли прямо перед витриной и внимательно рассматривали «игроков».
Валли заметила, что «играющий» манекен целится мимо лузы. Вот так штука! Художники упустили из виду такой важный момент. И она стала пальцем указывать на это Волли, но тут же быстро опустила руку. Она вспомнила, что пальцем указывать на что-либо не полагается.
Смущенная Валли оглянулась, не заметил ли кто ее оплошность, и шепнула брату:
— Довольно. Пойдем, Волли!
Сказав это, она отступила назад и… наступила на ногу девушке, стоявшей сзади.
— Ой, извините, пожалуйста! — сказала Валли, смутившись еще больше.
— Ничего. Пожалуйста! — ответила девушка, дружелюбно улыбаясь. И хотя ей было больно, она и виду не подала.
Волли не стал пятиться назад, как его сестра, а повернулся лицом к толпе и спокойно вышел из нее без всяких препятствий.
Пройдя немного, Волли вдруг вспомнил, что запас карандашей у него подходит к концу.
— Пойдем-ка купим карандашей, — предложил он сестре.
Валли и Волли свернули в соседний переулок, где на углу помещался большой магазин письменных принадлежностей.
Волли открыл дверь магазина и сказал сестре:
— Входи, пожалуйста.
Но в этот момент из магазина выходил какой-то мужчина с чемоданом в руке.
Валли сразу отступила назад, чтобы пропустить старшего.
— Пожалуйста — сказала она.
Валли знала, что, толкаясь в дверях, много времени не выиграешь — всего несколько секунд, — а невежей прослывешь.
У прилавка, где продавались карандаши, стояло несколько человек. Пожилая женщина выбирала альбом. Продавщица разложила перед ней несколько альбомов разных сортов. Один был в простом коричневом переплете, другой был покрыт ярким плюшем, на третьей золотом было оттиснуто какое-то изображение, а на четвертом приклеена почтовая открытка с цветами.
Покупательница выбирала долго. Наконец она взяла с прилавка альбом в простой коричневой обложке и сказала:
— Я попрошу этот…
— Пожалуйста, — ответила продавщица и, улыбнувшись, добавила: — Этот альбом самый изящный. А все эти альбомы с плюшевыми переплетами да с наклеенными открытками отжили свой век. На смену им приходит простота и изящество!
Продавщица выписала чек. Подавая чек покупательнице, она опять сказала:
— Пожалуйста!
Женщина поблагодарила и хотела было отойти от прилавка, но, по-видимому, что-то вспомнила. Улыбнувшись, она обернулась к мужчине, стоявшему за ней, а затем к продавщице:
— Извините, я забыла… Пожалуйста, еще два пакетика угольников…
— Ничего, бывает, пожалуйста, — почти в один голос ответили ей продавщица и мужчина.
Затем продавщица подала женщине другой чек и опять сказала «пожалуйста», а покупательница, принимая чек, ответила «спасибо».
Эти два слова были слышны и у кассы: сначала — когда деньги и чек были поданы кассирше, и затем — когда был выбит чек и вручен покупательнице. Затем продавщица и покупательница, еще раз обменялись «пожалуйста» и «спасибо», когда одна подала чеки, а другая — завернутые в бумагу покупки.
Волли украдкой по пальцам подсчитал, сколько при этом раз было сказано «пожалуйста» и «спасибо». Получилась целая дюжина! «Какие обе женщины вежливые и культурные, как они уважают друг друга», — подумал он при этом.
Подошла очередь Валли и Волли.
— Пожалуйста, что вам? — спросила продавщица.
— Пожалуйста, пять таких карандашей в зеленую полоску. Вот этих, — сказал Волли и показал на карандаши всей рукой.
Волли хорошо усвоил, что показывать пальцем неприлично. Тетя Августэ, например, показывает мизинцем. А мама говорит, что это ненужное жеманство и подражать этому вовсе не следует. А некоторые держат чашку с кофе или чаем, отставив мизинец в сторону. Мама говорит, что это тоже ненужное кокетство.
Валли получила чек, сказала «спасибо» и направилась к кассе. Да и Волли тоже отошел от прилавка, чтобы не мешать другим покупателям.
Возле кассы перед Валли стоял высокий мужчина в коричневом пальто. По-видимому, у него была нехорошая привычка рассовывать деньги куда попало. И теперь, чтобы найти их, мужчина шарил по всем карманам.
Вынимая руки из кармана пальто, незнакомец выронил какую-то бумажку, сложенную вчетверо.
Волли быстро подошел, поднял бумажку, подал ее незнакомцу и сказал:
— Извините, вы выронили это…
Мужчина хлопнул Волли по плечу и гаркнул:
— Спасибо, брат! Спасибо! Молодчина!
Все, кто был в магазине, повернули голову в сторону Волли и смотрели на него. Волли смутился и подумал, что этому мужчине не следовало бы выражать свою благодарность так бурно. Самое лучшее, если ваш хороший поступок остается незамеченным даже для того, ради кого он сделан. Тимуровцы к этому и стремились, делая свои добрые дела.
Отдав записку, Волли отошел в сторону.
А гражданин в коричневом пальто снова принялся обследовать свои карманы. И не удивительно, что он опять обронил что-то. На этот раз он уронил носовой платок.
Волли колебался: поднять или не поднимать? Опять будет благодарить на весь магазин… Неловко как-то. Ну, да ладно!
Но прежде чем Волли успел приблизиться к мужчине, какой-то молодой человек тронул за руку мужчину в коричневом пальто и вполголоса сказал ему:
— Извините. Вы что-то обронили. — И глазами показал на пол.
— Ну-у! Неужели опять? — удивился рассеянный гражданин. — Спасибо, спасибо! — он нагнулся и поднял свой платок.
Волли удивленно посмотрел на молодого человека. Почему же он не потрудился поднять платок? Лень, что ли, помешала ему нагнуться?
Волли рассказал об этом сестре, но и та не смогла объяснить такое поведение незнакомца ничем другим, как ленью…
Ответ на этот вопрос брат и сестра получили только через несколько дней. Дома как-то зашел разговор о пропажах, и Волли рассказал о том, что произошло в субботний день в книжном магазине.
Мама улыбнулась и покачала головой.
— Нет, Волли. Этот молодой человек вовсе не лентяй. Он вел себя совершенно правильно. Чужие носовые платки никогда не поднимают. Может быть, человек только что пользовался этим платком и другому брать его в руки просто неприятно. К тому же это еще и не гигиенично. Разве владельцу платка будет приятно пользоваться платком, который побывал в чужих, может быть, не очень чистых руках?
Глава IV. Дома, в обеденный час
Едва брат с сестрой переступили порог своей квартиры, как сразу почувствовали, что отец уже возвратился с работы.
Волли отворил стенной шкаф.
Так и есть! В углу висело пальто отца, в котором он ходил на работу. Волли и Валли надели свои пальто на плечики и повесили их на вешалку рядом с пальто отца.
Из кухни доносился звон посуды и журчание воды. По-видимому, бабушка накрывала на стол, а отец умывался.
— Добрый день! — поздоровались Валли и Волли.
В семье Метсов был такой порядок: пришел домой — снимай рабочую одежду. Рабочей одеждой у ребят считалась та, в которой они ходили в школу.
Вместо школьной формы Валли надела ситцевое платье все в цветочках, а Волли снял свитер. Пионерские галстуки ребята тоже сняли и повесили на перекладину, вделанную в дверцу шкафа заботливыми руками отца. Вторая точно такая же перекладина предназначалась для отцовских галстуков.
— Пожалуйте обедать! Стол уже накрыт! — донесся из кухни голос бабушки.
И тут вдруг Валли и Волли почувствовали, как они голодны, и в один миг очутились на кухне. Прежде они вымыли руки, а потом уж сели за стол — каждый на свое место.
Посреди стола, покрытого белой скатертью, стояла супница. Дымящийся пар разносил вкусный запах горохового супа.
Отец подождал, пока усядется бабушка, и потом сел сам. Ребята сели за стол последними.
— Пожалуйста, — отец подвинул супницу к бабушке и подал ей половник ручкой в ее сторону.
— Спасибо, только мне есть что-то не хочется. Когда готовишь обед, нет-нет да и попробуешь… Да так напробуешься, что вот потом и аппетита нет… — и бабушка налила в тарелку немного супа.
Вслед за бабушкой половник взял отец. Как и бабушка, он налил себе супу чуть побольше половины тарелки. Затем отец подвинул супницу к ребятам. Однако Волли передвинул супницу дальше к Валли и подал ей половник:
— Пожалуйста!
— Спасибо! — ответила Валли и добавила: — Передай свою тарелку, я тебе тоже налью.
Волли сделал это с нескрываемым удовольствием. Принимая от сестры тарелку с супом, он поблагодарил Валли за внимание.
Отец протянул каждому хлебницу, каждый рукою взял несколько ломтиков хлеба и положил себе на маленькую тарелочку, которая стояла слева.
