Николай Носов - Повесть о моем друге Игоре
— Во, побежала!
Это тоже показалось Игорю страшно смешным. Он тут же подхватил это слово и стал повторять:
— Побежала! Ха-ха-ха! Побежала!
Он-то знает, что юла бегать не может, а тут на самом деле было похоже, что юла побежала, вместо того чтоб спокойно вертеться на месте, как ей положено.
Я попробовал запустить юлу вверх ногами. Это удалось и тоже вызвало у Игоря громкий смех.
Однажды, играя с солдатиками, он поставил одного солдатика вниз головой и очень смеялся над своей ошибкой.
“Чик — и доехали!”Ехали с ним на метро. Очень устали. Говорю ему:
— Теперь уже скоро. Сейчас пройдем по подземному переходу, сядем на другой поезд, а там — одна остановка: чик — и доехали.
Это выражение ему очень понравилось. Всю дорогу он только и делал, что твердил:
— Чик — и доехали!
В другой раз подхватил слово “трах-тарарах” и весь день повторял его.
Для чего нужно сравнение?Стал почему-то путать звуки. Вместо “л” у него иногда получается “р”, а в другой раз почему-то наоборот. Вместо “с” получается “ш”, и тоже наоборот. Вместо “з” — “ж”, и опять-таки наоборот. И никакой системы здесь нет. Вместо “корова” он может сказать “колова”, а вместо “лошадь” — “рошадь”. Иной раз не скоро и поймешь, какое слово он хочет сказать. В таких случаях стараешься задать ему какой-нибудь вопрос, чтоб он изменил слово или повторил его в сочетании с другими. Он же со своей стороны тоже прилагает старания быть понятым и подыскивает для этого средства.
Во дворе увидел малыша в ярко-коричневом пальто. Говорит:
— Какой ты лыжий!
Заметив, что ни я, ни малыш его не поняли, повторил:
— Лыжий.
Пока я раздумывал, что он тут заменил: “р” на “л” или “з” на “ж”, он сказал:
— Лыжий, как шоколадка.
Тут только я обратил внимание, что пальто на малыше было коричневого, шоколадного, почти рыжего цвета.
В данном случае понадобилась необходимость подыскать сравнение, чтобы быть понятым.
СтрахБыл чем-то напуган. Отказался пойти в зоопарк:
— Волк меня съест.
Не захотел пойти посмотреть на паровозы:
— Боюсь черного паровоза.
В кого стрелять!Играли в охотников. Сидели на диване и прицеливались из ружей то в одну сторону, то в другую, будто по лесу шли. Спрашивает:
— Ты в кого стреляешь?
— В птичку, — говорю.
— В птичек, — говорит, — нельзя стрелять. Они хорошие.
— А в кого можно?
— В волков. Они плохие.
— А в людей можно? — спросила Таня.
— В людей нельзя. Они падают и уже не поднимаются.
Глава третья ОТ ДВУХ С ПОЛОВИНОЙ ДО ТРЕХ ЛЕТ Гордость и красаВ два с половиной года он пошел в детский сад и в первый же день принес стишки из детсадиковского фольклора:
Трынти-брынти, колбаса,
А я гордость и краса!
“Чудесные штаны”Купили Игорю зеленые штаны. Когда он приехал, стащили с него старенькие красные штанишки, из которых он уже немножко вырос, и надели вместо них зеленые. Он постоял перед зеркалом и сказал с удовлетворением:
— Чудесные штаны!
По-моему, для двух с половиной лет это чудесно сказано.
Трудное словоТаня купила ананас. Я показал его Игорю и спрашиваю:
— Что это?
— Шишка.
Действительно, очень похож на нераскрывшуюся сосновую шишку, только раз в пятьдесят больше. До этого мне как-то ни разу в голову не приходило это сходство, может быть, потому, что я в детстве вообще ананасов не видел.
— Это ананас, — говорю. — Скажи: “ананас”, “а-на-нас”…
Он посмотрел на меня задумчиво, словно виновато, потом опустил глаза и печально сказал каким-то упавшим голосом:
— Я так не могу.
ПошутилИгорь. Мама, давай играть.
Лида. Давай. Я буду зайчик.
Игорь. А я буду лев. Я тебя съем!
Лида (с деланным испугом). Ай-ай-ай!
Игорь (с улыбкой). Я пошутил.
Новый глаголИгорь с Тамарой играют в солдатики.
Тамара. Ура! Мои твоих в плен берут.
Игорь (обиженно). А ты не уракай! Мои солдаты на елке сидели. Их не было видно.
РомантикаОчень любит, чтоб его катали по полу на коврике. Упросил меня, чтоб я его покатал. Я усадил его на коврик.
— Куда поедем? — спрашиваю.
— В Далекие Края.
СкульптураВзял кусочек пластилина, воткнул в него две спички, надломил их посредине, так что они стали похожи на какие-то полусогнутые лапы, и говорит:
— Павук.
Действительно, очень на паука похоже.
СказкаИгорь. Хочешь, расскажу тебе сказку?.. Шел лев. Увидел зайчика. Он его взял и съел. Все.
Важная причинаВ детском саду спросили Игоря:
— Ты дома балуешься?
— Нет. Когда я балуюсь, папа и мама делаются злыми.
(Он, конечно, хотел сказать — делаются сердитыми, сердятся.)
Классификация животныхИграли с Игорем. Игра заключалась в том, что все его резиновые зверушки были погружены в вагоны и поехали на поезде в “лес”. Лес был на полу возле шкафа. Там он доставал из вагонов зверей, приговаривая:
— Этот не боится. А этот боится.
Того, который “не боится”, он отдавал мне, чтоб я “пускал его в лес”, то есть ставил на полу у шкафа. А тех, которые “боятся”, он ставил в стороне, под пластилиновой елкой.
В разряд боящихся попали: уточка, цыпленок, курица, овечка, зайчик, то есть вполне безобидные звери. А в числе небоящихся (вернее сказать, бесстрашных) оказались хищники: лев, тигр, крокодил, дикий кабан и почему-то осел. И верно! Они все сильные, их никто не может обидеть; скорее сами кого-нибудь обидят.
Что такое хорошо и что такое плохо?Однажды попросил меня за ужином:
— Давай почитай про грязнулю.
Обратив внимание на то, что я ем, добавил:
— …когда поешь.
Потом терпения у него не хватило, и он стал все настойчивее просить почитать ему “Про грязнулю”.
“Про грязнулю” — у него называется книжка Маяковского “Что такое хорошо и что такое плохо”, которую Петя и Лида уже давно с большим успехом читают ему.
Стал читать ему про грязнулю и с удивлением убедился, что он во многих местах громко смеется. Спрашиваю его после строфы “Этот вот кричит: “Не трожь тех, кто меньше ростом!..”:
— Хороший мальчик, правда?
С серьезно-задумчивым выражением глаз шепчет протяжно:
— Да-а!
Когда прочитали до конца, спрашиваю:
— Ты тоже будешь делать хорошо, правда?
Опять с тем же выражением, убежденно:
— Да-а!
Вечером, когда ложились спать, читали “Храбрый утенок” Бианки. Все доступно и очень понравилось. И еще раз “Что такое хорошо и что такое плохо” Маяковского. Слушал с тем же интересом, удовольствием и смехом и с комментариями:
— Плохой!.. Хороший!..
Проблемы воспитанияКогда Игорь пришел из детсада, Петр спросил его, что он делал в детском саду. Игорь сказал, что он ел, спал, разбил за обедом чашку.
На следующий день в разговоре с директоршей детского сада Петр спросил ее о разбитой чашке. Директорша удивилась тому, что Игорь сам признался в своей провинности, и просила Петра сделать на родительском собрании доклад о том, как они воспитывают ребенка: почему он вежлив (говорит “спасибо, пожалуйста”), общителен, приветлив и вот, как оказалось, даже правдив.
ФантазияВыдумал какого-то воображаемого зверя. Зовут тигрикон. Существует тигрикон — папа, тигрикон — мама и тигрикон — маленький сыночек.
— Я его исколотил, тигрикона, — заявил как-то Игорь. — Так ему и надо!
— За что же ты его? — спрашиваю.
— Он поломал дом!
Нечего и говорить, что и дом существовал только в воображении.
СравнениеИгорь ел новенькой, купленной недавно деревянной ложкой.
— Какая, — говорю, — у тебя ложка красивая!
— Как светофор, — сказал он и поставил ложку на стол торчком.
В другой раз, когда умывался, показал на мыло непривычной для него овальной формы и говорит:
— Мыло как лодка.
НасмешкаЯ возвращался домой и, когда, поднявшись на пятый этаж, вышел из лифта, увидел у двери Таню с Игорем. Они тоже как раз откуда-то вернулись и открывали дверь. Неожиданно обернувшись и увидев за своей спиной меня, Таня сказала:
— Ты откуда вылез?
— Вылез, как таракан! — подхватил Игорь и расхохотался.
Он моментально уловил, что слово “вылез” употреблено здесь не в буквальном, а в переносном смысле, с целью насмешки, и даже усилил эту насмешку сравнением с тараканом, который действительно всегда неожиданно вылезает из какой-нибудь щели.
