Илзе Лоза - Рассказы
Сеньора Олимпия спустилась по ступенькам кафе, Шавьер вручил ей обеих собак, и она вышла с ними на площадку. Члены жюри тщательно подмечали все детали: шерсть, уши, лапы… даже хвосты задирали. Это так возмутило Короля и Принца, что они подняли лай. Потом немец открыл им пасть и осмотрел зубы. Он попросил сеньору Олимпию немного с ними пробежаться. Она побежала, хотя была на высоких тонких каблуках, а на них не очень-то побегаешь. Чернобурки соскользнули у нее с плеч. Председатель их поднял и учтиво сказал: «Извините, мадам». Словно был в чем-то виноват. Ему тоже нравилось слово «мадам». Увидев, как упали чернобурки, некоторые зрители засмеялись. Поэтому сеньора Олимпия подозвала Шавьера и отдала собак ему.
Следующими были элегантный господин с пинчером и старушка с пекинесом. Потом объявили: «Барон, немецкая такса!» Арминда передала Барона Шавьеру, который не удержался и проворчал: «Аристократ! Смех, да и только! Аристократ коротконогий!»
Председатель собственноручно поднял хвост у Барона. Шавьер пошел медленно, потом быстрее, еще быстрее… Барону тут нравилось. Он скакал, как жеребенок. Вокруг смеялись. Воодушевленный этим смехом, Барон вертелся и прыгал, как цирковая лошадь, становился на задние лапы и махал ушами. Под конец он лизнул с притворной преданностью руку Шавьеру, как будто это была дама. Публика хохотала до упаду. Послышались хлопки и крики «браво», «бис». У Шавьера сделалось зверское лицо. Он не понимал юмора.
— Ты мне дорого за это заплатишь, паршивец! Клянусь! — прошипел он.
За Короля и Принца сеньора Олимпия получила призы городского и областного советов. Сообщение об этом попало вместе с фотографией в газету. Барон награды не получил.
— Неудивительно, — сказал Шавьер, скривив рот. — Насколько мне известно, ни один бродяга до сих пор не получал призов.
Если бы не Шавьер…Соседи иной раз говорили Звездочке: «Может, пес еще вернется». Они знали, что он все еще надеялся найти свою таксу и всегда внимательно глядел по сторонам, когда шел продавать расчески и мыло. Как знать, может, Грустик и объявится…
Однажды Звездочка отправился со своим товаром в богатый квартал. Он шел от двери к двери, как это делают нищие. Ведь Эрмелинда отдала Грустика в богатый дом. А вдруг он там его встретит? Наторговал он мало. В богатых домах не идет товар для бедных. Повесив голову, брел он по тихой улице с враждебно глядевшими на него окнами домов, когда сквозь фигурную решетку увидал двух больших собак, белую и черную, остриженных по-клоунски. На шее у них были завязаны ленты с помпонами на концах. Звездочка остановился. Он никогда не видал таких чудных собак.
— Эй, вы куда так вырядились? — спросил он у них.
Тут открылась дверь, и из дома вышел слуга в серой ливрее с позолоченными пуговицами.
— Ступай отсюда, попрошайка. Понял?
— Не хотите ли чего-нибудь купить? — Звездочка показал на поднос.
— Мне ничего не нужно.
— А вашей хозяйке?
— Моя хозяйка не покупает всякую дрянь. Давай катись, пока у меня не лопнуло терпение.
Звездочка побрел дальше. А несколько минут спустя из дома выскочил песик с длинным туловищем на коротких лапах и с грустными глазами. Внезапно он бросился к воротам. Понюхал, понюхал и отчаянно завыл.
— Вот псих! — с издевкой сказал слуга и ударом ноги втолкнул собаку в дом.
Месть сладка…Сеньора Олимпия надеялась, что Король, Принц и Барон подружатся, но она ошибалась. Король и Принц считали себя самыми замечательными из всех больших собак. Обращать внимание на всяких маленьких собачонок было ниже их достоинства.
Шавьер тоже считал себя человеком исключительным и не хотел ронять свое достоинство. На той самой выставке, где так много всего приключилось, он поклялся отомстить Барону. А поскольку людям такого сорта месть доставляет особенное удовольствие, они не успокаиваются, пока не добьются своего. И вот что он придумал.
После обеда сеньора Олимпия обычно шла с Королем и Принцем на прогулку. Когда она в модном платье и шляпке, в сопровождении пуделей, шествовала по улице, прохожие оборачивались ей вслед. Коротконогая такса портила весь вид, к тому же Барон не умел приноровиться к шагу хозяйки и не шел, а бежал вприпрыжку.
Но породистая собака, чтобы сохранить форму, должна гулять изо дня в день. Поэтому сеньора Олимпия как-то утром сказала:
— Шавьер, так не может больше продолжаться. Барон начал толстеть. Отныне и ежедневно ты будешь водить его на прогулку.
Шавьер не поверил своим ушам. Кто купал этого паршивца, когда тот у них появился и вонял так, что сил не было? Кто споткнулся об этого негодяя и перепачкал себе ливрею? Кого выставили таким дураком на глазах у всей публики?… А теперь новое унижение — он должен прогуливать этого обормота по улицам! Это уже слишком! Этого надо избежать любой ценой. Час мести пробил.
— Как вам будет угодно, — сказал он, лицемерно улыбаясь.
В обеденное время, когда Жоакина уже приготовила в мисочке обед для Барона — пшеничную кашу с молоком — и возилась в кладовой, Шавьер вошел в кухню и выкинул еду из миски в окно. Вскоре они пошли на прогулку и, миновав несколько улиц и переулков, остановились у обрыва, с которого была видна река. К великому удивлению Барона, Шавьер вынул из кармана кость.
— Держи, держи! — предложил он.
Оставленный без обеда, Барон пытался ухватить кость, но Шавьер подымал ее все выше и выше. Барон совсем уже отчаялся и выбился из сил, а слуга только посмеивался. Под конец он закопал кость в землю: «Ищи, ищи!»
Барон сразу стал рыть землю. Для него это было одно из самых больших удовольствий. С удивительной быстротою раскапывал он землю и отбрасывал ее назад. Он трудился с большим азартом и все больше зарывался в землю. Теперь из-под земли виднелся только кончик хвоста, указывая место, где находилась яма. Наконец кость была откопана. Пес встряхнул ушами и собрался было ее погрызть. Но не тут-то было.
Шавьер, который до той поры весело насвистывал, резко сказал:
— Хватит! Пошли домой, свинтус несчастный!
На этот раз слуга не преувеличивал — Барон перепачкался землею по самую макушку.
Когда они вошли в дом, сеньора Олимпия уже вернулась с Королем и Принцем с прогулки и собиралась ехать на автомобиле в центр города пить чай с приятельницами.
— Вот поглядите, — сказал Шавьер со скорбным выражением на лице, — ну можно ли пускать на прогулку такого скверного и невоспитанного пса. От вас отвернутся все соседи. Уже и так говорят: ну как это сеньора Олимпия держит в доме такого ужасного неряху.
— Не гуляй с ним больше, — в гневе воскликнула хозяйка. — Пусть себе толстеет, мне все равно. Не хочу, чтобы из-за него надо мной смеялись.
Шавьер с поклоном проводил ее до автомобиля. Потом потер руки от удовольствия. Он считал себя лучше и умнее всех на свете.
Сон сбывается?Однажды — в тот день должна была прийти Эрмелинда — перед домом остановился грузовик. Двое рабочих в комбинезонах сняли с него трельяж, который сеньора Олимпия купила в дорогом магазине. Шавьер и Арминда помогли отнести его в комнату хозяйки на второй этаж. Сама хозяйка стояла в окружении пуделей на лестнице, то и дело покрикивая: «Осторожно, разобьете зеркала!» Король и Принц вторили ей грозным рычанием.
Зная, что хозяйка и постоянно за всеми шпионивший Шавьер заняты, Жоакина воспользовалась случаем и решила повидаться со своим женихом, толстяком-солдатом, который ждал ее у дверей. Она вышла и, сияя от радости, прислонилась к дверному косяку. Солдат протянул ей пакетик и смущенно пробормотал:
— Это я купил на ярмарке. Может, тебе понравится.
Прыснув со смеху, Жоакина достала из пакета шкатулку темного дерева, обтянутую шелком цвета морской волны, с уголками, обитыми металлом, и зеркальцем на крышке.
— Что за прелесть! — воскликнула она.
Взявшись за руки, Жоакина и солдат с восторгом глядели друг на друга.
— Как только я заработаю побольше денег, мы с тобой поженимся, — сказал солдат. — Тогда я подарю тебе шкатулку всю из серебра.
Барон, воспользовавшись тем, что Жоакине не до него, выскользнул через дверь на улицу. С быстротой молнии метнулся он за угол, и только тут кухарка спохватилась:
— Господи! Да это наш Барон!
— Похоже, в этом доме живет одна знать, — засмеялся солдат.
Но Жоакине было не до смеха.
— Скорее! Нужно его поймать! — всполошилась она.
Дородная кухарка и ее толстячок-солдат бросились вниз по улице. Но едва они добежали до угла, как услышали голос сеньоры Олимпии:
— Жоакина! Жоакина!
Жоакина знаком приказала солдату исчезнуть. Потом, вся запыхавшись, побежала к хозяйке и призналась:
— Барон сбежал.
— Сбежал? А как ему это удалось?
