Вадим Селин - Счастье для двоих. Большая книга романов о любви для девочек
Мама вздохнула:
– Полина… Ты же знаешь, что я не могу предсказывать близким людям… На чистоту предсказания влияют мои желания, страхи, в таких случаях я вижу то, что хочу видеть, а не то, что есть на самом деле. Но я чувствую, все закончится хорошо. В нашу пользу.
Я, разочарованная, легла обратно в кровать и сказала:
– Кто сегодня вечером мог подумать, что такое произойдет? Жалко Марата… Как это возможно? В голове не укладывается.
– Надо трясти милицию, – твердо сказала мама. – Пусть ищут этих парней.
– Парни – дело второе… Главное, чтобы Марат выздоровел…
Честно говоря, теперь я мало представляла свое будущее. Все изменилось за несколько минут.
На следующий день я была у Марата в больнице, потом в милиции, потом на работе… Без конца созванивались с Фулатой. У Вани была разбита только губа и подбит глаз.
Больше всех пострадал Марат.
Раньше у меня был привычный распорядок дня: работа – дом – вечерняя прогулка, а теперь все шло наперекосяк.
Если на протяжении всей жизни ложиться спать в десять вечера и вдруг однажды не спать до часа ночи, организм ничего не будет понимать. Почему уже час ночи, а его хозяин вместо привычного сна сидит на кухне и читает книгу?
Естественно, человек не будет чувствовать себя комфортно. Его будет клонить в сон, и вместе с тем он будет стараться понять то, что написано в книге. В итоге он почувствует себя не в своей тарелке.
Точно так же и я. Вместо того чтобы стоять на вышке и смотреть на отдыхающих, я сидела в милиции и снова описывала преступников.
К вечеру пересмотрела свою позицию.
Если вчера я говорила маме, что обидчики – это дело второе, то сегодня я кипела яростью и хотела во что бы то ни стало наказать их, найти и размазать по стенке. Во мне поселилось огромное желание мести.
На работе мне было грустно. Артем старался лишний раз ни о чем меня не спрашивать. Он видел, с какой тоской я смотрю в бинокль на пустующее место Марата. Нет зонта. Нет Марата под ним. Сегодня в прокате плавсредств работал другой парень.
Из моего сердца словно вырвали кусок.
«О чем Марат сейчас думает в больнице? – размышляла я. – Что делает? Какие сны видит?»
– Я отомщу нашим обидчикам, – пообещала я самой себе.
Когда стало жарко, я вошла в море и поплыла.
Я плыла остервенело, со злостью. Соленая вода попадала в глаза, но мне было все равно. Я плыла и плыла, будто пытаясь выплеснуть в море всю мою ярость.
В какой-то момент я обнаружила, что заплыла так далеко, что видны только верхушки гор.
К этому времени в моей голове наступило просветление. Мне стало немного легче. У меня появился четкий план: любыми путями я должна найти обидчиков Марата и отомстить им.
Н-да, план-то у меня был, но каким образом их найти – этого я не представляла даже примерно.
Можно через милицию – это ясно. Но что, если милиция их не разыщет? Или разыщет, а они откупятся? Все может быть. Поэтому надо каким-то образом найти их самой.
Я развернулась и поплыла обратно.
Ну почему у меня постоянно что-то происходит? Едва наступает спокойный период, как сразу что-нибудь случается! Не жизнь, а какое-то сплошное приключение!
Меньше суток назад я стояла на вышке, смотрела в бинокль на синее небо, пляж, море, облака, отдыхающих и думала: «Как все хорошо! Как все прекрасно!» И тут такой неожиданный поворот!
Кстати. Вчера на вышке я обращала большое внимание на звуки. Может, это тоже была подсказка судьбы, как и плохое самочувствие возле парка?
Эх, ну почему я не поняла этот знак?
С работы я ушла пораньше. Хотела зайти домой, переодеться и еще раз сходить в больницу.
Знакомый отца Марата Руслан жил один, он много лет назад развелся с женой и второй раз так и не женился, всего себя посвятив бизнесу. Марат очень его просил не говорить родителям о том, что случилось, иначе они забрали бы его из Лимонного и больше не пустили бы сюда. Поэтому он лежал в больнице втайне от родителей. Руслан очень занятой и забывчивый человек, поэтому я осознавала, что вся ответственность за Марата легла на меня и маму. Я была даже рада этому. Я считаю, что дружба проверяется не в радости, а в беде.
Я пошла домой, чтобы собрать еду в больницу.
Дома меня ждал сюрприз.
В беседке, оплетенной виноградными лозами, за столом сидели мама и актриса Оксана Романова, мамина подруга. Та самая, что играет в фильме «Наша Атлантида» главную женскую роль.
Мама с Оксаной пили душистый чай с чабрецом. Эту траву мама собирает в определенные дни на рассвете. Обожаю ее запах.
Было тихо и уютно. Они неспешно беседовали (беседка для этого и предназначена), чай пили из электрического самовара (мама любит оригинальные предметы), в виноградных кущах сидели птички и что-то щебетали, а вдалеке были видны горы, подернутые белой дымкой.
Мне очень нравится спокойствие курортных городков.
Оксана красивая женщина – тридцать лет, в теле, брюнетка с пышными вьющимися волосами. Она яркая и, можно сказать, роскошная. Оксана прямо вся пышет здоровьем и энергией.
– Полиночка! – увидев меня, улыбнулась она.
Я села на скамейку.
– Мама рассказала о том, что случилось вчера, – вздохнула Оксана. – Мы все так расстроились!
Вместо ответа я горестно вздохнула.
– Судьба поменяла наши планы, – вдумчиво проговорила я.
Мама поставила передо мной чашку и налила ароматного чаю.
Оксана и мама постоянно как-то странно переглядывались, косились в мою сторону, подмигивали друг другу. Окончательно я вышла из себя, когда увидела, как мама легонько пнула свою подругу под столом ногой.
Я отставила чашку и обвела этих заговорщиц испытующим взглядом.
– Вы ничего не хотите мне сказать? – посмотрела я сначала на одну, потом на другую.
– Мы? – изумилась мама, нервно почесывая третий глаз. – Нет!
– Не верю! Выкладывайте!
– Полина… – замялась Оксана. – Тут такое дело…
И замолчала.
– Какое?.. – Мое сердце учащенно забилось.
– В общем… – Оксана принялась взволнованно накручивать на палец локон. Было видно, что она нервничает. – Короче…
– Оксана, не тяни! – взмолилась я. – Говори прямо! Мне уже ничего не страшно.
– Скорее всего, Марат не будет играть в фильме.
Я замерла как истукан.
Что происходит? Почему судьба решила над нами поиздеваться?
– Почему? Из-за ран на лице?
– Да при чем тут раны… Их можно загримировать. Дело в другом.
– Как это?.. – Я не находила слов и растерянно дергала свои африканские косички, собранные сзади в хвост. – Оксана, почему он не будет сниматься? Ведь он так этого хотел! Ты же сама понимаешь, что это может стать началом его карьеры! – От волнения я вскочила со скамейки. Меня всю трясло. Я не знала, как выразить все свое возмущение, я не могла смотреть, как рушатся мечты Марата! Да и мои тоже. Мечты Марата – мои мечты. – Мама, скажи что-нибудь! Чего ты молчишь? Поддержи меня! Мать ты мне или нет, в конце концов?
Оксана старалась не встречаться со мной взглядом. Она кусала губы.
– А что я скажу? – развела руками мама и тоже вскочила со скамейки. Теперь мы вдвоем бегали вокруг стола. Хороводы водили. – Я здесь при чем? Ты же знаешь, я не имею никакого влияния на кино! Я же просто ясновидящая.
Оксана расхохоталась. Эта мамина фраза сняла напряжение. Мы сели за стол.
– «Просто ясновидящая», – улыбаясь, повторила Оксана. – Ты так сказала, будто это такая обычная профессия…
– Оксана! – психанула я и вернула разговор в основное русло: – Ну почему его не взяли в кино?!
– Я здесь тоже ни при чем, – открестилась Оксана. – Я просто передала новость… Если хотите, сами позвоните продюсеру.
– Я тебе верю. Но какова причина? Его же уже утвердили.
– Марат теперь… не в состоянии. Так сказал продюсер.
Я не находила себе места и от переживаний начала дергать скатерть.
– Но ведь он не всю жизнь будет лежать в больнице!
– Ты не понимаешь, у руководства четкий план. По этому плану сцену с участием Марата мы должны снимать через пятнадцать дней. Ты даешь гарантию, что он выздоровеет к тому времени? Еще учти: нужна пара дней для репетиций…
Я смотрела в одну точку и подавленно молчала. В горле встал комок. Глаза наполнились слезами. Кажется, за эти два дня мои нервы сильно расшатались…
Из-за каких-то лысых парней Марат сейчас лежит в больнице. Из-за них его лишают роли в фильме, который будут показывать в кинотеатрах.
Я заскрипела зубами. Мои ладони инстинктивно сжались в кулаки. Во мне кипела злость и ненависть к лысым качкам.
– Такую гарантию никто не может дать, – наконец сказала я. – Врач говорит, что лежать Марату придется где-то неделю. Но слух у него восстановится месяца через полтора. В больницу его положили только вчера…
– Полина, я не жестокая, – покачала головой Оксана. – Я здесь вообще ни при чем. Будь моя воля, я бы сколько угодно ждала его выздоровления. Но я не продюсер и не режиссер, я просто актриса. У продюсеров свои сроки. Фильм должен выйти в прокат в конце декабря. Понимаешь? Они не могут ждать. Мир денег и бизнеса жесток…
