Жан Лафонтен - Басни
(Le Renard, le Loup et le Cheval)
Лисице, молодой, но хитростей запас
Всегда имевшей наготове,
Коня пришлось увидеть в первый раз.
Вот к Волку с вестью той бежит она сейчас,
Которому еще все было внове.
Она кричит: "Беги скорей!
Прекраснейший из всех зверей
Пасется в поле.
Ах, что за рост! что за краса!
Залюбовалась им я поневоле".
"Сильней ли он, чем Волк или Лиса?
Смеясь, промолвил Волк.-Друг! сделай одолженье,
Дай мне его изображенье".
"Когда б могла владеть я кистью иль пером,
Ответила Лиса, - его все совершенства
Изобразив, таким путем
Я предвосхитила б твое блаженство.
Уж не судьба ль сама нам, куманек,
Здесь посылает лакомый кусок?"
Они пошли. Увидев их отвагу
И не желая заводить таких друзей,
Уж Лошадь собралась было дать тягу.
"Сударыня! - Лиса сказала ей.
Мы ваши всепокорнейшие слуги,
И просим об одной лишь вас услуге,
Чтоб ваше имя нам открыли вы".
Однако не совсем была без головы
И Лошадь, и в ответ им: "Что ж! прочтите!
Его сапожник мой проставил на копыте".
Лисица на безграмотство свое
Сослалась, лучшей ей не надо отговорки.
Лисица, Волк и Лошадь
"Родители мои бедны, и их жилье
Все состоит в одной лишь жалкой норке.
Где было им учить еще меня!
У Волка же все знатная родня,
Так для него и грамота не тайна".
Волк речью той польщен необычайно.
Вот он приблизился, вот уж читать готов...
Но не прошло ему тщеславье это даром,
И четырех лишился он зубов;
На землю Конь его свалил одним ударом.
Вот он лежит в крови, истерзан и помят;
Лиса к нему подходит: "Брат!
Я вижу, что совет не ложен,
Который слышала от умных я людей;
Зверь записал его на челюсти твоей:
"Будь с тем, чего не знаешь, осторожен".
Н. Юрьин.
Из басен Эзопа. Тот же сюжет в одной из сатир Ренье (прим. к б. 93).
231. Лиса и Индюшки
(Le Renard et les Poulets d'Inde)
Индюшки от Лисы спасались как-то раз.
И дерево избрали крепостью. Лиса же
Оплот их обошла кругом, и тот же час
Успел ее заметить зоркий глаз,
Что все враги на страже.
Лисица в гневе": "Как! меня поднять на смех!
Один лишь у меня закон для всех,
Так почему ж они составят исключенье?
Нет! этого не будет!" И она
Лиса и Индюшки
Сейчас свой план приводит в исполненье,
Хотя, как бы назло, светила так луна,
Что каждый шаг Лисы врагами замечаем.
Но для нее вести осаду не впервой,
И хитростей запас у ней неисчерпаем:
Злодейка притворяется порой,
Что хочет приступом взять грозные твердыни,
Потом, глядишь, она расшиблась, умерла
И - снова ожила;
Ну, словом, вряд ли бы нашлось и в арлекине
Уменья более представить вдруг
Так много разных штук.
Своим хвостом она и так, и сяк виляет,
И он блестит от месячных лучей...
Плутовка тысячью подобных мелочей
Врагов вниманье утомляет
И не дает сомкнуть очей,
Держа их в напряженьи тяжком.
Так диво ль, что пришлось невмочь уже бедняжкам?
Вот падает одна, за ней другая вслед,
Перед Лисой они свои искупят вины!
Вот пало, наконец, их больше половины...
Надолго кумушке их хватит на обед!
В предосторожности излишек рвенья
Нередко гибель нам сулит, а не спасенье.
Н. Юрьин.
232. Обезьяна
(Le Singe)
В Париже проживает Обезьяна.
Едва лишь ей дана была жена,
Как, в подражание иным мужьям, она
Бить принялась бедняжку рьяно.
Та только охала, - знать, нрав ее был тих,
И вот уж нет ее в живых.
Печалится их сын, хоть выражает странно
Свою печаль: кричит он без конца;
Но это лишь смешит отца.
Жена его мертва, другую он желанной
Теперь зовет
И, кажется, по-прежнему же бьет.
В притонах время он проводит безобразных
И пьет нередко с ночи до утра.
От подражателя не ждите вы добра,
Будь обезьяна он иль автор книжек разных.
А впрочем наш собрат
Порою хуже во сто крат.
Н. Юрьин.
В басне намек на какого-то плагиатора того времени; для современников она должна была представлять интерес для нас утраченный.
233. Скифский Философ
(Le Philosophe Scythe)
Когда-то в Скифии Философ жил суровый.
Почувствовав влеченье к жизни новой,
Он греков край привольный посетил.
Там встретился ему Мудрец, который был
Во всем воспетому Виргилием подобен;
Он равен был царям, он близок был к богам,
Как и они, спокоен и незлобен.
Посвятив себя деревьям и цветам,
Он другого не искал себе благополучья,
Как украшать свой сад, и в этом уголке
Наш Скиф его нашел; с дерев плодовых сучья
Подрезывал Мудрец с ножом в руке,
Везде ненужное снимая;
Так расчищал усердно сад он свой,
Где надобно, природу поправляя,
Платившую за то ему с лихвой.
"К чему,-так Скиф спросил,-такое разрушенье?
Достойно ль мудреца
Уродовать здесь все без сожаленья?
И без того в свой час дождется все конца
И к мрачным берегам умчится слишком рано.
Оставь же лучше нож, орудие изъяна,
Пусть времени коса одна лишь здесь разит".
И слышит он в ответ: "Все лишнее вредит,
И лишь затем гублю я здесь иное,
Чтоб расцвело еще пышнее остальное".
Вот, в край свой сумрачный вернувшись, Скиф
берет
Нож острый в свой черед;
Не только сам кругом все режет он и рубит,
Но слышат от него соседи и друзья
Про благодетельность стального лезвия;
Все ветви лучшие он на деревьях губит,
И все ему равно, что осень, что весна,
Что старая, что новая луна,
Без толку он свой сад уродует плодовый.
Все вянет, гибнет все... Точь-в-точь, как этот
Скиф,
И стоик действует суровый:
В душе своей искоренив
Порывы все страстей, все доброе и злое,
Он пред скромнейшими желаньями дрожит,
И их бежит.
Но мне не по душе усердие такое:
Такие люди из сердец
Изъемлют главные пружины,
И человек еще задолго до кончины
Уже мертвец.
Н. Юрьин.
Заимствовано из "Аттических ночей" латинского писателя II в. по Р. X., грамматика и критика Агелия (собственно Аул-Геллий - Aulus Gellius).
234. Слон и Обезьяна Юпитера
(L'Elephant et le Singe de Jupiter)
Слон с Носорогом с давних пор
Из-за владений спорили с упорством,
И, наконец, решили кончить спор
Единоборством.
Для боя выбран день. И вот приходит весть,
Что от Юпитера явилось в эти страны
Посольство, в виде Обезьяны,
Что у нее в руках и жезл посольский есть.
Та Обезьяна, как вам может всякий
Историк подтвердить, звалась Кривлякой.
Безмерной гордости исполнился наш Слон:
К кому ж, как не к нему, столь пышное
посольство?
Своим величием и славой упоен,
В одном лишь видит он предмет для недовольства,
Что грамот не вручил ему гонец
И не торопится с приходом.
Но вот Кривляка как-то мимоходом
Поклон Слону отвесил наконец;
Слон ждет, что у посла и речь уже готова,
Но тот - ни слова!
Знать, небеса потрясены
Известьем о делах Слона не очень сильно;
А может быть и то, что для небес равны
И мухи, и слоны.
Слон сам уж начинает речь умильно:
"Юпитер, мой собрат,
Конечно, очень рад,
Что с трона высоты увидит он сраженье,
В присутствии двора и знатных всех особ.
На славу будет бой..." Посол нахмурил лоб.
"Что за сражение?" - он молвил в изумленьи.
А Слон, речам свободу дав:
"Как! вы не знаете про наши приключенья?
Ведь Носорог моих признать не хочет прав.
Страна Слоновая, такой наскучив ложью,
Стереть с лица земли поклялась Носорожью.
Ведь слышали же вы об этих царствах двух?
О них идет повсюду слух..."
"Я рад, что о Слонах и Носорогах,
В ответ посол, - узнал хоть что-нибудь.
Так мало говорят о них у нас в чертогах".
"Но если так, куда ж держали вы свой путь?"
Слон вымолвил, слова услышав роковые
И от стыда сгорев. "Да нес пучок травы я
Для муравьев;
За тем и послан был из наших я краев.
О вас же у богов совсем не слышно даже:
Что малым, что большим-у них цена все та же".
Н. Юрьин.
Разговор Обезьяны со Слоном напоминает анекдотический случай с Цицероном, описанный Плутархом со слов самого же Цицерона. Возвращаясь из Сицилии, гaa он был квестором, Цицерон встретил в Кампании одного римлянина, которого считал своим приятелем. Убежденный, что в Риме много говорят о нем, он спрашивает, что думают о нем и о его деятельности. "А где вы были все это время, Цицерон?"-ответил собеседник вопросом же...
235. Безумец и Мудрец
(Un Fou et un Sage)
Безумец раз бросал каменья в Мудреца,
Преследуя его; Мудрец ему на это:
"Мой друг! ты в поте своего лица
Трудился; вот тебе за то монета:
Труд по заслугам должен быть вознагражден.
Взгляни, вот человек проходит, он
Богат безмерно,
И щедро за твои дары воздаст наверно".
