Каникулы в Чернолесье - Егоров Александр Альбертович

– Он не вернется.

– О чем вы говорите?

Вместо ответа Гройль приблизился к ней совсем близко.

– Ты знаешь, о чем, – сказал он. – Сегодня особенная ночь, Мария. Сегодня каждый из нас встретит свою судьбу. И Матвей. И ты. И я.

– Не надо меня пугать, – сказала мама и поднялась на одну ступеньку выше.

– Я не пытаюсь пугать тебя, Маша, – сказал Гройль и сделал еще один шаг вперед. – Я пытаюсь тебя предупредить. Не играй с огнем. Тем более, с темным пламенем, которое ты же сама и разожгла. Ты просто не осознаешь его силу…

– Еще одно движение… – начала мама.

Возможно, он сделал это движение. Потому что она повторила уже знакомый мне удар – точно такой же я видел в исполнении Вероники на борту самолета, летящего над Гималаями.

Удар был хорош. Гройль согнулся, зашипел, как проткнутое колесо, и отступил сразу на несколько шагов.

– Я уже не в вашей школе, – сказала мама. – Сколько раз можно повторять. Вы подлец, Старкевич. Между нами никогда ничего не было, никогда и не будет. Отправляйтесь в ад.

Господин Штарк не сразу, но распрямился. Его глаза горели злобой.

– Будь по-твоему, дрянная девчонка, – сказал он. – Только я заберу тебя с собой. Ты сгинешь в самой глубокой шахте Чернолесья, куда так неосторожно полез твой муж. Ты больше не увидишь своего ребенка. Но есть и хорошая новость. Он навсегда забудет тебя. Как и своего отца-неудачника.

– Нет, – прошептала она. – Пожалуйста, нет.

– Поздно, – усмехнулся он. – Тебе нужно было быть умнее… пять минут назад. Или пять лет назад, ха-ха… но теперь это в прошлом. А прошлое, как известно, уже прошло. Впереди у нас только вечность…

Он даже не тронулся с места, а просто поднял руку – и я с ужасом увидел, как серый туман поднимается и скрывает их фигуры. Короткая вспышка – и все кончилось.

Нынешний Гройль – бритый, в идиотской фуражке – снова стоял передо мной, и его трясло от ненависти. Он все понял, и мне не нужно было ничего объяснять. Меня душили слезы. Но и он казался почти полностью безумным.

– Да, – проговорил он. – Ты это видел. Ты быстро учишься. Все было именно так, и не могло быть иначе.

– Вы убили ее, – сказал я.

– Хуже. Я обратил ее в ничто. Я стер ее даже из твоей памяти, мальчишка.

– Нет!

– Врешь. Впрочем, это уже не имеет значения. Тебя я тоже сотру в порошок. Ну, или… спущу по течению… наша речушка – не Стикс, но тоже работает безотказно…

Не совершая ни единого видимого движения, он приближался ко мне. Череп на его кокарде блестел при свете луны. Я пятился от него, пока не оказался по колено в ледяной воде ручья.

– П-п… – начал он, и я заметил, что от ярости у него стучат зубы, как у бешеного волка. – П-пятнадцать лет назад. Все могло быть иначе. Чертов Матвей. Чертовы Смотрители. Мое вечное проклятье. У тебя его глаза, такие же нахальные… ну да ничего… он умер, умрешь и ты, последыш…

– Нет, – возразил я.

– Что-о?

– Нет.

Я стоял по колено в воде и даже не чувствовал холода. Я смотрел на него, а он почему-то не мог до меня дотянуться, не мог даже сделать шаг. Я чувствовал небывалую силу. Быть сверхчеловеком – это круто, поверьте. Зря он дал мне это попробовать. Я никогда не испытывал ничего подобн… ладно, не будем повторяться. Скажем так: я ничего не знал о природе этой силы, но я уже мог ей пользоваться.

Я мог сдерживать Гройля.

– Ах, так? – криво усмехнулся он. – Ты вздумал противиться мне? А что ты скажешь на это?

Он взмахнул этой своей тонкой палочкой – и что-то случилось. За его спиной заклубился холодный туман, и этот туман стал складываться в человеческие фигуры. Ряд за рядом они поднимались из ничего и выстраивались полукругом позади своего командира, сжимая в руках призрачное оружие. Теперь мне ясно были видны серые мертвые лица в нелепых шлемах, с горящими глазами, что делало их головы неуместно похожими на хеллоуинские тыквы – только совсем сгнившие и утратившие цвет. Блеклые знамена с орлами и львами развевались на древках. Среди знамен торчали и нехорошие штандарты из другого времени – тоже с орлом, только там орел держал в лапах похоронный венок с ломаным крестом внутри. Адские солдаты сгрудились за спиной Гройля, будто ожидая приказа.

Но тот даже не смотрел на них. Он не сводил глаз с меня.

– Такой отряд будет помощнее «Эдельвейса», ты не находишь? – спросил он издевательски вежливо. – Впрочем, они в чем-то похожи. И те, и другие лишены мозгов.

– Значит, отца тоже вы убили? – спросил я хрипло, но смело.

– Нет. Он сам полез, куда не следовало. И разбудил самое древнее зло, которому даже я не могу отдавать приказов… могу только вызвать на помощь… Армия мертвых – это жуткая сила, поверь мне. Он не научился ею управлять и погиб.

– Так ею можно управлять?

Гройль щелкнул своей указкой по голенищу сапога.

– Наглец, – сказал он. – Ну почему ты не мой сын?

Я уже хотел выругаться, но тут увидел, что он с беспокойством смотрит куда-то в небо. Я проследил за его взглядом, и у меня даже дух захватило от восторга.

Высоко над нашим оврагом парила громадная черная птица. Внезапно сложив крылья, она камнем упала с неба – и оказалась никаким не орлом и не коршуном, но старым верным вороном Карлом. У самой земли Карл шумно замахал крыльями, чтобы затормозить, и это ему удалось – даже не без некоторого изящества.

Ох-х! Его когти впились мне в плечо.

На силовое поле, которое я так тщательно создавал вокруг себя, ему было наплевать.

– Game over! – радостно каркнул он прямо над моим ухом.

Это было странно: армия мертвых попятилась. Она все еще щетинилась своими гнилыми копьями. Но грозные орлы на их знаменах как-то поблекли и сдулись. Ворон, что сидел на моем плече, был сильнее.

– Чтоб ты сдох! – воскликнул Гройль. – Мерзкий какаду! До каких пор я буду терпеть твои выходки?

– Forever, – пообещал ворон.

Гройль скривился от злости. Нет, он не собирался отступать. Он хлопнул в ладоши, и его призрачные солдаты затрепетали и затряслись, будто их ударило током, и еще больше стали похожи на медуз. Зрелище было так себе.

– Вперед, – приказал Гройль. – Взять их!

Серая пехота как-то нехотя поползла вперед, обтекая своего командира. Я оглянулся: они успели пересечь ручей, обойти нас сзади и взять в окружение. На секунду я ощутил тревогу – а Гройль, конечно, первым это заметил.

– Ты не хотел идти в наш славный «Эдельвейс»? – прокричал он мне. – Добро пожаловать в отряд беспозвоночных!

– Хрен вам, – тут я повторил неприличный жест.

Ворон тоже выкрикнул что-то очень нетолерантное. Мертвецы притормозили, будто оценивая силу заклятья. Даже я немного смутился, хотя меня это явно не касалось.

Но Гройль только рассвирепел.

– Что стоим? – завопил он. – Кого ждем? Взять обоих!

Выстрел откуда-то сверху прогремел очень неожиданно и принес такие же неожиданные последствия. Фуражку Гройля снесло в ручей, и она поплыла, забавно вращаясь, вниз по течению. Сам он взмахнул руками, выпучил глаза и разинул рот, но почему-то не произвел ни звука. Зато на его лысой башке вдруг засиял первый луч солнца. Это было почти красиво.

Хотя наблюдать за ним было неинтересно. Я смотрел туда, откуда стреляли. Фигура на гребне обрыва была мне знакома с детства. За последние годы она стала разве что немного плотнее и основательнее. Я даже не буду говорить, как я был рад видеть своего деда, лесника Германа.

– Смотри, Гройль: уже утро, – сказал Герман не слишком громко, но именно так, что его голос заглушил и журчание ручья, и унылый ропот солдат призрачной армии. – Ты заигрался в свою войну, Гройль.

Тот, к кому он обращался, без головного убора выглядел нелепо. Доктор Штарк топтался на одном месте, сутулился и прикрывался ладонью от солнца, а солнце, выбираясь из-за далеких холмов, жгло все ярче и ярче.

Армия мертвых таяла на глазах. Призраки ночи теряли силу с восходом солнца. Раньше об этом возвещал крик петуха – ну, а сейчас мог сгодиться и говорящий ворон. Так было заведено с древних времен, и даже самый злобный монстр не мог изменить этот порядок.