Зинаида Шишова - Джек-Соломинка (Часть 1-5)
Монахиня скользнула взглядом по сидящим за столом, и Джоанна была рада, что ее заслоняет чадящая плошка с маслом.
Но у сэра Гью был острый глаз.
- Джоанна, - проворчал он, косясь на аббатису, - у вас платье совершенно грязное и изодранное на плечах!
- Запретите своим собакам класть грязные лапы мне на плечи! - грубо ответила Джоанна.
- Вам приходилось проезжать много стран, - сказала монахиня, обращая на купца светлый, прозрачный взор. - Расскажите, встречали ли вы мужиков более строптивых, чем в этой несчастной стране.
Итальянец потер руку об руку.
- Черная смерть8 принесла всем много бед, - наконец ответил он, - но самая худшая беда заключается в том, что она поселила гордые мысли в тупые мужицкие головы. Сейчас рабочих меньше, чем хозяев, и каждый, который умеет копать, возить навоз или забивать сваи, думает, что он уже сравнялся со своим господином. Но на них нашли управу...
- Только не в Кенте! - пробормотала монахиня.
- Именно в Кенте, - возразил сэр Гью. - Парламент уже взялся за ум не сегодня-завтра будет утвержден новый билль9. Эти негодяи думают, что в самое горячее время они могут бросить меня и уйти к моему соседу, который им даст больше на фартинг10. Они позволяют себе бродить от одного хозяина к другому и остаются только там, где их лучше кормят.
Джоанна громко захохотала.
Дураки были бы рабочие, если бы они оставались там, где их кормят худо!
Глядя на веселый красный рот девочки, купец невольно засмеялся, а сэр Гью замолчал.
К тому же и вообще такие беседы были не для ушей слуг.
Аббатиса произнесла молитву, сэр Гью подал знак бейлифу, и тот, вытащив нож, попробовал его на ногте. Слуга поднес ему лохань с мясом, и он, ловко поддевая куски ножом, перекладывал их на большой ломоть ржаного хлеба. При жизни леди Элис, покойной жены сэра Гью, такие служившие тарелками куски хлеба по субботам раздавали нищим, но сейчас этот обычай был отменен. Бейлиф обнюхивал каждый кусок и негодные для еды бросал собакам.
После мяса подали свежую отварную рыбу. Сэр Гью мог бы ежедневно иметь ее за своим столом, но предпочитал сбывать ее на Эрундельские коптильни. Рыба была приготовлена ради монахини, и ради нее же хозяин велел принести из кладовой бургундского вина.
На долгое время умолкли разговоры. В доме сэра Гью еда была серьезным занятием, и не следовало отвлекать от нее человека. Джоанна обратила внимание на то, что купец и аббатиса пользуются при еде отдельными ножами.
После обеда аббатиса снова прочла молитву, слуги убрали со стола и удалились. Теперь можно было поговорить на свободе.
Купец распаковал тюк. Он торопился выехать до рассвета, чтобы в Кентербери присоединиться к каравану, отправляющемуся в Дувр.
- В Сент-Винсентском аббатстве в Сэффольке вот уже двадцать лет не прекращаются беспорядки, - сказала монахиня, - а все потому, что бунтарям сразу не досталось как следует! Вы слышали: недавно горожане загнали монахов на хоры и под угрозой смерти потребовали у них свои долговые расписки?
Да, сэр Гью слышал об этом.
- А в Эссексе, подле Рочестера, мужики близ замка Тиз манора11 Бёрли напали на купца, убили его слугу и разграбили товары!
Сэр Гью промолчал. Купца ограбили не вилланы12, а сам сэр Саймон Бёрли, королевский знаменный рыцарь. Он из Анжу вернулся в Англию, чтобы собрать недостающую сумму на содержание своего отряда.
Итальянец разложил товары: ладан и мирру для монастырской церкви, воск для свечей, вино для причастия, бархат и парчу для церковных покровов, а кроме того, и товары, которые он надеялся сбыть в замке: сливы из Дамаска13, виноград из Дамаска14, пряности для засолки мяса, гребни для людей и для лошадей, миндаль, красивые серебряные застежки венецианской работы, полосатый красный с синим шелк, а в отдельной коробке - тонкую, сплетенную из золотых нитей сетку, в которую, по придворной моде, леди прячут волосы.
Монахиня отобрала благовония, бархат и парчу.
Кроме вина и воска, она закупила еще миндалю и сластей.
Перехватив взгляд Джоанны, купец великодушно пододвинул к ней горку миндаля.
- Дайте работу своим белым зубкам, миледи, - сказал он любезно.
- А что слышно о войне?15 - спросил сэр Гью с беспокойством. - Молодой мастер16 Друриком уже много месяцев не подавал о себе известий. Продолжаем ли мы бить французов? Говорят, туда направляется несметное войско?
Сэр Гью сражался во Франции и при Кресси и под Пуатье17, когда лошади английских рыцарей сгибались под тяжестью военной добычи. Он слыхал, что дела Черного принца18 приняли дурной оборот, но не хотел этому верить.
- Война продолжается с переменным успехом, - сказал купец. Он умолчал о том, в каком состоянии застал английские войска в Бордо.
Монахиню не интересовала война. Она продолжала о своем.
- Многие недальновидные дворяне графства, - сказала она, - уже давно не требуют со своих мужиков никаких повинностей. Мужики платят аренду, и придет время, когда они будут считать себя вольными фермерами.
Сэр Гью почувствовал упрек в ее словах.
- Это делаю не я один. Так обстоит дело во всем Кенте. Да и, правду сказать, мне гораздо выгоднее сдавать в аренду землю и получать денежки чистоганом, чем иметь, как в Эссексе, сотню вилланов, откупающихся от меня дохлыми петухами или гнилой соломой, - смущенно добавил он.
- Не хлебом единым сыт человек! - строго произнесла монахиня.
- Деньги мне нужны для того, чтобы отсылать их сыну в Анжу... Англичане терпят большую нужду во Франции...
Последнюю фразу сэр Гью произнес, не глядя на Джоанну. Еще в начале прошлой зимы мастер Тристан прислал к отцу дворянина из Гаскони с просьбой передать с ним побольше денег, вина и меховой одежды, ибо англичане умирают во Франции не от ран, а от холода и голода. Сэр Гью не доверил дворянину ни того, ни другого, ни третьего.
- Гасконцы - все пьяницы и хвастуны, - сказал он. - И посланный может по дороге все пропить и проиграть в кости или триктрак19.
В комнате сэра Гью стоял сундучок, полный доверху серебряных и золотых монет, и Джоанна знала об этом. В другом сундуке, побольше, были сложены прекрасные сукна из Арраса, серебряные блюда и кубки, парчовые и бархатные платья, меховые плащи, железные позолоченные рукавицы, наплечники, кружева и много драгоценных вещей, привезенных сэром Гью из Франции в 1346 году.
Поэтому, как заманчиво ни раскладывал итальянец свои товары, хозяину замка ему ничего не удалось сбыть.
В Дувре, куда спешил купец, склады были переполнены товарами, а кроме этого, у любого рыночного торговца их можно было купить за цену, вполовину меньшую, чем запрашивал бродячий купец. Содержание слуги и осла в пути тоже не входило в расчеты итальянца.
Джоанна, подперев щеки кулаками, задумчиво смотрела на огонь и вскрикнула от неожиданности, когда итальянец, подойдя сзади, внезапно набросил ей на плечи полосатый шелк.
- Повернитесь к свету, миледи, пристегните шелк на груди этой красивой серебряной розой - пусть все увидят, как украшают девицу предлагаемые мной товары.
Джоанна вскочила с места:
- Ах, господин купец, в таком случае я должна умыться и переплести косы!..
Когда девочка вернулась в холл, все посмотрели на нее с удивлением. Умытая и причесанная, убранная в пеструю ткань, со щеками, горящими от волнения и радости, Джоанна совсем не казалась такой некрасивой, какой ее все считали до сих пор.
А она, хохоча, важно шагала взад и вперед, подметая длинным шлейфом песок с кирпичного пола.
"Господи, прости меня, но она за одну минуту вдруг стала похожа на леди Элеонору, свою мать!" - подумал в испуге сэр Гью. А вслух он сказал:
- Джоанна, не кладите руки на бока и не хохочите, как пьяница в кабаке. Когда вы так разеваете свой рот, добрым людям кажется, что зубов у вас вдвое больше, чем человеку положено от господа бога.
Джоанна, не обращая внимания на дядю, налила в лохань воды и, дав ей успокоиться, наклонясь, разглядывала свое отражение.
- У венецианцев, - вмешался купец, - я могу купить для вас стеклянные зеркала, которые они выдувают в Мурано. Их вешают на стену. В них человек может видеть себя всего - с головы до ног.
- Я смотрелся в такое зеркало во дворце архиепископа в Лондоне, заявил сквайр. - Оно было в красивой широкой раме, и я видел в нем всего себя - с головы до ног. Но я говорю вам, что я за него не дал бы ни одного фартинга, потому что на отражении нос мой был вполовину больше всего лица20.
Джоанна, спустив косы на плечи, сидела за столом и молча прислушивалась к беседе. Шелк скрипел у нее на плечах, от него пахло имбирем и ванилью и еще каким-то нежным и сладким запахом, точно в лесу ранней весной.
Купец снова посмотрел на девочку.
- Если милорд даст мне в провожатые слугу с оружием и обменяет моего коня в придачу с ослом на свежую лошадь, я оставлю миледи все эти украшения, - сказал он улыбаясь.
Глава III
