Евгений Пермяк - Детство Маврика
Напрасно было бы подозревать и старую Милентьиху, которая ежедневно приносила Тихомировым молоко. Вне подозрения был и почтальон. И уж тем более нельзя было заподозрить пыльного монаха в старой скуфье, заходившего в магазины и в дома, что побогаче, за медяками на построение храма. Он зашел и не мог не зайти в заметный старинный с мезонином дом Тихомировых. И, зайдя, пробыл там не долее, чем в других домах, и вышел, неодобрительно махнув рукой, - видимо, пожертвование не оказалось щедрым или вовсе его не было. Монах поплелся, пыля, в магазин колониальных товаров.
Терентия Николаевича Лосева, ходившего к Тихомировым колоть дрова, подметать двор, как он это делал во многих домах, тоже никак нельзя было принять за связного. Тем более этого сделать было нельзя, потому что Терентий Лосев, не заходя в дом, разговаривал с Валерием Всеволодовичем через открытое окно. И тот попросил Лосева передать Маврику, что завтра состоится обещанная рыбная ловля спиннингом.
Беспечное лицо Тихомирова, появившегося на улице, поражало следователя. Он не мог быть таким, ожидая связного. А вдруг Тихомиров не знает ничего о связном и узнает только после встречи с ним, когда тот привезет ему документы?
Валерий Всеволодович вышел из дома насвистывая и направился в галантерейный магазин, где продавались и рыболовные принадлежности. Один из тайных агентов последовал за ним.
В магазине были куплены два десятка различных блесен и два небольших спиннинговых удилища.
- Начался жор, - сообщил он приказчику. - И завтра от меня и от моих маленьких друзей не уйдут изголодавшиеся за зиму щуки.
Теперь оставалось выяснить, куда пойдет он завтра ловить щук. Может быть, эта ловля всего лишь повод для встречи с тем, кто приехал? Это не исключено.
И пока пристав обсуждал, как будет осуществлено наблюдение, в дом Зашеиных пришел Шитиков - местный агент страхового общества "Саламандра".
Он принялся убеждать Екатерину Матвеевну, что ей гораздо выгоднее перестраховать свой дом от огня в обществе "Саламандра", более надежном, нежели "Россия".
Екатерина Матвеевна, желая как можно скорее выпроводить прилипчивого Шитикова, сказала:
- Ну что это вы, право, в базарный день, и к тому же у Маврика гость из Перми.
А Шитиков и не думал уходить, потому что гость-то и нужен был ему.
- Может быть, вы, почтеннейший гость, убедите Екатерину Матвеевну и подтвердите, как много в вашем губернском городе на уважаемых домах прибито вот этих самых бланочков, - сказал он, предъявляя жестяную красочную вывесочку страхового общества "Саламандра", а затем, как бы кстати, спросил: - Надолго ли, прошу прощения, прибыли в наши края и не интересуетесь, случайно, штучными ружьями фирмы Петрова, в коей я имею честь состоять представителем? Есть такие ружьеца, что в Перми можно взять за них и втрое, а уж вдвое-то - гарантирую.
- Спасибо, - ответил Иван Макарович, глядя в шустренькие заискивающие глазки. - Я ведь проездом. Уезжаю сегодня с ночным в Чердынь.
- Чердынь? Да что же там делать? Зачем же в Чердынь?
Бархатов ответил:
- Если вы принимаете во мне такое участие, то извольте. В Чердыни есть работа по сапожной части. Я ведь сапожник.
- Сапожник? А не похоже, совсем не похоже. Вы больше на образованного смахиваете.
- Да ведь мало ли кто на кого смахивает, да не бывает им. Имею честь. Мне еще надо позаботиться о лошади на пристань. Часиков в шесть я выеду, чтобы не запоздать.
- Счастливого вам. Желаю здравствовать, Екатерина Матвеевна. Надеюсь в дальнейшем уговорить... До свиданьица.
Агент "Саламандры" узнал все, что ему нужно было узнать, и с Бархатова было снято подозрение. Если он, не побывав ни в одном из "учетных" домов, едет в Чердынь, значит, он действительно ищет работу и за ним напрасно следили.
Вскоре в доме Зашеиных появился Терентий Николаевич Лосев и передал Маврику приглашение Валерия Всеволодовича на рыбную ловлю.
- Ну вот, бараша, - обрадовался не менее Маврика Бархатов, - теперь дело в шляпе. Готовь большой кошель для улова.
После Лосева пришел Артемий Гаврилович Кулемин и попросил у Екатерины Матвеевны дать ему заместо якорька железную "кошку", на которую "ах как хорошо ставить лодку посреди пруда".
Артемий Гаврилович очень сожалел, что ему не придется порыбачить на Омутихинском прудке, куда завтра отправляется Тихомиров с мальчиками. Кулемин превосходно вел свою роль.
Он, будто только сейчас заметив своего друга Бархатова, смутившись сказал:
- Не серчайте, пожалуйста, на серость, не разглядел. Вы, главное, против солнышка. Будем знакомы. Кулемин. Артемий. Ихний, то есть Екатерины Матвеевны, сосед.
Любуясь товарищем, Иван Макарович назвался по фамилии и спросил о рыбалке, и Кулемин принялся отвечать:
- На Омутихинском прудке прехорошая рыба берет. И главное, недалеко. Выйдешь на Старо-Мощеную улицу и все большаком, большаком до шестой версты. А от столба шестой версты такая красотющая дорожка через ивнячок да тальничок, что и не заметишь, как дойдешь до лесной вышки. Под вышкой, как полагается, перекур, а от нее старая мельница как на ладошке виднеется. Не поверите - вот такие лещи случаются... Жаль, что молодой Тихомиров едет туда, - сказал, вздохнув, Кулемин. - Я с утра знал, что хорошего ждать нечего. Монаха встретил. В аккурат он из тихомировского дома вышел... Верная неудача. Хоть бы поп, а то монах, да еще с кружкой...
Так Иван Макарович узнал все, что ему было необходимо.
VII
Около шести часов вечера Яков Евсеевич Кумынин подал свою Буланиху, запряженную в ходок с коробком.
Иван Макарович Бархатов трогательно прощался с Мавриком:
- Бараша-кудряша, теперь мы, наверно, увидимся не скоро, но ты знай, что мы с тобой обязательно увидимся.
- Иначе не может быть. И лучше бы, если скорей, - призналась Екатерина Матвеевна. - Он так любит вас.
- Да ведь не любовь управляет людьми. Человек предполагает, а обстоятельства располагают... Мы обязательно увидимся, Екатерина Матвеевна.
Бархатов говорил так, будто он уезжал не в Чердынь, а куда-то очень далеко и надолго.
Екатерина Матвеевна, не сдержав слез, объяснила это тем, что ее всегда трогает любовь к Маврику. И для того, кто его любит, ей ничего не жаль, даже... Даже своего здоровья, которое тоже нужно для Маврика.
Буланиха ленивой рысцой протащила ходок по Купеческой улице, и следователь видел из окна куропаткинского дома уезжающего на пристань Бархатова.
- Значит, не он? Так кто же?
Нелегко, ой как нелегко сидеть в комнате с закрытыми шторами, когда на улице такой розовый вечер, а в Перми? В Перми уже открылся загородный сад, и там столько шляпок...
Ну где же ты, проклятый связной? Когда же можно будет наконец сказать: "Вы арестованы!" Затем обыск. Предварительный допрос. И все. Пропади ты пропадом, Мильва.
Появляйся же ты скорее, безмозглый осел...
Иван Макарович, рассчитавшись с Кумыниным, отправился на пристань. Осмотревшись там, он решил побродить по берегу. А потом, убедившись, что за ним никто не смотрит, зашел в лесок, а затем исчез.
Ивану Макаровичу не нужны дороги. Он не сбивался с пути, убегая с каторги, а тут-то уж никак нельзя заблудиться.
Всю ночь не смыкал глаз следователь. Ночь - наиболее вероятное время для встречи подпольщиков. Но ни одна душа не постучалась в тихомировский дом и не задержалась возле него. И только утром появились два мальчика.
- Мы пришли, Валерий Всеволодович! Вставайте! - крикнул в окно Маврик.
- А я тоже в сапогах! Мне тоже купили сапоги, - сообщал Иля.
- Тише вы... Разбудите бабушку, - предупредил через окно старший племянник Валерия Всеволодовича. - Мы сейчас.
Ждать пришлось недолго. Сначала появился с удилищем в чехле Викторин, а за ним его дядя.
- Это тебе, Маврикий, а это тебе, Илья. - Валерий Всеволодович подал мальчикам удилища в таких же клетчатых чехлах, как и у Викторина. Рассматривать будете потом. Хорошо ли вы одеты? - Он осмотрел их и сказал: - Преотлично. Теперь за мной.
И они пошли. Следователь знал, что Тихомиров никуда не уйдет от тех, кто будет следовать за ним. Хотя ему и казалась в данном случае слежка излишней. В самом деле - зачем следить за ним так открыто? Не пойдет же он вместе с мальчиками на встречу с кем-то и тем более не побежит за границу в этом легоньком брезентовом плаще, в старой фуражке и в охотничьих сапогах. Но все же приставу нужно было позвонить. И он позвонил.
- Не извольте беспокоиться, - ответил Вишневецкий. - Они отправились на мельницу. Мне сообщили. Куда же им еще... Их будут сопровождать двое вооруженных рыбаков. Можете ложиться спать.
- Да что вы?.. Как можно? - сказал Саженцев и повесил телефонную трубку.
Связной мог прийти и в отсутствие Тихомирова. Главное - терпение и спокойствие. Может быть, Тихомиров нарочно придумал рыбалку, чтобы отвлечь внимание от своего дома? Не выйдет, милостивый государь, не выйдет!
