Самуил Маршак - Произведения для детей (Том 1)
Чернику собирать!
За нами ночь вдогонку,
Домой идти пора.
Но как в лесу девчонку
Оставить до утра?
- Взглянуть бы сверху надо
Взберись-ка на сосну,
Вожатая отряда
Сказала Фомину.
Фомин быстрее белки
На дерево залез.
Кругом - кустарник мелкий
И рослый, старый лес,
Вон пышная рассада
Молоденьких дубков,
Как дети из детсада
Меж дедов-стариков.
Ручей струится тонкий,
А там - туманный луг.
Но нет в лесу девчонки,
Как ни гляди вокруг!
Опять бредут ребята,
Проходит долгий час.
Последний свет заката
Меж соснами угас.
Последний свет заката
Угас, блеснув огнем,
И говорят ребята:
- Неужто не найдем?
- Нет, - Надя им сказала,
Прошли мы полпути
Во что бы то ни стало
Должны мы след найти!
Хоть, правда, поздновато,
Но старшие ребята
Пускай идут со мной,
А младших вместе с Натой,
Со звеньевой вожатой,
Отправим мы домой.
- Домой? Да что ты, Надя!
Послышалось в ответ.
Все старшие в отряде,
В отряде младших нет!..
Луна встает над чащей,
И луч ее косой
Покрыл кусты дрожащей
Туманной полосой.
Идут-бредут ребята
Гуськом, за шагом шаг.
И вдруг с крутого ската
Фомин скользнул в овраг.
С горы Фомин Сережка
Скатился, словно мяч,
Опомнился немножко
И слышит тихий плач.
Он слышит голос тонкий
Из-за густой листвы.
Что это? Плач ребенка?
А может, крик совы?
Но плач затих. Ни звука
В овраге не слыхать.
Кричит Фомин: - А ну-ка,
Заплачь, заплачь опять!
Да нет, никто не плачет.
В лесу шумит листва,
Журчит ручей. Ну, значит,
То вскрикнула сова.
Во мраке куст колючий
Хватает Фомина.
Но вот из темной тучи
Прорезалась луна.
И сразу стал просторней
Овраг в лучах луны.
Торчат, чернея, корни
Березы и сосны.
Густой кустарник колкий
Теснится у ручья.
Как мелкие осколки,
В кустах блестит струя.
Фомин идет смелее.
Вдруг что-то вдалеке,
В лучах луны белея,
Мелькнуло в лозняке.
Забилось сердце звонко
У Фомина в груди:
Среди кустов девчонку
Он видит впереди.
Идет она, хромая,
С корзиночкой в руке.
Одна нога босая,
Другая в башмачке.
Идет, тревожно дышит,
Глядит на каждый куст
И плачет, чуть услышит
Далекий треск иль хруст.
Фомин ползет вдогонку,
Крадется позади
И вдруг позвал девчонку:
- Наташа, погоди!
Но девочка сначала
Метнулась, как зверек,
От страха закричала,
Пустилась наутек.
Фомин за ней: - Наташа!
Твой дед, сестра и мать
И все ребята наши
Пришли тебя спасать!
Наташа поглядела
Назад из-за ствола
И медленно, несмело
К Сереже подошла.
Приставшие колючки
Он снял с ее волос
И, взяв ее на ручки,
Через кусты понес.
Наташа понемножку
Становится смелей.
- Я уколола ножку.
Гляди-ка, кровь на ней!
Он обвязал ей пальчик:
- Ну вот и не болит!
- Спасибо, дядя мальчик!
Наташа говорит.
Но вновь исчезла в туче
Бродячая луна,
И снова куст колючий
Хватает Фомина.
Фомин прибавил шагу
И слышит сквозь листву,
Как по всему оврагу
Разносится "ау"!
"Ау!" - несется снова
Из темноты ночной.
Да это Надя, Вова,
И Катя Иванова,
И Шура Глазунова,
И Петя Куренной,
И Кузнецова Зойка,
И Вероника Бойко
С Мариной Ильиной.
- Нашел! - кричит Сережа
И слышит, как вдали
Звенит: - Ура, Сережа!
И маленькая тоже
Кричит: - Меня нашли!
С крутой горы ребята
И Надя, их вожатый,
Гуськом, замедлив шаг,
Спускаются в овраг.
Идут цепочкой Вова,
И Шура Глазунова,
И Катя Иванова,
И Петя Куренной,
И Кузнецова Зойка,
И Вероника Бойко
С Мариной Ильиной.
Фомин передовому
Ребенка отдает,
Передовой - другому,
А там и третий ждет.
Потом четвертый, пятый,
Шестой,
Седьмой,
Восьмой...
И вот идут ребята
С Наташею домой.
Горнисты будят лагерь.
Трава блестит от влаги.
Горит на алом флаге
Рассветная заря.
Несутся звуки горна,
Взбегая вверх проворно,
И вторят им задорно
Другие лагеря.
ПРИМЕЧАНИЯ
В первый том Собрания сочинений входят оригинальные стихотворные произведения С. Я. Маршака для детей {В составлении настоящего тома принимали участие члены комиссии по литературному наследию С. Я. Маршака В. Д. Берестов, А. И. Любарская, И. С. Маршак.}.
В письме М. Горькому от 9 марта 1927 года С. Я. Маршак рассказывал:
"К детской литературе я пришел странным путем. В 1913 году я познакомился с очень любопытной школой в южном Уэльсе (Wales). Дети жили там почти круглый год в палатках, легко одевались, вели спартанский образ жизни, участвовали в постройке школьного дома. Я прожил с ними около года - и это было счастливейшим временем моей жизни. Во всяком случае, это было единственное время, когда я чувствовал себя здоровым. После революции я работал в наших колониях для ребят. Блейк и народная детская поэзия - вот еще что привело меня к детской литературе. А к тому же у меня дома есть читатели, которые иногда заказывают мне книги - мои маленькие сыновья" {Здесь и далее письма С. Я. Маршака цитируются по 8-му тому настоящего Собр. соч.}.
О своем дальнейшем творчестве для детей С. Маршак писал в автобиографии:
"Оглядываясь назад, видишь, как с каждым годом меня все больше и больше захватывала работа с детьми и для детей. "Детский городок" (1920-1922), Ленинградский театр юного зрителя (1922-1924), редакция журнала "Новый Робинзон" (1924- 1925), детский и юношеский отдел Ленгосиздата, а потом "Молодой гвардии", и, наконец, ленинградская редакция Детгиза (1924-1937)".
Вспоминая о той обстановке, в которой протекала его работа в эти годы, Маршак писал Горькому:
"В отделе дет. литературы Госиздата, когда мы начинали работу, преобладали профессиональные детские писательницы и переводчицы. Большинство книг о природе, технике, путешествиях - было переводом или компиляцией. Детей приучали к литературно-безличному, шаблонному, переводному языку. Бывали и хорошие книги, но редко. Значительная часть старой детской литературы отметалась по педагогическим соображениям. В последнее время выработался новый шаблон - бытовая беллетристика и поэзия для детей (дет. дом, школа, беспризорные, пионеры, дети - участники гражданской войны) с псевдосовременным жаргоном и надуманным бытом, или "производственная" литература - довольно сухая и скучная. Трудно было начинать в таких условиях" (9 марта 1927 г.).
Трудно для С. Я. Маршака, так как он подходил совсем с иными требованиями к детской книге. В том же письме к Горькому изложены требования, которые Маршак предъявлял авторам книг для детей и которым всегда следовал сам:
"В книжках для маленьких мы избегаем "сюсюканья" - подлаживанья к детям. Нет ничего лучше народных детских прибауток, песенок, считалок, скороговорок-тараторок, "дразнилок". Очень важно достигнуть в детской книге четкости, пословичности. Как говорит мой товарищ по работе - художник Лебедев, текст книжки дети должны запомнить, картинки вырезать, - вот почетная и естественная смерть хорошей детской книжки" {Кроме В. Лебедева, стихи С. Я. Маршака для детей иллюстрировали Л. Бруни, Ю. Васнецов, О. Верейский, В. Горяев, А. Ермолаев, Л. Зусман, А. Каневский, В. Конашевич, Н. Кочергин, Ю. Коровин, Кукрыниксы, В. Курдов, Б. Кустодиев, М. Митурич, А. Пахомов, К. Петров-Водкин, Ю. Пименов, П. Радлов, М. Родионов, К. Ротов, Н. Тырса, Н. Цейтлин, М. Цехановский, Е. Чарушин, С. Чехонин и др.}.
Этих принципов С. Я. Маршак придерживался до последних дней.
В 1963 году, отвечая молодому поэту В. Левину, Маршак снова высказал мысли относительно того, какой должна быть детская поэзия.
"Прежде всего, я думаю, стихи для маленьких должны быть настоящими стихами, без рассудочности, от всего сердца, от радости душевной.
Во-вторых, в них должно быть ясное чувство формы, цельность рисунка, каким бы коротким или длинным не было стихотворение. Так, как это бывает в лучших народных песенках, сказочках (вроде "Репки") или считалках. Должна быть свежесть и чистота языка.
В-третьих, стихи должны быть полны действия, игры, воображения, то есть меньше всего похожи на те вялые стишки и песенки, которые читают и поют во многих детских садах.
Людям, пишущим для маленьких, надо учиться у народа, у лучших мировых поэтов - и у детей".
Новые качества детской литературы не сразу и не легко встретили признание. Долгое время критики предъявляли к детской книге примитивно-утилитарные, вульгарно понятые педагогические требования. Горечь от изматывающей борьбы с подобными критиками также нашла отражение в письме Маршака Горькому:
"Очень мешает нам в работе отношение педагогов (а они почти единственные, к сожалению, критики и рецензенты дет. литературы). Почти всегда они оценивают произведение только со стороны темы ("Что автор хотел сказать?"). При этом они дают похвальные отзывы часто явно бездарным произведениям и порицают талантливые книжки, не подходящие под их рубрики. Прежде всего они боятся сказочности и антропоморфизма. По их мнению, фантастика (всякая) внушает детям суеверие. Напрасно в спорах мы указывали, что всякий поэтический образ грешит антропоморфизмом - оживлением, очеловечиванием всего окружающего. Один из педагогов на это ответил мне: если поэтическое сравнение употребляется со словом "как" ("то-то, как то-то"), тогда можно; если же без слова "как", - то сравнение собьет ребят с толку. Веселые книжки - особенно те, в которых юмор основан на нелепице упрекают в легкомыслии и в том, что они вносят путаницу в детские представления" (письмо от 9 марта 1927 г.).
