Наталия Летувет - Сердце Назиании
– Ой, что это там?! – вдруг воскликнула Пушинка. – Земля… она шевелится.
– Наверное, это меч-трава растет, – обрадовался Медляга.
– Непохоже что-то на траву, – возразила Алая.
Они уставились на белую землю, которая неожиданно вся пошла волнами, как будто на ее поверхности намечался нехилый земляной шторм. Белые барханы становились все выше и выше, а потом центр шевеления взял и провалился, образовав глубокий кратер. Со дна кратера взвился земляной вихрь и оттуда показался… паук. Он был огромен, гораздо больше обычных пауков, его темная спинка отливала красным перламутром, а ноги были похожи на циркули.
Паук сразу развил бурную деятельность. Подбежав к одному из каменных обломков, которые во множестве валялись по периметру белой земли, он мастерски накинул на него паутинную петлю и, деловито протащив паутину по поверхности, закрепил ее на другом обломке, лежащем на другом краю. Затем он вместе с разматывающейся паутиной направился к следующему куску камня. Паук повторял свои действия снова и снова, пока над белой землей не нависло нечто, похожее на грязную вязаную салфетку. Друзья как завороженные наблюдали за происходящим.
– Эй, ты чего это делаешь? Ну-ка перестань, нам не нужна тут твоя паутина! – опомнился Медляга. Паук оглянулся на звук и замер, словно бы обдумывая смысл сказанного. А потом в три молниеносных прыжка подскочил к Медляге и выстрелил тому прямо в нос какой-то тягучей, переливающейся на солнце жидкостью.
– Ай-ай-ай! – завопил Медляга. – Больно! Он меня ужалил! Мой нос!
– Бедненький, – пожалела его Пушинка. – Надо твой нос мазью намазать.
– Да-да! – еще громче завопил Медляга. – Тащите мне мазь! Срочно! Я не могу больше терпеть! И еще пару-тройку земляничных конфет захватите. На всякий случай.
Солнечник махнул лапой и направился к легкомобилям.
Тем временем паук, победив Медлягу, как ни в чем не бывало продолжил строительство паутины.
– Мне кажется, или эта паутина напоминает проволоку? – поинтересовалась Алая, заворожено наблюдавшая за происходящим.
– Точно, – согласилась Пушинка.
Эльва наклонилась и дотронулась до паутины.
– Ой! – отдернула она руку. – Жжется.
– Все это нужно срочно прекратить, – сказал Хвостокрас. – Этот паук, он же здесь не просто так. Он от нас меч-траву охраняет.
– А зачем от нас-то охранять? – удивилась Пушинка. – Мы же хорошие.
– Если паук охраняет меч-траву от нас, от хороших, – начал рассуждать Медляга. – значит, охрану поставил кто-то плохой.
– Скорее всего, это были древние эльва, – сказала Алая.
– А давайте мы паука той водой польем, – предложила вдруг Пушинка. – Из источника.
– Угу, – закивал Медляга. – А если вода не сработает и паук на нас набросится? Нет уж, дудки.
– А может, и не набросится. Потому что не успеет, – сказал Хвостокрас. – Но попробовать стоит. Если что, мы его издалека окатим, а потом отбежим подальше на всякий случай. Я сейчас принесу ведерко. В нем еще много воды оставалось.
– Да ерунда, не получится у вас ничего, – сказал Медляга.
– А ты вообще не мешай! – прикрикнула на него Пушинка. – Помоги лучше Солнечнику мазь найти и нос свой лечи. А то из круглика превратился уже в утконоса.
Медляга укоризненно посмотрел на Пушинку и, вздохнув, отправился вслед за Солнечником.
На Дереве Долины
Они добрались до первой развилки и остановились, чтобы перевести дух. Цветущая Долина лежала прямо у них под ногами, но из-за тумана разглядеть ее не получалось, были видны лишь какие-то неясные очертания. Зато Цветы, расцвеченные снопами искр, оказались заметны издалека.
– Ой, а отсюда, оказывается, Пармелию слышно, – обрадовалась Таволга.
– Здорово у нее получается, – сказал Боярышник.
– Вот только луча пока никакого нет, – отметил дедушка Ромаший. – И первого щита отсюда не видно. Так что поднимаемся выше.
Но следующая развилка дедушке Ромашию тоже не понравилась. И они лезли и лезли вверх, пока не добрались до самой верхушки.
– Вот она, площадка, на которой у нас находится Сердце, – сказал Боярышник.
Площадка была сплетена из верхних веток Дерева и напоминала огромную корзину с плоским дном.
– Хорошо, что она так высоко, – сказал Отважнодел, – это значит, плеснюки до Сердца точно не добрались, они для всего этого слишком неуклюжие.
– А Подземелий? – напомнил дедушка Ромаший. – В любом случае сейчас мы точно узнаем, что же приключилось с Сердцем Назиании.
– Ну и где оно? – поинтересовался дедушка Ромаший, первый перешагнувший через плетеный бортик.
– Оно вот тут, – Боярышник указал на необычное сооружение, напоминающее кормушку для птиц на высокой ножке и под крышей. – Должно было быть… но его здесь нет.
– Точно нет, – сообщил дедушка Ромаший, заглянув под крышу. – Да-а-а, ну и дела. Его же наверняка стащил этот Подземелий. И как же он его может использовать? – задумался он. – Ой, я, кажется, догадался! К сожалению… Но тогда все еще хуже, чем нам казалось раньше.
– О чем это ты? – насторожился Отважнодел.
– Да ни о чем, – отмахнулся дедушка Ромаший. – Будем пока считать, что это просто мои мрачные фантазии. Мы обязательно поймаем этого Подземелия и отберем у него Сердце. А сейчас нам пора заняться пушкой… эта площадка как раз для нее подойдет, – сообщил он, оглядевшись по сторонам.
Пушка получалась очень внушительная. И таких размеров, что с трудом помещалась на площадке. Второй зеркальный щит садовники прикрепили к шесту так, чтобы он мог свободно подниматься и опускаться, не мешая самой пушке. На него дедушка Ромаший собирался поймать живой луч.
– Что это у них там происходит? – вдруг встрепенулся Боярышник. – Вы только послушайте. Там не только Пармелия играет, там еще кто-то вопит. Очень громко, между прочим.
– Может, плеснюки? – насторожился Отважнодел.
– Щит! Смотрите, на нем свет! – воскликнула вдруг Таволга. – Какой же он яркий! Даже глазам больно.
– Так и должно быть, – сказал дедушка Ромаший. – Отважнодел, Боярышник, быстренько разворачивайте наш щит так, чтобы луч с того щита попал к нам. А я пока настрою пушку. А ты, Таволга, прекращай на свет смотреть, глаза испортишь. Давай-ка я лучше научу тебя пушкой управлять. Здесь все просто, вот смотри, тут всего два рычага.
– Луч пошел! – воскликнул Отважнодел. – Наш щит, он аж пылает.
– Все правильно, так и должно быть, – успокоил его дедушка Ромаший. – Сейчас пушка подзарядится и начнем.
– А как мы найдем плеснюков? – спросила Таволга. – Их же отсюда не видно.
– А мы и не будем их искать, – успокоил ее дедушка Ромаший. – Зачем нам это? Мы будем их выгонять.
Что могут круглики
Алая и Пушинка наблюдали за пауком.
– Ты только посмотри, – сказала Пушинка. – Он уже всю белую землю оплел. Может, просто взять палку и прогнать его, пока не поздно?
– Он не уйдет, – ответила Алая. Она была уверена, что тут тоже замешана древняя магия. Но объяснять Пушинке не стала. В последнее время Алая вообще старалась не говорить о магии.
– Ну, кто знает, – сказала Пушинка. – А я все-таки попробую.
Но никаких палок поблизости не оказалось. Зато имелась лопата из железного дерева, оставленная Медлягой. Пушинка взяла лопату и нацелилась ею на паука.
– Погоди, – Алая попыталась остановить Пушинку. – Давай лучше дождемся Хвостокраса.
– Да вот еще! Сейчас я его… – И Пушинка, как следует размахнувшись, прицельно ударила по пауку лопатой.
И тут паук взорвался. По крайней мере, так сначала показалось. Над полянкой взвился огненный столб, во все стороны полетела белая земля и куски паутины. Но когда пыль улеглась, они увидели, что паук остался цел. Более того, он успел взобраться на лопату и бежал теперь по ней прямо к Пушинке. А та оказалась так ошарашена его маневром, что даже не додумалась эту лопату от себя отбросить. Тем временем лопата под лапками паука уже вовсю дымилась и потрескивала.
– Бросай! Живо бросай лопату! – крикнула ей Алая.
Но было уже поздно – лопата вспыхнула и загорелась. А паук, скалясь сверкающими металлическими челюстями, прыгнул на Пушинку. Плюх! Ши-и-и-и-и! Паук словно бы застыл в воздухе, а потом тяжело грохнулся о землю. А все вокруг заволокло горячим серым паром. Алая обернулась – Хвостокрас отбросил пустое ведерко и кинулся к Пушинке:
– С тобой все в порядке?
– Вроде бы да, – неуверенно ответила Пушинка, стряхивая с посеревшей шестки черные хлопья гари.
И тут оказалось, что никакой паутины на белой земле уже нет. Алая склонилась над неподвижным скрюченным тельцем паука.
– По-моему, он спит, – сказала она. – Хотя… он же не может спать… ведь он ненастоящий.
Хвостокрас внимательно рассмотрел паука.
