Софья Прокофьева - Оставь окно открытым
— Погодите, ребята, может, мы еще что-нибудь успеем, если он еще чего-нибудь не успел… — не очень вразумительно сказал дядя Федя.
— На набережную он не пойдет. Там народу много, — закричал Васька. Он умел только кричать. Тихо сказать не мог ни словечка. — Он, наверно, на пруды пойдет. — Там будет Пуделя то…
Васька не смог докончить последнее слово, потому что дядя Федя поглядел на Катю и быстро прикрыл ему рот и нос ладонью.
— Вот и прекрасненько, ребята. И мы туда тоже поторопимся, — сказал дядя Федя.
Все побежали вниз по лестнице.
Первым — Васька, дикими первобытными скачками. Последним — дядя Федя. Он ощупывал на бегу свои карманы и заодно тихонько ругал портных, которым, наверно, делать нечего, и от этого появляется масса лишних, ненужных карманов. И вот теперь попробуй-ка, если надо, быстро разыскать ключи от машины…
Над крышами висела красная кособокая луна. Она показалась Кате страшной и зловещей.
Ребята, толкая друг друга, забрались в машину. Мотор зафыркал, «Москвич» тронулся и тут же остановился.
— А, черт, — с досадой воскликнул дядя Федя, — фары почему-то отказали. Придется искать такси, ребятки.
— Опоздаем, — с тоской прошептала Катя.
— Другого выхода нет, — огорченно развел руками дядя Федя.
— Другой выход есть! — послышался знакомый тоненький голосок, и на руку Кате вскочил Веснушка.
Веснушка! Ох, как хорошо, что он вернулся. Кате сразу стало как-то спокойней, отлегло от сердца.
— Это вы! Я вас сразу узнал, — немного задыхаясь, сказал дядя Федя. — Вы прилетали, когда я играл на скрипке… И потом… эти цыплята…
— Маленький человечек! Ура! — заорал, подскакивая, Васька.
— Можно потрогать? — шепотом спросила Нинка-блондинка.
— Нельзя, — сухо отрезал Веснушка. — Я горячий, жгусь, и вообще пока неизвестно, рыжая ты или нет.
Но в целом все получилось даже лучше, чем Катя смела надеяться. Ребята почти что и не удивились.
— Ну, что там у тебя? Фары отказали? — спокойно и деловито спросил Веснушка, повернувшись к дяде Феде. — Ну, ничего, сейчас наладим.
Лицо Веснушки вдруг сморщилось, — словно от сильной боли.
— Ы-ых! — с усилием выдохнул Веснушка, будто он поднял огромную тяжесть. И в тот же миг Веснушка раздвоился. Честное рыжее! Их стало два. Только оба они были поменьше ростом и потоньше.
— Терпеть не могу раздваиваться, — проворчал один из Веснушек. Сразу поглупел в два раза.
— И люблю Катю сразу в два раза меньше, — сердито подхватил второй.
Оба Веснушки с недовольным видом уселись, скрестив ноги над темными фарами.
Два желтых луча легли на дорогу.
— Мяу!
Прямо перед машиной на задних лапах стоял Кот Ангорский, выставив вперед тощий живот со свалявшейся шерстью. Передние лапы он даже развел немного в стороны, как бы преграждая машине путь.
Дядя Федя резко затормозил.
— Разрешите вам представить: редкий экземпляр плута и обманщика, сказал правый Веснушка.
— Похититель котлет и сосисок, — кивнул головой левый.
Кот Ангорский издал укоризненное и протестующее мяуканье.
— Веснушка, Веснушки!.. Надо ехать скорей, — в нетерпении воскликнула Катя. Она не знала, как теперь обращаться к Веснушке: в единственном числе или во множественном.
— Ангорского возьмем с собой, — вдруг решительно сказали оба Веснушки.
Дядя Федя приоткрыл дверцу машины.
Кот Ангорский прыгнул к нему на колени. Равнодушно прошелся по Ваське, как будто это было что-то неодушевленное, подушка или спинка кресла, и устроился у Кати на руках. Кончики лап у него были холодные и мокрые. Катя почувствовала, что он весь дрожит. «Москвич» быстро покатил по улице.
— Эй, ты о чем думаешь? — с тревогой крикнул правый Веснушка.
— Я? О Пуделе! — отозвался левый.
— И я о Пуделе, — успокоился правый.
Машина свернула за угол.
— А сейчас о чем думаешь? — окликнул правого Веснушку левый.
— Да всю дорогу раскопали. Как бы колесом в яму не угодить.
— Так не пойдет! — левый Веснушка даже подпрыгнул от беспокойства. — Мы должны об одном и том же думать.
— Ладно. Давай думать о яме на дороге.
— Нет, о Пуделе!
— Не согласен!
— И я не согласен!
— А ты и уступить раз в жизни не можешь. Я тебе не кто-нибудь, твоя половинка.
— И ты можешь уступить. Я тебе тоже не чужой.
— Я все-таки был "И не топите благо…"
— А я был"…родных, милых собак".
— А твое «Ы», когда мы были под фруктовыми соками, потеряло палочку. Позор!
— А твое «Д», когда мы пользовались услугами Аэрофлота, перевернулось. И не стыдно тебе?
Веснушки заспорили и направили лучи друг на друга.
Дядя Федя затормозил.
— Нет, друзья, так дело не пойдет, — беспомощно сказал он.
— Нашли время спорить! — в отчаянии крикнула Катя.
Оба Веснушки мигом устыдились, виновато отвернулись друг от друга, принялись изо всех сил светить на дорогу.
Через несколько минут машина подкатила к воротам парка.
— Сколько тут дорожек, тропинок, — растерянно оглядываясь, сказал дядя Федя. — Вот эта к новым прудам, а та, заросшая, видимо, к старому пруду. Ума не приложу: куда же он мог направиться?
Катя молча стиснула руки.
— И я не знаю! — завопил Васька.
— Вот теперь можно и соединиться! — послышался тоненький голосок.
Два человечка одновременно улыбнулись с каким-то счастливым облегчением и, вытянув вперед руки, побежали навстречу друг другу.
Они крепко обнялись и слились вместе, превратившись в одного светящегося человечка.
Веснушка потопал ногами, словно проверяя: не развалится ли он на части, если вдруг, например, споткнется.
— Эй, Кот Ангорский! — строго позвал Веснушка.
Кот Ангорский с важным видом вылез из машины. Можно было подумать, что это он владелец «Москвича» и именно он сидел за рулем.
— Ну что, плут? — внимательно посмотрел на него Веснушка.
Кот Ангорский испустил протяжное «мяу» с соловьиными переливами.
— Что? Что он сказал? К сожалению, я не совсем понял, — наклонился дядя Федя к Веснушке.
— Просто не устаю удивляться на вас, на людей, — с досадой поморщился Веснушка. — Такой прекрасный благозвучный язык, и никто из вас его толком не знает. И в школах его почему-то не проходят. Ну, ладно, переведу с кошачьего на человечий. Он сказал: "Чтобы найти собаку, нужен настоящий опытный кот".
— И это все? — дядя Федя не смог скрыть своего разочарования.
— Не совсем. Он утверждает, что учуял на асфальтовой дорожке следы Взялииобидели и Пуделя.
— Так скорее! — вне себя от нетерпения воскликнула Катя.
Вверх по Катиной руке пробежало что-то горячее. Веснушка взобрался Кате на плечо, уселся, как всегда, ухватившись за ее воротник.
Конечно, хитрец и кривляка Кот Ангорский и тут не обошелся без своих шуточек.
Было ясно, что ему нравится изображать из себя собаку-ищейку, с такой солидной деловитостью он обнюхивал дорогу. То останавливался, будто что-то обдумывая и сомневаясь, то вновь устремлялся вперед.
Скоро он свернул на глухую тропинку.
Тропинка запетляла между темными, разлапистыми елями.
Катя почувствовала: Веснушка забрался куда-то за ухо, под косичку и там спрятался.
— Не боюсь, не боюсь, ни чуточки не боюсь, — еле слышно бормотал Веснушка. — Нас много — и все рыжие. А Темнотища — она боится, когда сразу много рыжих…
Вдруг Кот Ангорский, словно предупреждая об опасности, хрипло и тревожно мяукнул и помчался по тропинке длинными скачками.
Все бегом заторопились за ним.
Между ветвями тускло блеснуло озеро. Запахло сырыми прошлогодними листьями, гнилью, стоячей водой.
Дядя Федя резко остановился. Катя налетела на него. На Катю навалилась Нинка-блондинка, на которую сзади напирали Галя и Валя. Васька проскочил где-то под локтем.
На низком, глинистом, скользком бережке около самой воды сидел на корточках Взялииобидели.
У его ног лежал перемазанный глиной Пудель. Он лежал, закрыв глаза, будто неживой.
На его шею была накинута петля из грубой веревки. К другому концу веревки был прикручен старый, изъеденный сыростью кирпич с отбитым уголком.
— Что это вы делаете? — каким-то бесцветным голосом спросил дядя Федя.
Взялииобидели так и остался неподвижно сидеть на корточках и только поднял голову, снизу вверх диким взглядом глядя на дядю Федю и ребят. Видно, он никак не ожидал их тут увидеть.
Он несколько раз растерянно мигнул, и вдруг лицо его исказилось от стыда и бессильной ярости.
— Пудель, Пудель, — срывающимся голосом позвала Катя. Пудель вяло шевельнул тяжелым хвостом, облепленным глиной.
Дядя Федя шагнул вниз, распустил петлю на шее Пуделя, стянул ее через голову.
Но Пудель даже не открыл глаз.
