Вадим Панов - Ириска и Звезда Забвения
– Не расстраивайся.
– Как не расстраиваться? Я потерял всё, что у меня было!
– Расскажи ещё что-нибудь.
Когда Джузеппе говорил, он превращался в весёлого болтуна, который видел в своей жизни столько, что одно лишь перечисление путешествий заняло бы добрую половину дня. Когда Джузеппе говорил, он забывал, что находится в тюрьме, и поэтому Полика постоянно отвлекала его от грустных мыслей милой болтовнёй.
– Прелесть похожа на мир людей?
– Почему спрашиваешь?
– Ты говорил, что существуют легенды, согласно которым Прелесть создали феи. Если это так, то Прелесть должна походить на наш мир.
– Чем-то похожа, а чем-то – нет, – помедлив, ответил Джузеппе. – Я не был в мире людей, но феи рассказывали, что некоторые места Прелести точь-в-точь такие, как там, у вас. А другие отличаются настолько, насколько дикобраз не похож на цаплю. И не совпадает ни одно название.
– Это я уже заметила, – не стала скрывать Полика.
– Ага…
– Скажи, пожалуйста, а в Прелести опасно?
– То есть?
– Люди воюют друг с другом?
На некоторое время толстяк вновь замолчал, обдумывая ответ, после чего честно признался:
– Теперь да – воюют. И часто. Гораздо чаще, чем раньше. В последнее время Тьма окутала Прелесть, или тень Тьмы, если можно так выразиться, или дыхание Плесени… Не знаю… Не знаю, как это назвать, ведь я не колдун… но чувствую, что зла в нашем мире становится больше. Соседи вспоминают старые обиды и идут друг на друга войной. Поднимают голову те, кто жаждет крови. Из тёмных углов рычат страшные звери… – Джузеппе цокнул языком: – И Захариус не просто так начал охоту за Непревзойдёнными: вполне возможно, он лишь часть какого-то страшного плана.
Несколько секунд они молчали, а затем толстяк неожиданно продолжил рассказывать о своём мире:
– Далеко на юге есть жаркие страны Пояса Дождей…
– Там всегда льёт, будто из ведра?
– Не всегда, но часто, – ответил Кавальери. – Там тепло и много воды, поэтому страны Пояса покрыты удивительными джунглями, через которые очень трудно пройти. Деревья, кусты, трава, лианы – все растения на свете сплетаются в удивительный, разноцветный и очень толстый ковёр, внутри которого живут все на свете животные и птицы. А посреди джунглей стоит Дворец Пёстрых, с которыми лучше не связываться.
– Кому?
– Никому. Потому что Пёстрые – очень гордые и обидчивые, – хмыкнул Джузеппе. – А за Поясом Дождей начинаются неизвестные земли, в которых легко затеряться.
– Зачем ты это рассказываешь? – прищурилась девочка. Она по голосу поняла, что у толстяка есть что-то на уме, и решила докопаться до правды.
– Хотел сказать, что Прелесть огромна и твоя младшая сестра может долго скрываться от Захариуса.
«Сестра!»
И вновь мысли об Ириске нахлынули внезапно, выскочили, словно из-за угла, заставили вздрогнуть и похолодеть.
«Сестра!»
И плотный туман, окутывающий память о последних днях, вдруг разошёлся, и Полика как наяву увидела их прибытие в цирк, покупку билетов у дородной медведицы, леденцы в подарок… Припомнила, как торопливо они уселись в первом ряду… Припомнила настырного мороженщика в полосатой рубашке и белом фартуке… Припомнила, как смеялась Ириска, провожая её на арену…
«Где ты, сестрёнка?!»
Спряталась, как её уверяет Джузеппе? Отыскала убежище, надёжных друзей и думает, что делать дальше? Или же осталась одна в чужом мире? Растерянная и одинокая…
«Где ты?»
Её маленькая сестра бродит по Прелести, а она ничем не может помочь. Абсолютно ничем…
Некоторое время погрустневшая Полика сидела молча, не желая ни говорить, ни слушать, а затем её внимание привлекла валяющаяся на полу травинка. Даже не внимание – нет! – увидев травинку, Полика машинально взяла её и намотала на указательный палец левой руки. Раскрутила. Посмотрела. Намотала снова, не особенно задумываясь над тем, что делает, и полностью отдавшись под власть неосознанных воспоминаний. Отыскала ещё одну травинку, попробовала скрутить её с первой, но остановилась, поняв, что с двумя ничего не получится. Огляделась, подобрала третью…
– Что ты делаешь? – пыхтя, поинтересовался Джузеппе. Толстяк нечасто зависал у зарешечённого окошка, поскольку был не в ладах со спортом, но длительное молчание подружки вызвало у него беспокойство. Кавальери подпрыгнул, вцепился в решётку и, кряхтя, подтянулся на руках, активно елозя по стене ногами. – Что ты делаешь?
– Не знаю, – честно ответила девочка.
– Ты плетёшь.
– И что?
К этому моменту у Полики уже был коротенький шнурок, искусно составленный из четырёх травинок.
– Ты вспомнила?
– Что именно?
– А что ты, по-твоему, делаешь? – вновь спросил Кавальери, с огромным трудом оставаясь у окошка. Его руки дрожали, ноги долбили в тюремную стену всё сильнее, но пока толстяк держался.
– Я плету.
Отвечая, девочка продолжала работу, ловко удлиняя шнурок следующими травинками.
– Ты колдуешь, моя дорогая, – через силу сообщил Джузеппе.
– Я просто плету, – отмахнулась Полика.
– А ты понимаешь способ, каким их сплетаешь?
– Нет, – помолчав, призналась девочка. – У меня получается само собой. Как будто пальцы без подсказок знают, как правильно соединять травинки.
– И не мешай им, – посоветовал Джузеппе. – Пусть делают так, как считают нужным.
– Почему?
– Потому что, задумавшись, ты не сможешь закончить… Ай! – Слабенькие ручки Кавальери не выдержали, и толстяк рухнул на пол. – Ай!
– Ты ударился?
– Немного. – Джузеппе потёр ушибленную ногу и как ни в чём не бывало продолжил: – В этом искусстве заключается один из главных секретов Непревзойдённых: вы умеете вплетать в свои браслеты любое волшебство.
– И для этого нужно всего лишь сплести браслет особенным образом? – удивилась девочка.
– Не только особенным образом, но из особенных Коралловых нитей, которые тянут для вас с океанского дна морские коньки. Браслеты из Коралловых нитей – ваша главная тайна. Но самые сильные Непревзойдённые способны напитать Волшебством даже обычное плетение, такое, например, как сейчас у тебя – из травы.
– Ты ошибаешься. – Полика закончила браслет, надела его на руку и теперь скептически разглядывала, поворачивая к себе то одной, то другой стороной. – Это заурядная поделка. Лекарство от скуки.
– Я так не думаю.
– Я всё забыла!
– Помнишь ты или нет, но ты – фея!
– Не утешай меня!
– Вам запрещено разговаривать!
Здоровенный Кияшко ворвался в камеру внезапно, как снег на голову. Видимо, он тихонько подкрался к двери после того, как Джузеппе с шумом рухнул на пол, какое-то время подслушивал, вряд ли что-нибудь понял и поэтому решил прекратить разговор.
– Вы будете наказаны! Оба! А ты немедленно давай сюда браслет!
– Не трогай фею! – завопил Кавальери.
Но что он мог поделать, сидя в соседней камере? А даже будь он здесь, разве смог бы добродушный толстяк противостоять здоровенному и сильному, как марлунский тяжеловоз, Кияшке?
– Давай сюда браслет! – потребовал охранник, нависая над сидящей на соломе девочкой.
И хотя Полика испугалась, она нашла в себе силы ответить:
– Не дам!
– Что?! Сопротивляться вздумала? – Кияшко сжал чудовищных размеров кулак. – Да я тебя по полу размажу!
– Не трогай её!
– Убью!
– Прекрати! – Несчастный Джузеппе с ума сходил от ужаса и принялся отчаянно колотить в дверь камеры. – Не трогай фею, гад!!
Однако Полика, как выяснилось, могла за себя постоять.
Ей было страшно. Она не верила в то, что собирается сделать, но неожиданно поняла, что должна попробовать, что это – единственный шанс победить собирающегося её бить здоровяка. Полика резко выдохнула, выдавливая из себя последние капли страха и сомнений, выставила вперёд руку с травяным браслетом и негромко произнесла, глядя в свинячьи глазки Кияшки:
– Ты ничего не видел.
– Что? – растерялся силач.
На мгновение, всего на одно мгновение, Полика решила, что у неё не получится, что выглядит она глупо и сейчас здоровяк не только изобьёт её, но ещё издевательски посмеётся, однако девочка справилась с сомнениями и упрямо продолжила:
– Ты ничего не видел!
И победила!
– Ты ничего не видел, кроме того что я сижу в камере и горько рыдаю!
Здоровенный Кияшко вздрогнул, несколько секунд тупо таращился на сжавшуюся в комок девочку, а точнее – на браслет из травинок, затем кашлянул и неуверенно повторил:
– Ты сидишь в камере и горько рыдаешь.
Выглядел он при этом гораздо глупее обычного.
– Больше ты ничего не видел, – заявила Полика.
– Больше я ничего не видел.
– И не слышал, – пискнул из-за стены Джузеппе.
– И не слышал, – повторила Полика.
– И не слышал, – подтвердил силач.
– Ты уходишь.
– Я ухожу…
– Уходи.
– Пошёл вон! – завопил толстяк. И счастливо запрыгал по камере: – Пошёл вон! Вон отсюда! Вон!!
