Виктор Лагздынь - Цепная реакция
Настала тишина. Эдгар напряжённо ждал. Что скажет Гунар обо всём этом?
Молчание затягивалось. Не в силах больше его вынести, Эдгар стал торопливо оправдываться:
— Я… я хотел только Анрийса разыграть… Так… Подурачиться немного…
— «Подурачиться»!.. — повторил Гунар мрачно. — Да уж, дурака ты свалял порядочного! А что в результате получится — завтра сам увидишь…
Гунар негодовал всё больше. Он вспомнил небывалой силы грозу, рассказ Вилиса о разлившейся реке, об опасности, которой подвергался он и его маленький братец на плиенских порогах, о бедной Рите, сильно поранившей ногу. И вот сейчас вдруг выясняется, что всё зря, всё напрасно. Их старания, их тяжкий путь, их мужество. Верность пионерскому долгу использована для подлой мести — вот и всё, для чего они так старались. Подлость, самая настоящая подлость — у Гунара не оставалось ни малейших сомнений. Если ещё у этого негодяя, у Эдгара, хватило бы мужества честно признать свою вину. Так нет же! Юлит, выкручивается, беспокоится только о себе!
Его душила ярость. Но та ярость, которая у большинства мальчишек, вроде Вилиса, вызывает неодолимое желание тут же наброситься с кулаками. Гунар вообще никогда не дрался, да и необходимости такой не возникало — каждый понимал, что уж он-то постоять за себя сумеет. Гунар чувствовал холодную презрительную ярость, и выразилось это в одном-единственном слове, которое он швырнул Эдгару прямо в лицо:
— Свинство!
Эдгар молчал…
Он вдруг ощутил своё полное одиночество. Один — и никого вокруг, хотя Гунар стоял совсем рядом.
Полный месяц, сияя, провожал на север торопливую стайку растрёпанных туч — всё, что осталось от недавней непогоды.
А Эдгар никак не мог отделаться от гнетущего ощущения, что гроза ещё только приближается.
