Зинаида Шишова - Джек-Соломинка (Часть 1-5)
Но попадаются, конечно, дамы, которые ездят к Томасу Бекету совсем не для того, чтобы замаливать грехи свои и своих близких, и не для того, чтобы повесить золотую руку или ногу у чудотворной гробницы, и даже не для того, чтобы заказать обедню за упокой усопших.
Вместо того чтобы надеть серый дорожный плащ, они наряжаются в свои лучшие платья и гарцуют верхом на красивых конях, заглядываясь на проезжих мужчин.
- И что хорошего вот в такой красавице? - сердито бормотала леди Бельфур. - У нее даже нет с собой слуги, а эти кавалеры, которые так охотно держат ей стремя в дороге, даже не обратят на нее внимания, когда мы прибудем в Лондон.
- Она доскачется еще до чего-нибудь! - заявила леди Ленокс. - Когда мы прошлой зимой ехали сюда, один купец все время вырывался вперед на своем резвом жеребце, и подле леса на него напали разбойники и ограбили дочиста прежде, чем подоспели его спутники!
- Что у нее возьмешь? - сказала леди Энн Бельфур, презрительно щурясь. - Пальцы ее унизаны перстнями, но украшения ее все до одного медные. Я нарочно задержалась в церкви у чаши со святой водой и доподлинно рассмотрела все как следует. А зовут ее Элен - Лебединая Шея. Я сама слышала, как она отрекомендовалась молодому Артуру Гринвуду. Когда у женщины нет достойного имени, ей поневоле приходится прибегать к кличкам!
...Леди, о которой шли такие толки, была действительно очень красива. Она ловко сидела в седле, и ей очень шли ее полумужской костюм и фламандская бобровая шапочка. И смеялась она звонче других и больше других швыряла денег на сласти и орехи. И так как ей некого было ждать, она пускала своего конька вскачь, далеко опережая остальных богомольцев, несмотря на все уговоры и предупреждения.
Леди Ленокс оказалась права, и веселая всадница была немедленно наказана за свое упрямство. Испугавшись чего-то на дороге, лошадь ее сделала скачок в сторону, и если бы не куча снега, красавице уже не скоро пришлось бы танцевать перед камином в тавернах10, как она это делала до сих пор.
Растянувшись на снегу, она, охая, с трудом поднялась на коленки, а потом на ноги.
Несмотря на негодующие возгласы матери и жены, к ней уже спешили на помощь Уолтер Ленокс и Саймон Кольтон.
Однако был на дороге еще один человек, который гораздо больше нуждался в помощи, чем Элен - Лебединая Шея. Молодой Уолтер Ленокс, подъехав, увидел красавицу, стоящую на коленях подле бледного юноши в богатом синем плаще. Он лежал навзничь на утоптанной дороге, и от него-то и шарахнулся испуганный конь красавицы. Она пыталась помочь незнакомцу, но, лишенный сил, он тотчас же снова валился наземь.
- Разотрите его хорошенько снегом и немедленно дайте ему вина! сказала она, поднимая на молодого лорда черные заплаканные глаза.
- Он и так пьян, - пробормотал сэр Уолтер, с завистью глядя, с каким участием приводит в порядок красавица светлые волосы юноши.
- На нем богатый плащ, но он устал и голоден. Он долго шел, вздохнула Элен, глядя на его изодранную обувь.
"Он украл где-то этот плащ", - решила она про себя.
Юноша открыл глаза.
- Странно, но я уже видела где-то это лицо, - сказала Элен - Лебединая Шея задумчиво. - На, выпей, голубчик! Куда же это ты так спешил?
- Спасите меня! Спрячьте меня! - прошептал юноша тихо, в испуге оглядываясь по сторонам.
- Посадите его на моего коня! - распорядилась Элен.
И трое мужчин бросились исполнять, ее приказание.
- Ничего не бойся, - сказала она ласково, когда они снова несколько опередили остальных. - Ни королевские приставы, ни шерифы, ни вербовщики не посмеют тронуть тебя, пока ты едешь со мной. Но где все-таки я уже тебя видела, а?
- На Дургэмской дороге. Это было в день похорон сэра Тристана Друриком. Я тоже сразу вас узнал, - ответил Джек Строу тихо.
Длинная и узкая вереница паломников растянулась по дороге без малого на четверть лье. Вновь прибывавшие тотчас же научились приноравливать ход своего коня или осла, если они ехали верхами, или свой собственный шаг к общему движению. Это необходимо было для того, чтобы задние не наезжали на передних и чтобы в толпе не случалось толкотни и давки. Однако у некоторых благородных господ не хватало терпения дожидаться очереди, и они без церемоний прокладывали себе дорогу в первые ряды.
И это, так же как и остановки носилок с больными, или лопнувшая подпруга у лошади, или перчатка, оброненная в толпе, вносило заметное смятение в шествие.
Вот опять морда задней лошади уткнулась Джеку в плечо.
- Тпру! - закричал рядом с ним мальчишка, державший под уздцы толстую брабантскую кобылу своего хозяина.
Менее терпеливый сосед справа стегал по глазам наезжавшего на него пегого мула. Жалобно кричал ушибленный ребенок, а в голове шествия люди так сгрудились, что даже издали можно было услышать отчаянные вопли женщины, которую придавили в толпе.
- Что случилось? Что случилось? - спрашивали все друг у друга.
И Джек стал испуганно оглядываться по сторонам. Теперь уже ясно были видны там и сям сновавшие над толпой высокие алебарды стражников, а подавшись немного вперед, Джек разглядел и человека, остановившего все шествие.
Он был одет в выгоревший плащ из дешевого сукна; траченные молью, облезлые перья стояли над его беретом, как дым над трубой в морозный день. В такую холодную пору ему, конечно, более пристала бы меховая шапка, и, вероятно, прячась от ветра, он вобрал голову в высоко поднятые плечи, сидя на приземистой шотландской лошадке. Какая же сила таилась в этом немолодом, скромно одетом человеке, если он мог остановить огромную толпу, а особенно этих гордых и высокомерных господ, ехавших в первых рядах?
- Не стану я дожидаться конца этой канители! - сказала госпожа Элен, выезжая вперед. Прищурясь от маленьких острых лучиков, плясавших над обмерзлой дорогой, она хлыстом указала вперед.
На том месте, где земля, казалось, сходится с небом, громоздилось что-то синее, серое и черное, как туча, то вдруг сверкающее острой гранью на солнце, то расплывающееся пепельным дымом. От огромной каменной громады аббатства во все стороны робко разбегались белые домики под черепичными крышами.
- Кентербери! - произнесла госпожа Элен.
Но Джек смотрел не вперед, а назад. Из рук человека, остановившего шествие, завернувшись, точно язык у борзой, свешивался длинный, исписанный и украшенный печатями пергамент.
Никогда еще мужики не видели ничего доброго от документов с королевскими печатями, поэтому Джек в испуге снял шапку, весь подавшись вперед. И все люди, ехавшие и шагавшие с ним в одном ряду, тотчас же тоже обнажили головы - это были ремесленники, мелочные торговцы, йомены и фермеры, и они тоже сейчас не ждали ничего доброго.
- Ну, едем же, Джек! - сказала госпожа Элен нетерпеливо.
Франтоватый юноша, осадив своего коня, любезно уступил ей дорогу.
- Этот стряпчий зачитывал билль о беглых вилланах, - объяснил он, кланяясь, подбрасывая и ловко ловя шапку.
- Ну, вот видишь, это только билль о беглых вилланах! - повторила госпожа Элен, оглядываясь на Джека, а глаза ее в это время сказали: "Спокойнее, спокойнее, иначе на тебя обратят внимание!"
- А стражники тем временем вылавливают бродяг, - продолжал любезный юноша смеясь, - и, видите, сам лорд Клитчерли смиренно ожидает, пока все это закончится, так как у него самого больше половины мужиков числится в бегах. Смотрите, смотрите, вот уже попался один голубчик!
Двое стражников выволокли из толпы оборванного, окровавленного человека. Он хватался за платье стоявших рядом людей, за конскую гриву и даже за снег на дороге, как будто это могло его спасти. Заломив несчастному руки за спину, стражники, тяжело дыша, притащили его к человеку с пергаментом.
- Едем же! - повторила госпожа Элен сердито.
На очень странных условиях был принят Джек Строу на свою новую службу.
- Я буду платить тебе сколько смогу, - сказала госпожа Элен смеясь. Если дела мои пойдут успешно, то наберется кругленькая сумма; если нет пеняй на господа бога. Работы у тебя будет немного. Тебе придется чистить двух лошадей и задавать им корм. Двух - потому, что на первой же ярмарке я куплю тебе лошадку. Не полагается господам ездить со слугами в одном седле. Ты будешь сопровождать меня, куда мне только заблагорассудится, держать стремя и подсаживать меня на лошадь, а также прислуживать мне за столом.
Откровенно говоря, Джеку труднее было сейчас обходиться без госпожи Элен, чем ей - без его услуг, поэтому он без долгих разговоров согласился на все ее условия.
- Плащ этот, я полагаю, тебе совсем ни к чему, - сказала хозяйка, пытливо поглядывая на слугу. - Мы его продадим какому-нибудь проезжему франту, а на эти деньги справим тебе приличное платье и обувь.
Продать плащ Джоанны? Госпожа права: стыдно таскать за собой такого оборванного слугу, но Джек только покраснел и стиснул зубы.
- Ну, как знаешь! - рассердилась госпожа Элен. - Я думала, что ты сам будешь рад сбыть его с рук...
