В Писарев - Волшебные сказки
От одного вида этого чудовища ростом с двухэтажный дом у охотников ноги затряслись. Немного придя в себя, они наконец-то взялись за оружие и открыли стрельбу. Целые тучи стрел осыпали зверя, но все до единой застревали в длинной, густой шерсти, укрывшей его от носа до самого хвоста. А он, не обращая на людей ни малейшего внимания, продолжал драться со сворой псов.
Но вдруг одна из стрел попала ему прямо в кончик носа. То-то рассвирепел он, то-то рассердился! Встал на задние лапы, зубы свои страшные оскалил да на охотников, а те с перепугу луки побросали и врассыпную кто куда.
Лишь один граф как ни в чем не бывало остался на месте. Всем на удивление он преспокойно созерцал приближающегося зверя. Но в последний момент, когда расстояние между ними составило не более десяти шагов, он громко воскликнул:
- Эй, Медный стрелок! Мой верный воин! Неужели ты не справишься с этой мохнатой громадиной?
И тут же издалека, со стороны замка, прозвучал медный лук, и каленая стрела поразила медведя в самое сердце, и смертельно раненый зверь, обливаясь кровью, рухнул на землю.
Окинув взглядом мертвого зверя, а потом и своих перепуганных гостей, граф тоном победителя заключил:
- Так будет с каждым моим врагом. Медный стрелок бьет без промаха! Запомните это, господа...
Господа молчали. Они поняли, что отныне будут во власти этого противного старого забияки, этого алчного, спесивого транжиры и мота.
С тяжелым сердцем разъехались они по домам, зато граф в прекрасном настроении вернулся в замок и по случаю удачной охоты закатил пир. Правда, за столом, кроме него самого и наряженных в парадную форму бесов, никого не было, но пир получился шумный и очень веселый.
Пили за здоровье графа, за меткость Медного стрелка, за грядущие дипломатические успехи - за что только не пили, а к вечеру допились до того, что тощий бес принялся пожирать... фарфоровые тарелки, чашки, блюдца - всю посуду подряд. А толстый бес съел... собственные сапоги, а потом принялся гоняться за прислугой, отбирал у всех подряд и тут же глотал туфли. А потом прокрался в казарму, где спали солдаты сторожевой стражи, и оставил всю стражу без сапог.
В общем, повеселились на славу. Но уже утром граф направил "дипломатов" к своим соседям за деньгами.
Каково было именитым дворянам встречать этих зубастых уродцев! Каково было давать деньги - да какие деньги! - в долг, заранее зная, что граф никогда этот долг не вернет! Но что было делать? Никто не посмел ссориться с хозяином уродцев - все боялись Медного стрелка.
А аппетиты графа росли, с каждым разом он требовал все больше и больше, и никогда и ни в чем ему не было отказа. По первому требованию ему привозили не только деньги, но и вина, и пороховые хлопушки для фейерверков, и даже музыкантов с инструментами.
Граф и раньше любил повеселиться, но сейчас его жизнь превратилась в сплошной праздник. Днем он отсыпался, но зато по ночам устраивал роскошные пиры. И лилось рекой вино, и столы ломились от яств, и гремела музыка, и яркие вспышки фейерверков озаряли небо над замком. И тощий бес в разгар пира объедался фарфоровыми тарелками, и его толстый собрат пожирал столь полюбившиеся ему сапоги из оленьей кожи, и граф хохотал от души, глядя на них.
Но над всем этим весельем ежеминутно и ежечасно, в любое время года, в любое ненастье гордо возвышался Медный стрелок. Ливни нещадно хлестали его в дождливую осеннюю пору. Студеные ветры сковывали зимой, да так, что медь трещала и, казалось, вот-вот лопнет от нестерпимого холода. В июльскую жару Солнце раскаляло его голову так, что к ней невозможно было прикоснуться. А в грозовые майские дни молнии одна за другой били ему прямо в лицо. И вопреки всем испытаниям он по-прежнему высился над замком, готовый выполнить любой приказ своего господина.
Прошло много лет, время состарило стрелка. От былого блеска ярко-красной меди не осталось и следа, и теперь с ног до головы он был покрыт тусклым зеленоватым налетом. Но зато - вот загадка! - не старился граф. Может быть, потому, что время незаметно летело в пору ночных забав, так и не прикоснувшись к нему. Может быть, потому, что всякого человека старят заботы, а у графа их и в помине не было. Так или иначе, но каждый новый день сулил ему безмятежный отдых, каждая ночь обещала яркий, буйный, бесконечно веселый праздник и, казалось, так будет вечно. Вечным казалось безоблачное счастье графа. Вечным казалось его всевластие, оберегаемое Медным стрелком.
Но однажды в чудную июньскую ночь, когда очередной пир был в самом разгаре, граф приказал устроить грандиозный фейерверк. И сотни искрящихся огоньков с громким шипением помчались вверх, сотни оглушительных разрывов потрясли небесную высь, сотни разноцветных вспышек озарили облака над замком.
Что и говорить, зрелище удалось на славу! Восторгу графа не было предела. И ему, и его зубастым "посланникам" казалось, что даже звезды блекнут на фоне фейерверка, что даже луна потускнела и скромным, все менее заметным пятном взирает с небес.
А ведь и в самом деле, звезды медленно таяли в вышине, и луна утратила свою былую яркость. Но истинной причиной тому был вовсе не фейерверк, а приближающийся рассвет.
Незаметно пролетела короткая июньская ночь, наступило утро. И вот уже вдалеке, на самом краю земли вспыхнула яркая, тонкая нить, словно струйка расплавленного металла пробежала над горизонтом. И тут же вся небесная лазурь заиграла розовыми всполохами, и золотые лучи распростерлись над облаками. И ослепительный диск Солнца неторопливо, степенно взошел над землей.
И тут же фейерверк утратил свою яркость. Ракеты, как и прежде, с шипением взлетали в вышину, слышались хлопки разрывов, но при этом ничего, кроме облачков серого дыма, не было видно. Огорчился граф, на Солнце обиделся.
- Проклятое светило! - гневался он. - Как же ты посмело такой праздник испортить?
- А зачем оно вообще нужно? - презрительно проворчал толстый бес. Пировать и без него можно.
- Никакого проку от него, - добавил тощий бес. - Один вред!
И вдруг граф вспомнил о Медном стрелке. "Вот кто сумеет погасить Солнце", - подумал он.
И тут же раскатистый гул медного лука раздался над замком, и острая стрела помчалась в небеса. Мгновение - и она исчезла из вида, но вскоре вернулась и на глазах у всех... поразила стрелка прямо в грудь! Стрела пробила медную статую насквозь, и она дрогнула, покачнулась, а потом и вовсе сорвалась с флюгера и рухнула к основанию башни.
Медный стрелок исчез. Вместо него на земле лежал совершенно седой умирающий старик. В его бледном, морщинистом лице граф узнал черты былого юноши, которого когда-то привез в свой замок...
Молва быстро разнесла весть о гибели Медного стрелка, и уже на третий день граф услышал доносившийся издалека барабанный бой. Барабаны грохотали и на Востоке, и на Западе, и на Севере, и на Юге - это соседи шли войной на графа, чтобы отомстить за свое унижение, за неоплаченные долги, за отвратительные выходки его болотных "дипломатов".
И тут граф неожиданно обнаружил, что давным-давно лишился своего войска, что рыцари давным-давно покинули его, а солдаты просто разошлись по домам, и некому защитить его от врагов.
И пришлось ему сбежать из замка, пришлось навсегда покинуть собственный дом, чтобы найти прибежище в лесах, чтобы укрыться от возмездия за содеянное зло. Следом за графом умчались и его болотные "дипломаты". И никто их больше не видел, все трое так и сгинули.
Правда, лет через сто после этого один лесоруб, засидевшись с приятелями в корчме, поведал им историю о том, как однажды в лесу, в самой чащобе, встретил двух зубастых коротышек, одетых в старые, изорванные парчовые камзолы.
С ним не стали спорить, хотя каждый решил про себя, что парень просто выпил лишнего, оттого и рассказывает небылицы.
БЕДНЯЖКА ДИККИ
Чертенок Дикки сидел на берегу тихой, извилистой речушки, грустно вздыхал и без конца повторял: "Ой, не могу больше. Ой, утоплюсь! Определенно утоплюсь..."
Из омута, в котором замысловатыми струями кружилась зеленая речная вода, на чертенка смотрели русалки. Им было жалко юного Дикки, этого веселого проказника и шалуна.
- Дикки, что случилось? - спрашивали они. - Ты на себя не похож. Кто тебя обидел?
- Никто меня не обидел, - хмуро ответил он. - Я влюблен, страдаю от безответного чувства, и некому меня утешить.
Тут Дикки чуть было не разревелся и со слезой в голосе продолжил:
- Вчера король и его дочь катались на лошадях по нашему лесу. О, если бы вы видели принцессу! Как она хороша! Как она хороша... Мое сердце разрывается от любви.
- Бедненький Дикки, - успокаивали его русалки. - Можно ли огорчаться из-за какой-то принцессы? Ты такой славный. Иди лучше к нам.
- Да ну вас, - угрюмо ответил он и протяжно шмыгнул носом, что свидетельствовало о состоянии крайней задумчивости. - Вы просто не видели принцессу, потому так и говорите. И вообще у вас вместо ног рыбьи хвосты... с чешуей.
