Валерий Квилория - 22 шага против времени
Мужики взяли ружья наизготовку. Ещё миг, и друзья пали бы под градом пуль. Но произошло невиданное – деревянное строение незаметно скользнуло в сторону и героически приняло на себя весь ружейный залп. В горячке боя никто не заметил, что лавка сдвинулась. Ополченцы поняли только одно – «отравители» пытаются их перехитрить. Тогда они взяли вправо. Но и торговое заведение, которое, очевидно, исполняло интуитивные пожелания Леры, переместилось вправо. И вновь это осталось незамеченным. Унтер-офицер Четверть и его подчинённые решили, что отравители их барина, как всякие шпионы, просто невероятно ловкие и изворотливые.
Под прикрытием лавки Шурка с Лерой благополучно преодолели половину пути. Но когда до трактира осталось всего ничего, над ними опять засвистали пули. Что за чёрт?! Прижавшись к холодной брусчатке, друзья замерли. А когда стрельба немного поутихла, приподняли головы и увидели, что нижние окна трактира ощетинились ружьями и что стрелками во французском штабе командует коробчатый Фью в форме наполеоновского полковника.
– Что теперь делать? – обернулся Шурка.
– Надо этого инопланетного коробка в стаю канареек преобразовать, – предложил Лера. – Посмотрим, как он тогда приказы будет отдавать. А то раскомандовался тут.
– Без прямого контакта не получится, – вздохнул Шурка. – Давай лучше в 1786 год вернёмся.
– Ты же говорил, что только из трактира можно.
– Придётся рискнуть, иначе нам хоть так, хоть так крышка. Со всех сторон бьют.
Возвращение и ловушка
Мальчишки прижались друг к другу, зажмурились и приготовились к переходу. Прошло пять секунд, десять, полминуты – никаких изменений. Вокруг по-прежнему гремел бой. Лера, наконец, не выдержал и открыл глаза. К своему удивлению он обнаружил, что на площади идут мирные торги, и нет никакого кровопролития. Между тем битва грохотала с прежней силой.
– Шурик, – толкнул он тогда друга, – у меня, наверное, крыша поехала.
Шурка тоже открыл глаза и тоже помотал головой.
– Это накладка звуковая, – сказал он, морщась. – Из-за того, что не в том месте вернулись. Небольшая форточка во времени осталась.
– Долго она ещё будет сквозить?
– Кто её знает, – пожал плечами Шурка, – может, полчаса, а может, сутки.
Постепенно стрельба, звон железа и яростные крики дерущихся становились тише.
– Ага, – заметил Лера, – закрывается форточка.
В это время мимо проходила барышня. С изумлением и испугом в лице обошла она распростёртых на мостовой молодых людей, поражаясь их видом и затухающими, но всё ещё ужасными звуками невидимого сражения. Только тогда друзья вспомнили, что на них мундиры французских пехотинцев. Не мешкая, они укрылись между торговых лавок, которых, казалось, никакое время не берёт.
– Преобразовывай быстрее, – торопил Лера, – а не то нас опять за шпионов примут.
Звуки боя к тому времени исчезли окончательно. Лишь призывные крики торгового люда разносились над уездной площадью. Но после пребывания в грозном 1812 году они показались друзьям сладкоголосой песней. Не опасаясь более получить пулю в затылок, Шурка без особого труда вернул себе и Лере прежние дворянские наряды.
Выбравшись на открытое пространство, мальчишки увидели озадаченного их появлением кучера.
– Ты чего, Прохор, уставился? – спросил Шурка, заметив его недоумённый взгляд.
– Помилуйте, Александр Евтухович, – почесал затылок тот. – Токмо-токмо вы в трактир вошли, а уж тут подле скобяной лавки пребываете за сотню шагов. Как такое быть могет?
Вспомнив, что он английский граф, Лера принял высокомерный вид.
– Пить водка меньше надо, – заметил он.
– Упаси Боже, – перекрестился Прошка. – С третьего дня ни капли в рот не брал.
– Сие есть после питейный синдром, – стоял на своём Лера. – Пить водка ты в среду, а бес тебя ныне кружит.
Кучер сокрушённо помотал головой. Перекрестился на церковь, затем на костёл, а подумав, положил поклон виднеющейся из-за купеческих домов крыше синагоги.
Шурка между тем внимательно наблюдал за трактиром, из дверей которого доносились приглушённые расстоянием крики.
– Фу-Фью с папашей вернулись, – сообщил он шёпотом.
– Срочно едем в яблоневый сад, пока они не очухались, – прошипел в ответ Лера, сердито дёргая друга за рукав.
Шурка с сожалением посмотрел по сторонам. Он понимал, что Лера абсолютно прав, и что им давно пора вернуться в своё время. Но от мысли, что он бросит Варю на произвол судьбы, становилось не по себе. Уж очень хотелось освободить крепостную девушку из неволи. А кроме того, повезти на бал, как сказочную Золушку. Что делать? Как быть? Шурка в очередной раз с тоской оглядел площадь. В это время к центральному зданию присутственных мест подъехал шикарный кабриолет[137].
– Кто это такой важный? – спросил Захарьев, показывая на выходящего из кабриолета дородного мужчину в светло-синем мундире.
– Так энто и есть городничий, – пояснил Прошка и зачем-то вновь перекрестился. – Евграф Андреевич– Поехали, – дёргал за рукав Лера.
Шурка не поддался, его вдруг осенила шальная идея. Отправив кучера к экипажу, он затянул Леру обратно между торговыми лавками.
– Крутанись, – попросил.
– Нет, – упёрся Лера. – Уходим, пока Фу-Фью нас опять по клеткам не рассадил.
– Лерчик, – сделал страдательное лицо Шурка, – ну, крутанись, пожалуйста, нет времени тебя уговаривать.
Лера нехотя обернулся вокруг своей оси и тотчас превратился в квадратного Абу-Фульдуна.
– Сдурел ты, что ли?! – испугался он.
Но Шурка уже и сам стал шарообразным Ибн-Ватутой. Теперь друзья ничем не отличались от персидских купцов. Может, только ростом были чуть повыше и не такие упитанные.
– Ну и зачем это? – насупился Лера.
Шурка не ответил. Взял под руку и повёл к подъезду местной администрации, в который только-только вошёл городничий.
– Иди рядом и делай, как я, – наставлял он.
Далее действия развивались, как в каком-нибудь крутом боевике. Дважды лжеперсидские купцы наглым образом ворвались в святая святых – кабинет городничего.
– Вам чего угодно, господа иноземцы? – окинул их хмурым взглядом Капищев.
– Пентюх! – крикнул ему Шурка. – Телепень! Эфто я тебе говорю, персидский купец Ибн-Ватута!
Услышав такое, Лера на миг оторопел, но тотчас решительно поддержал друга.
– Байбак! – добавил он, высунувшись из-за Шуркиного плеча. – Эфто я тебе говорю – персидский купец Абу-Фульдун!
Лицо Евграфа Андреевича пошло алыми пятнами.
– Что-о?! – грозно встал он из-за стола. – Да как вы иноземные вороны, говорить так смеете с чином его Императорского Высочества?!
– Смеем-смеем! – мерзко захихикал в ответ поддельный Ибн-Ватута и, недолго думая, схватил со стола чернильницу и запустил её в главу города.
Чернильница больно стукнула городничего по носу и впридачу обильно оросила его новый с иголочки мундир.
– Ах, ты рожа твоя персяцкая! – заорал тогда Евграф Андреевич и бросился на Шурку с кулаками.
Мужчина он был видный, статный, и кулаки у него были будь здоров. Так, что Ибн-Ватуте, то есть Шурке Захарьеву, пришлось бы несладко. Но тут на помощь подоспел Лера-Фульдун и ловко, как его учил тренер по самбо, сделал Капищеву подсечку. Как подкошенный, тот рухнул на пол. Пользуясь временной беспомощностью главного уездного чина, коварные персы также неожиданно покинули кабинет.
Из присутствия друзья вышли в своём прежнем облике – всё тот же князь Захарьевский и граф Леркендорф.
– Ну и зачем было городничего бить? – поинтересовался запыхавшийся граф.
– А затем, – ответил, отдуваясь, князь, – что он сейчас побежит персидских купцов искать, а когда найдёт, обязательно в тюрьму посадит.
И верно. Только Шурка это сказал, как на крыльцо выскочил городничий в измазанном чернилами мундире.
– Игнат!! – заорал он так, что на площади стало тихо. – Частного пристава[138] ко мне!
Городовой Игнат Батан бросился выполнять поручение и вскоре от съезжей избы к высокому крыльцу присутствия трусил пристав в сопровождении караула. Вытянувшись в струнку, полицейские некоторое время слушали приказания главы города. Затем пристав указал одному из подчинённых на трактир, другому на торговые лавки, а сам поспешил назад за подмогой.
– Искать! – крикнул им вдогонку Евграф Андреевич. – Весь город, весь уезд перерыть, а энтих персов мне доставить, яко государевых преступников!
– Всё! – весело хлопнул в ладоши Шурка. – Пропал Фу-Фью с папашей. Теперь можно и на бал ехать.
Баба Кобза
К вечеру бой затих. Поджигая город, где только можно, ополченцы отступили. Французские войска стали приводить себя в порядок, подсчитывать раненых, убитых и пропавших без вести. Тут-то к великому ужасу Фу-Фью и обнаружилось, что бесследно исчез его папаша. Плюнув на всякие предосторожности, космический завхоз просканировал пространство и вскоре отыскал Всюси далеко за городом, посреди непроходимого болота.
