Гец Рихтер - О кораблях и людях, о далеких странах
Имя и фамилия Руди Роттера появились только в повести, которую вам предстоит прочесть. В списках учебного судна и торгового парохода они были другими, а именно: "Гец Рихтер". Многое из того, о чем вы узнаете из этой книги, произошло с самим ее автором.
После разгрома фашизма Рихтер вернулся в родной город.
Зная, как интересует юного читателя все связанное с далекими странами, морскими путешествиями, жизнью неведомых племен, бывший юнга решил рассказать ребятам правду об Африке.
Детское издательство ГДР выпустило в свет несколько книг Рихтера о тяжелой судьбе трудящихся колониальных стран, об их бесправии и угнетении. В этих небольших по величине книгах писатель рассказал о том, что довелось увидеть ему самому в годы дальних путешествий.
С тех пор минуло четверть века. За эти годы многое переменилось на африканском континенте.
Целые нации - еще вчера забитые и придавленные - сегодня сбросили цепи рабства. Наступила пора возрождения народов и племен Африки. Десятки новых государств вошли в семью независимых стран. Гигантские силы пробудились к строительству новой жизни.
Там, где юнга Руди видел лишь замученных зверской эксплуатацией рабов, люди стали иными - они гордо и бесстрашно отстаивают свое право на независимость и счастье.
Книга, которая лежит перед вами, - первое большое произведение Рихтера. Будем надеяться, что за ним последуют и другие, что встреча с новыми героями принесет вам такую же радость, как знакомство с честным и смелым, умным и верным другом - немецким пареньком, нашедшим свой настоящий путь в жизни.
Конст. Семенов
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В ГАВАНИ
I
В чужом городе. - На борту учебного судна "Пассат". - Первый
морской узел. - Боцман Глотка. - Кусок мяса.
1
Жаркий летний день. Из дверей вокзала в городе Бремене выходит рослый худой паренек, останавливается, опускает на мостовую два тяжелых чемодана и начинает сжимать и разжимать затекшие пальцы. На парне короткие черные штаны и белая рубашка с открытым воротом. Сверкающее полуденное солнце режет глаза и заставляет щуриться. Людской поток все еще течет из-под темных сводов вокзала, торопливо обегает паренька с обеих сторон, перекатывается через раскаленную, пыльную площадь и спешит влиться в грохочущую, как морской прибой, уличную толпу большого города.
Паренек садится на чемодан, вытирает пот со лба, отбрасывает назад пряди светлых волос и осматривается.
В огромном вокзальном вестибюле люди казались бледными, как ростки картофеля в темном погребе, здесь солнце вернуло им краски: на лицах - загар, платья девушек пестреют, как цветы на лугу.
"Выкупаться бы сейчас", - мечтает паренек и сплевывает. Впервые он один в таком большом городе, и звонки трамваев, шум автомобильных и мотоциклетных моторов оглушают его. Паренек долго сидит на чемодане, удивленно уставившись на кипящую вокруг жизнь чужого города.
"Что-то теперь дома делают? - думает он. - Может быть, как раз вспоминают обо мне... и отец... и мать..:"
Еще свежа в памяти картина: родители стоят на платформе у вагона. Поезд сейчас уйдет.
- Напишу, как только приеду! - обещает он и несколько раз повторяет эти слова. Что еще мог он сказать старикам!
Паренек смотрит на вокзальные часы. Половина третьего. Он встает, потягивается. Невдалеке за рулем трехколесного грузовичка, время от времени поглядывая на парня, сидит невысокий, но плечистый человек с красным лицом. Из-под его фуражки сбоку свешивается клок седых волос. Паренек поднимает чемоданы и медленно подходит к грузовичку.
- Извините! Мне бы... мне на учебное судно "Пассат"...
Краснолицый вылезает из кабинки, вынимает изо рта коротенькую трубку и сплевывает. Потом вдруг низким, но ясным голосом говорит:
- Раз так - влезай! - и берет чемодан.
- Вы меня отвезете на "Пассат", да?
- Да, да! - ворчит краснолицый в ответ, перекидывая в кузов второй чемодан.
Несколько раз выстрелив черным дымом, грузовичок дергается и набирает скорость. Мимо стоянок автомобилей, мимо трамваев, неистово звенящих велосипедистов, торопливых пешеходов он едет по улицам Бремена. Вот под колесами застучал булыжник, грузовичок подпрыгивает, переваливается из стороны в сторону. Дома отодвинулись, между ними виднеются мачты и портовые краны. Паренька охватывает неожиданное волнение: "Чем это вдруг запахло? Водой? Да это же гавань! - понимает он вдруг, - а вот и корабли!" Глаза паренька делаются круглыми и большими.
- Первый причал, - говорит водитель, - здесь стоят океанские махины.
Из грузовичка видны только самые кончики мачт. Паренек поднимается и вытягивает шею.
- Садись, а то еще свалишься!
Паренек садится, глаза его посветлели, он смеется.
Краснолицый человек тоже хохочет. Паренек спрашивает его:
- А вы ходили в дальнее плавание?
- Ха-ха! - кричит краснолицый и энергично кивает. Мы-то еще под парусами ходили. Нынче не то!
Паренек все еще смеется.
Он смотрит в сторону и начинает напевать. Поет он тихо, мотор заглушает голос. Но парень не может не петь. Он слишком счастлив.
Они сворачивают на узкую дорожку у самой воды. Над буксирным пароходиком поднимаются клубы черного дыма; он гонит к берегу сверкающие, брызжущие волны. У причалов тянутся бесконечные пакгаузы, склады, хранилища.
"Дровяная гавань" - написано на почерневшей от копоти доске. На середине реки стоит большой парусник, возле него качаются шлюпки.
Даже сюда, на берег, доносятся короткие, резкие, словно собачий лай, команды. На сигнальной мачте трепещут разноцветные флажки; не успеют их спустить, как опять ползет вверх целая вереница новых. По палубе снуют маленькие синие фигурки в белых бескозырках. Пахнет дегтем.
Внезапно грузовичок останавливается, и парень чуть не вылетает из кузова. Но вот он уже снова на ногах, спрыгивает вниз, стаскивает чемоданы. Он кивает водителю.
- Спасибо!.. До свиданья! - и волочит свою ношу к причалу.
- Эй... С тебя марка! - смеясь, кричит ему вслед водитель.
Паренек испуганно останавливается и бежит обратно.
- Простите, пожалуйста! - Он красен от смущения.
Порывшись в кармане брюк, паренек достает деньги и протягивает двадцатимарковую бумажку.
- Мельче нет у тебя?
Парень качает головой:
- У меня только эта. - Кошелек его набухает от полученной сдачи. - До свиданья! - говорит он еще раз.
Водитель протягивает ему свою большую, крепкую руку:
- Счастливого плавания!
Паренек только весело кивает в ответ - он вдруг забыл все слова. Большая крепкая рука сжала маленькую, как железное кольцо. У паренька от боли перекашивается лицо.
Но старый моряк смеется, и парень тоже хохочет. Он поворачивается и спешит к своим чемоданам. Сбегая по откосу к лодочной пристани, он оглядывается. Краснолицый человек, широко расставив ноги, попыхивает трубочкой и кричит ему вслед:
- Не так шибко! Гляди, нырнешь!
На пристани, закрывая спиной окно, сидит толстый дядька с опухшим лицом и редкими светлыми волосами.
На столе перед ним толстая книга.
- Эй, дружок, покажи сперва бумаги! - раздается над ухом у паренька, спешащего прямо к причалу.
Сбитый с толку, паренек останавливается. Он не знает, можно ли довериться дружеским ноткам в голосе. Он ставит на пол чемодан, достает из бокового кармана куртки новый, блестящий бумажник и протягивает толстяку удостоверение, присланное несколько дней назад командованием учебного корабля. 0н стоит и ждет.
- Бумажка останется у меня. На борту явишься к капитану. Понял? - произносит наконец дядька и, противно ухмыльнувшись, записывает в толстую книгу: "Руди Роттер, 15 лет".
2
Высоко над водой поднимается черный борт старого деревянного судна. Три голых мачты словно подпирают небо.
Реи сбиты, и весь парусник какой-то искалеченный. Стальные тросы навсегда притянули его нос и корму к берегу, к мощным чугунным тумбам.
По трапу сбегает юнга в синей робе и белой бескозырке. Он машет рукой.
- Ты что, спятил? Два чемодана притащил! - Он берет у Руди чемодан поменьше и шагает по длинному трапу вверх. - В море никто с собой столько барахла не берет! На корабле для лишнего хлама места нет! Да откуда тебе знать? Ты ведь новенький!
Руди Роттер злится.
- А ты, видно, бывалый моряк?
- Мы уже четыре месяца на борту, свое отбарабанили. Юнга останавливается и, когда Руди нагоняет его, говорит: Через неделю нас уже на настоящее судно переводят... Не вешай нос! Тяжело только первые два месяца, потом пойдет... Но поначалу... Тут не сюсюкают! Разговор короткий, мужской!
Руди молчит.
- Не один отсюда домой, к маме, сбежал.
Руди окидывает юнгу оценивающим взглядом:
- Ты думаешь, я из таких?
- С чего ты взял? - сбавляет юнга тон. Он на полголовы ниже Руди. - Сам теперь все уви...
- Прекратить болтовню! Эй вы, мешки с трухой! Живо на борт! Шевелись!
Руди и юнга вздрагивают и подхватывают чемоданы.
