Дитлоф Райхе - Фредди и большой шурум-бурум
Но покупатель не шел. Прямо беда. Похоже, на рынке хомяков обозначился полный застой. Спрос на хомяков резко упал. Морские свинки уходили косяками, попугаи шли нарасхват, и даже черепахи и те уплывали в неизвестные дали, хотя совершенно непонятно, для чего людям эти странные существа. А когда я увидел, как уносят из магазина сиамскую кошку, о которой всем было известно, что хуже твари нет на свете, меня вообще чуть не хватил удар.
Несмотря на отчаянное положение, я не терял надежды. «Главное, терпение», — говорил я себе. После застоя всегда бывает взлет. Вероятность того, что вот-вот появится любитель хомяков, росла с каждым часом.
И представляете, я чуть не упустил своего счастья.
Дело было после обеда. В такое время мы, хомяки, не склонны ни к каким героическим подвигам. Я как раз притулился в уголке и закемарил. Очнулся я оттого, что в клетке началась возня. Все чего-то суетились, сновали туда-сюда, пищали, прыгали, вертели, как сумасшедшие, наше колесо. Едва открыв глаза, я понял. Вот оно. Свершилось! Неужели я все проспал?!
Толстый продавец стоял возле нашей клетки. Рядом с ним какой-то усатый дядька. Первым делом я как следует пукнул. Пространство вокруг меня сразу очистилось. Так, все идет строго по плану. Кажется, покупатель еще не сделал выбора. Пора приступать к основной программе. В этот момент продавец спросил покупателя:
— А сколько лет вашей девочке?
Я замер.
— Почти шесть, — ответил усатый.
«Маловата будет», — пронеслось у меня в голове.
— Самый подходящий возраст, — сказал толстяк.
— Знаете, мне бы хотелось воспитать у нее чувство ответственности, — пустился в объяснения усатый.
Только этого мне не хватало. Попасть к безответственной девице. Наверное, какая-нибудь распустеха вроде морской свинки. А если еще и ленивая, как кастрированный кот?!
— Понимаете, девочка часто бывает одна… — продолжал усатый.
Это уже лучше. Значит, есть шанс, что она будет за мной все-таки толком ухаживать.
— Конечно, если ребенок часто бывает один, хорошо, когда ему есть с кем поиграть, — вклинился толстяк.
Ужас. Будет меня таскать везде за собой. Что я ей — кукла?
— Ее зовут Софи, — сообщил дядька.
Ну, и какое имеет значение, как ее там зовут?!
— И представляете, — продолжал болтливый покупатель, — она только еще научилась читать и уже попросила у меня купить ей книжку о золотых хомяках.
«Все, сдаюсь», — решил я, услышав это.
Мои коллеги продолжали вовсю суетиться: они кувыркались, скакали, как блохи, и гроздями висели на колесе.
Я выдвинулся в центр клетки и встал на задние лапы. Так, теперь приосанимся, как медведи в зоопарке.
По телевизору я видел, как реагируют люди на этот простой трюк. Уж не знаю, почему им так это нравится. Может быть, медведь на задних лапах напоминает им маленького человечка? Впрочем, не важно. Я стоял как пень посреди клетки, выпучив глаза и приоткрыв рот. Я чувствовал себя выдающимся артистом, выступающим перед огромным залом. Я буквально слышал, как они восторгаются мной. Глазки-пуговки, ах как мило! И ротик открыл — чудеса! И усами шевелит — потрясающе! Ой, вон как мордочку свою намывает, ну прямо тяпа!
Результат не замедлил себя ждать.
— Вон тот, посередине, очень даже симпатичный! — сказал усач.
Ну, наконец-то.
— Только что-то он у вас какой-то вялый по сравнению с другими… — задумчиво продолжил он.
Это я-то вялый?! Я тут же подпрыгнул, а потом еще сделал в воздухе изящное сальто-мортале. Зря, что ли, я тренировался?!
Продавец рассмеялся:
— Ну, что вы, какой же он вялый. Он у нас самый шустрый хомяк.
Этот придурок сейчас все испортит. Зачем перехваливать?
Я же говорил! Вон как усач насторожился, смотрит подозрительно!
— Вы, похоже, просто хотите от него избавиться!
Все, хана! Так, пускаем в ход главный номер, над которым я так долго и упорно работал. Вряд ли есть на свете хоть один хомяк, который мог бы повторить этот этюд с таким изяществом. Я поднимаю правую лапу высоко-высоко и начинаю махать ею, стараясь, как медведи, не терять при этом достоинства.
Усатый рассмеялся:
— Ладно, беру.
То, что последовало затем, не поддается никакому описанию. Это был самый черный час в моей жизни. Хотя сначала все было как будто бы очень даже мило. Меня засунули в темный ящик, не слишком большой и не слишком маленький. Мы, хомяки, такие норки очень даже любим. Но потом, потом начался настоящий кошмар. Сначала ящик как-то странно бултыхался, но не очень сильно, вполне терпимо. Затем он вроде на секунду утихомирился. Я уже вздохнул с облегчением, но тут пошла такая трясучка, меня швыряло и болтало так, что я уже думал, костей не соберу. Теперь-то я знаю — это меня везли в машине, а тогда я не имел об этом ни малейшего представления. До меня доносилось какое-то мерзкое урчание, и мне казалось, что у меня все гудит внутри. Я чувствовал, что скоро умру от страха.
Через какое-то время, которое мне показалось целой вечностью, урчание прекратилось, а вместе с ним прекратилась и трясучка. Мой ящик плавно куда-то поплыл. Прошло еще немного времени, и мой летучий корабль приплыл наконец в какую-то тихую гавань.
— Софи! — послышался голос усатого. — Софи! Иди сюда, я тебе кое-что принес!
— Сейчас иду, папа!
Судя по всему, это голос моей будущей хозяйки. Хотя в настоящий момент меня никто не интересовал. Хозяйкин это голос, не хозяйкин — какая разница, если в голове один сплошной шурум-бурум!
— Вот, — послышался снова голос усатого. — Сама открой. Только осторожно…
— Ой, папочка! — воскликнула Софи, открыв крышку ящика.
В ящике сидел я. Точнее, не сидел, а лежал. Я лежал, точно раздавленный таракан, и подслеповато моргал глазами, как последняя летучая мышь.
— Золотой хомяк! — выдохнула девочка.
— Папочка! Как здорово! Какой он хорошенький!
Ладно, детка, не надо комплиментов. Я знаю, как я сейчас выгляжу.
— Мама! Мама! — закричала девочка. — Иди сюда! Посмотри, что папа мне принес!
Мои глаза все еще не привыкли к дневному свету, но постепенно я все-таки начал различать отдельные детали. Так, вот мой усач. А рядом с ним Софи. Выглядит неплохо.
Волосы светлые и пахнет подсолнуховыми семечками. Прямо пышет здоровьем.
Чего нельзя сказать в настоящий момент обо мне. Ох, как мне худо!
Так, а это что за новый персонаж? Волосы тоже светлые, как у Софи, только вот ростом эта тетечка повыше будет. И семечками от нее не пахнет. Пахнет скорее лавандой и шалфеем.
— Мамуля! Посмотри, какой у меня хомяк!
Мамуля наклонилась над ящиком, и я чуть не задохнулся от запаха шалфея.
— Хм, — выдавила она из себя. — Что-то он какой-то дохлый, ваш хомяк! Похоже, он болен.
Верно говоришь, мамуля. Здоровым меня сейчас точно не назовешь.
— Грегор, ты уверен, что тебя в очередной раз не облапошили?
— Уверен, — ответил усатый, которого зовут, как выяснилось, Грегор. — В магазине он производил очень даже бодрое впечатление.
— В магазине, может быть, тебе показывали здорового хомяка, а подсунули какого-то дохляка, — гнула свое мамуля. — Вы знаете, что я с самого начала была против того, чтобы заводить в доме животных. А уж тем более больных. Еще не хватало нам тут всем перезаразиться! Я считаю, что его немедленно нужно вернуть назад в магазин!
— Нет! Ну, мамочка! — закричала Софи.
— Ну почему сразу перезаразиться, Луиза?! — встал на мою защиту Грегор. — Хомяк как хомяк. Его просто растрясло в машине, вот и все. Отдохнет и будет опять как огурчик! В конце концов, не ему одному в машине становится плохо. Тебя тоже укачивает, между прочим!
Молодец, Грегор! Так ее!
— Это совсем другое дело! — ответила мамуля. — Одно дело больной хомяк, другое дело я. Хотя, как видно, хомяки вам дороже. Делайте как знаете. Но если к завтрашнему дню он у вас не оклемается, я требую, чтобы он был отправлен обратно в магазин.
— Ладно, поживем — увидим, — подвел черту Грегор.
Софи ничего не сказала. Она осторожно вынула меня из ящика, посадила к себе на ладошку и аккуратно перенесла в клетку. Очень хорошая девочка!
— Спи, малыш! Тебе нужно хорошенько выспаться! — сказала она и оставила меня в покое.
Удивительный ребенок! Я так боялся, что она начнет трещать, как сорока, присюсюкивать, тискать меня, теребить. Нет, ничего подобного. Посадила в клетку, попрощалась и вышла из комнаты.
Я так устал от всего, что у меня даже не было сил, чтобы обследовать как следует свое новое жилище. Кое-как я доплелся до домика в углу клетки и завалился спать.
Мне хотелось, конечно, все как следует обдумать, но мысли путались, и я никак не мог собрать их в кучку. В голове стучало только одно: с Грегором и Софи жить можно, но с мамочкой… Дальнейшие события показали, насколько я оказался прав. Но тогда я этого еще не знал. Тогда я только знал, что хочу спать.
