Лев Кассиль - Чаша гладиатора
- Один богатый месье... господин,- без запинки выкладывал Пьер, слегка перекатывая букву "р",- выдавал замуж свои трги дочерги за одного дворгянина, одного купца и одного банкирга. И он имел им в пргиданое пятьсот тысяч фрганков на каждой. Нет... лучше ргублей. И у каждого зятя он бргал слово, что они, когда он будет мор... мергтвый, положат ему в гргоб по тысяче ргублей. И вот этот человек умерг, и зятья пошли пргощаться к гргобу. Дворгянин говоргил: "Благоргодные люди должны всегда сдергживать свое слово". И положил тысячу ргублей. Потом подходил купец и тоже говоргил: "Хоргоший был человек, который покойный, и я честно исполню, что как ему обещал". И он клал в гргоб на тысячу ргублей купонов за год впергед. А последним подходил банкирг.
Тут Пьер торжествующе обвел всех взором и увидел, что хотя не все хорошо поняли, какие это купоны положил купец, но все слушают с полной готовностью немедленно расхохотаться, как только можно будет. Девчонки уже зажимали руками рты, боясь прыснуть слишком громко, а мальчишки даже дыхание задержали.
- И вот подходил, значит, банкирг и говоргил: "Бан-киргы всегда должны быть честными, и я тоже должен сдергживать свое слово",- и поклал в гргоб чек на трги тысячи, а две тысячи денег бргал из гргоба обргатно, как себе сдачу. Хитргый какой, да?
Все очень смеялись. Только Сеня, отсаженный на этот раз в далекий от виновницы торжества и ее подруги угол, мучительно вспоминал, где и когда он слышал или читал историю, которую так бойко рассказывал Пьер.
- Одну девушку, которгая нанималась в горгничные, спргашивали,- бойко и заученно выговаривал тем временем Пьер: - "Вы поступили на службу?" Она говорит: "Нет, очень уж это бедные люди".- "Да кто вам это сказал?" - "Да как же,- говоргила она,- пришла я наниматься и вижу, там две баргышни..."
- Знаю! - вдруг закричал Сеня.- "Две барышни сразу на одном пианино играют". Они в четыре руки упражнялись.
- А ты успел знать уже...- сердито протянул Пьер.- Так хоргошо не полагается. Надо сргазу говор-гить, если кто успел уже знать.
- Правильно, правильно! - закричали все.- Это не по правилам! Надо сразу говорить.
- Он один знает, а всем другим мешает. Всегда так. Вот уж у вас с Суриком привычка,- сказала Мила.- Ну, расскажи, Пьер, еще что-нибудь.
- Расскажи-ка еще, Пьер, про запах дыма,- сказал Сеня.
Он теперь вспомнил, где давно уже читал все анекдоты, которыми развлекал сейчас общество Пьер. Как-то еще в прошлом году он нашел на комоде у квартирной хозяйки Милицы Геннадиевны старую книгу в коричневом, по углам как будто обглоданном, замахрившемся переплете и со странным названием "Опытный домашний секретарь-наставник, заключающий в себе полный самоучитель к составлению всевозможных образцов писем на все случаи частной и общественной жизни: поздравительные, утешительные, рекомендательные, пригласительные, благодарственные, укорительные и тому подобное. А также житейскую мудрость, правила вежливости и вообще хорошего тона со множеством анекдотов, шуток, загадок, шарад и каламбуров..." Возмутило Сеню, когда он перелистывал эту книгу, замечание о футболе: "Игра эта очень незатейливая,- уверял "Секретарь-наставник",- партия тянется долго. Упорная борьба в конце концов сильно утомляет участников, так что о второй половине нечего и думать..."
После этого Сеня уже окончательно потерял веру в "Домашнего секретаря-наставника". Но в конце книги оп обнаружил раздел, который сразу же привлек внимание, суля и заманчивые возможности. "Фокусы и анекдоты для светского общества" - назывался этот раздел. Достаточно было, как заверяла книга, изучить фокусы, запомнить анекдоты - и Сеня мог бы стать в любом обществе его душой, неотразимым властителем умов и покорителем сердец. Правда, и тут его ждало разочарование. При дальнейшем и более внимательном ознакомлении с ники фокусы оказались либо невыполнимыми, либо совершенно неподходящими для демонстрации их в том обществе, в каком большей частью приходилось вращаться Сене Грачику. Ну на самом деле!
Разве не странным был такой рекомендованный "Наставником" фокус:
"Как застрелить на лету ласточку и снова оживить ее? Взявши ружье,объяснял "Секретарь-наставник",- зарядить его обыкновенным порохом. Вместо же дроби употребите половину заряда ртути... (Не так-то легко принести на вечеринку ружье, да еще зарядить его ртутью!) при выстреле нет надобности метиться прямо в ласточку, так как для нее достаточно одного испуга, чтобы она упала, но тем не менее надо все-таки стараться так, чтобы ласточка во время выстрела летела от вас сравнительно близко. (А как это можно стараться, чтобы ласточка летела близко? И если вообще ласточка не прилетит?) Затем, когда ласточка упадет, то ее тотчас надо поднять, подержать несколько минут в руках, до тех пор пока она очнется, и тогда уже представить ее зрителям живую и невредимую".
А вдруг она упадет и разобьется? Что тогда?.. Нет, не годились эти фокусы для Сени Грачика и его общества. Зато анекдоты, хотя они и сообщали о каких-то странных господах Н. Н. и пахли, как и вся книга, старым сундуком, мышами и нафталином, все же запомнились Сене. И вот теперь эти-то анекдоты и рассказывал Пьер, которому, Видно, когда-то тоже попал в руки старый "Домашний секретарь-наставник".
После бестактной выходки Сени, испортившей настроение парижскому гостю, некоторое время длилась неловкая пауза.
- Давайте споем что-нибудь! - предложил кто-то.
- А ты "Карманьолу" - слова - знаешь? - спросил у Пьера Сурен.- "Эх, спляшем "Карманьолу", пусть гремит гром борьбы!.."
Но Пьер не знал слов "Карманьолы".
Зато он знал песенку Монтана "Большие бульвары", которую много раз передавали по радио. Мила сейчас же села к пианино и оглушительно громко заиграла всем знакомую мелодию. Сеня украдкой посматривал на Кса-ну и затаенно страдал за нее: она тоже училась музыке, но почему-то никогда так громко не играла. И все запели: "Как хорошо в вечерний час пройтись кольцом Больших бульваров лишь хотя бы раз". Все пели по-русски, а Пьер на настоящем французском языке. Вот это было очень здорово!
- А вы видели когда-нибудь Чарли Чаплина? - спросила тоненьким голоском одна школьница, которая весь вечер просидела тихая и молчаливая, как кролик, тая в себе этот вопрос.
- А бывал ты...- начал было и Сурен. Но Ремка Штыб перебил его:
- Заткнись ты со своими вопросами "А был?.. А видел?.. А читал?" Чего ты к нему пристаешь?.. Пьерка, расскажи-ка лучше сам еще что-нибудь смешное.
- Ладно,- сказал Пьер.- Очень хоргошо. Тре бьен . Вот в один магазин пргиходила молодая покупательница и спргашивала торгговца, сколько стоит один аргшин этого баргхата? А торгговец аргмянин...
Сеня покраснел и, стараясь не глядеть на Сурика, тихо сказал Пьеру:
- Не надо про это.
- Почему это не надо?
- А я знаю этот анекдот, он не смешной нисколечко,- настаивал Сеня.
- Тебе не смешно, а другим интересно! - закричал Ремка.
- Адын пацылуй, баргишна,- продолжал Пьер, коверкая слова, как ему казалось, с армянским акцентом.
Сурик сделался бледным. Сеня вскочил и двинулся прямо к Пьеру.
- Я тебе сказал, не надо...- И он показал ему глазами себе за плечо на загороженного им, побледневшего Сурика.
- Подумаешь, распоряжается!-сказал Ремка.- Это тебе с твоим Карапетом Курацаповичем не надо. А нам надо.
В комнате стало тихо, но Пьер расхохотался:
- Как, как? Каргапетом Кургацаповичем? О, здорго-во! Я тоже знаю так.
Ксана страдальчески смотрела то на Пьера, то на Сурика. Ремка захохотал.
Сеня подошел было вплотную к Пьеру. Но, отвернувшись, он поглядел на Ремку, продолжавшего ухмыляться, и издали громко сказал ему:
- Пускай спасибо скажет, что он еще только второй день у нас. До трех дней гостем считается. Объясни ему. А послезавтра я бы ему за такие слова...
- А что ты, интересно бы, ему сделал? - вызывающе спросил Ремка, выпрямился и уперся руками в бока.
- Выкиданс.
- Чего, чего такое? - переспросил Ремка, уже наседая выставленным плечом на Сеню.
- Это по-французски значит: по шеям,- объяснил Сеня.- Он должен знать. Спроси его.
- Смотри, как бы ты раньше сам не узнал! - пригро-зил Ремка.
Сеня посмотрел на него в упор.
- Ох, и отрицательная ты личность, Ремка! - проговорил Сурик.- И тип же ты, я тебе скажу!
- Просто балда! - дополнил Сеня.- Пошли, Сурик!
- Ну, куда же вы? - зашумели все, пытаясь остановить Сеню и вставшего за ним Сурена.
- Еще совсем рано! - Мила водила перед всеми выставленной вперед рукой с часами на ремешке.
- Бико! - произнес презрительно Пьер, мотнув головой в сторону Сурена.
- Это что за бико? - заинтересовался Ремка.
- А это у нас так африканцев желтомордых называют, алжирцев... Бико!
Сеня остановился, полуобернувшись, стиснул кулаки. Но Сурик потянул его за собой.
- Сеня, он же еще не перевоспитанный, ты должен понимать,- лепетала Ксана.
Но оба друга молча вышли из комнаты. Хлопнула наружная дверь. Все молчали. В комнате стало вдруг очень неуютно. На столе, на двух тарелках, лежали среди крошек недоеденные куски именинного пирога. Апельсиновые корочки были выковырены из них.
