Лев Кассиль - Чаша гладиатора
"Нет, все-таки хорошая девчонка,- повторяет про себя Богдан.- Маленькая, а душа!"
- А я, признаться, чего-то зажурился с утра,- перебивает его мысли Незабудный.- Все народ какой-то мне попадался, по старой выкладке живет. А после в исполкоме разговор этот...
- Слушай, Артем! - Богдан даже остановился и положил руку на его высокое плечо.- Я тебе заранее скажу - ты должен одно учесть. Тебя никто сюда не звал - ты сам приехал, и правильно сделал. Ты наших кровей человек. Хватит тебе по чужим краям шататься. Но если ты сюда ехал, чтобы охать да ахать, да всем только восхищаться, так ты лучше, брат, уезжай обратно, откуда явился. Ты меня извини, но я напрямую... Я тебя уже предупреждал. У нас не все еще так, чтобы только в ладоши хлопать да с утра до ночи ура кричать. Нашему делу верить нужно, тогда правду и разглядишь. Что толковать, добились мы великого, такого еще на свете сроду не было! Как сказали всему миру, что покончим с таким явлением, когда один человек у другого его же трудом, потом добытое отнимал, и как сказали, что с темнотой покончим, что мы из отсталых в самые наипередовые выйдем - все это и выполнили, как заявляли. Ну, а то, что дураков всех у себя сразу ликвидируем и пакостников всяких разом всех до одного выведем - этого мы никому и не обещали в такой срок. Хоть и поумнели мы лет на двести в смысле культуры, но, скажу тебе, дурачье и дрянь всякая - это у нас еще кое-где встречается. И боюсь, на наш с тобой век хватит.
Богдан, усмехнувшись, вдруг задорно толкает плечом Артема:
- Видал? Я тебе на ходу целый политический доклад сделал... Я ведь недаром и в армии наипервейшим полит-докладчиком считался. Так что ты уж меня не подводи, старик. Давай перековывайся идеологически.
И он громко хохочет, так что отдается по всему переулку, где они остановились перед большим, красивым зданием.
Оно кажется неожиданным среди маленьких домов и магазинов. Молочно-белые электрические фонари, как луны, парят между колоннами. Хлопают тяжеловесные двери с толстыми стеклами. Народ идет и идет в этот дом.
- Помнишь, Артем, здесь когда-то у нас Подкукуев-ка была, или, проще, Кукуй. А теперь тут у нас Дворец шахтера. Зашли?
А тем временем Ксана и Сеня ведут новичка-парижанина на рождение к Миле Колоброда. Вернее, ведет его Ксана. Ей так хочется, чтобы их город понравился этому ни на кого не похожему мальчику, дед которого спасал ее отца...
А Сене приходится почему-то все время идти сзади. Он плетется за спинами Ксаны и Пьера и что есть силы старается не показать, как он несчастен.
Впрочем, иногда ему приходится оттуда, из-за их спин, давать некоторые пояснения. Потому что он, по его мнению, конечно, лучше, чем Ксана, знает, какими именно достопримечательностями города надо потчевать приезжего.
- Вот тут у нас кино,- сообщает Ксана.- А там парк. И летний театр. Там летом музыка играет. И драматические артисты выступают из района.
- А тут уже скоро будет пристань речная. Пароходы будут ходить пассажирские,- дополняет из-за ее спины Сеня.
- И лодки будут, чтобы кататься.
- Не только, чтобы кататься, а и гоняться на скорость,- добавляет Сеня.
- Вам... то есть тебе... наверное, все таким странным кажется у нас с непривычки? - продолжает Ксана.
- Пожалюйста?
- Я говорю, тебе с непривычки многое странно.
- Нет. Зачем стрганно? Очень хоргошо... Мне у вас нргавится. Тихо.
- Это только сейчас, а вот скоро гулянье начнется,- объясняет Ксана.- А вон там Дворец шахтера. Там у нас танцы бывают.
- И научные лекции,- спешит добавить Сеня, чтобы приезжий не подумал, чего доброго, будто сухоярцы только и делают, что ходят в кино и танцуют.Докладчики приезжают из общества пы-рыс-пы-рыс-ты-ры-не-нию знаний,благополучно перебравшись через шесть "ы", которые ставили все сухоярские мальчишки в этом слове, отбарабанил Сеня.
- А это там с кргестом - цергковь? - поинтересовался Пьер.
- Да, тут у нас еще старая церковь. Троицкая,- сказала Ксана.
- А тебе бабушка часто туда ходить пргиказывает?- спросил вдруг Пьер.
- Куда? - не поняла Ксана.
- Ну, в цергковъ. Нас в пргиюте все время водили.
- Моя бабушка сама сроду в церковь не ходит! - возмутилась Ксана, краснея.
Сеня попытался вразумить приезжего:
- У нее бабушка знаешь кто? Председатель исполкома. Почти всех главнее. А ты говоришь, в церковь. Чего она там не видала?
- А твоя бабушка богатая? - спросил Пьер у Ксаны.
- Как так - богатая? Что она, капиталистка, что ли? У нас так и не выражаются: богатая... богатая... Получает она, и дед Богдан работает. И вполне даже хорошо хватает.
- Ну у вас, например, есть авто?
- Ты про машину, что ли? - вмешался Сеня.- Ясно, есть! По работе! Раз она председатель исполкома! У нее "Победа"-козлик, на высоком шасси, спецсборки. Немного еще прошел. Тысяч двенадцать километров, не более. Хорошо ходит!
Пьер стал смотреть на Ксану с явным уважением.
Она поспешила сменить направление разговора:
- Вон там у нас музыкальная школа. Мы туда с Милкой второй год ходим.
- А вон там, на Красношахтерской, милиция,- со своей стороны сообщил Сеня.- Где часовой стоит, там тоже... понял?
Вдали, над крышами, в воздухе, стремительно наполнявшемся тенями ранних весенних сумерек, ярко разгоралась большая алая звезда.
- А что это там светится кргасиво? - поинтересовался Пьер.- Тоже кино?
- Какое там на руднике может быть кино! - Сеня снисходительно поглядел на него из-за спины Ксаны.- Ты думаешь, у нас кино только везде?.. Там у нас шахта самая лучшая. "Безводная-Новая" называется. Самого Никифора Колоброда шахта.
- Колобргода?.. Он есть кто?
Хозяин-директор?
- Ну не директор... И не хозяин, ясно! А самый знатный человек. Его даже в Москве все знают. Один раз даже в журнале "Огонек" его портрет напечатали. На все цвета фото было. На самой обложке спереди! И в газетах часто.
- О, большой пргедпргиниматель!
- Как это - предприниматель? - Теперь уже пришла очередь не понимать Сене.
- Ну, что ты... ргусского языка не знаешь? - удивился Пьер.- Это мне можно, а тебе уж непргостительно.
- Не понимаю я такого твоего русского языка.
- Я тебя, кажется, ясно спргашиваю: он есть кто? Кргупный пргомыптленник?
- Конечно, крупный: его бригада самая первая. И промышленник, верно. Он знаешь как работает? По добыче всех кругом уже на сто семьдесят пять процентов обогнал.
- Других конкургентов, тоже владельцев?-опять задал непонятный вопрос Пьер.
- Ксана,- взмолился Сеня,- скажи ему ты! А я что-то не пойму никак, про чего это он...
- Правда, Пьер, ты объясни,- сказала Ксана. И Сеня снова зашел покорно за ее спину.
- Ну, он очень богатый, навергно? - пояснил Пьер.- Богаче всех у вас.
- Что ты всё "богатый, богатая"!..- Сеня уже чуть не рассердился.- Что, мы в его сберкнижку подсматривали, что ли!.. Ну ясно, прилично имеет. И премиальные еще. У них так вся бригада выгоняет. И живут культурно. В новом доме. Пол везде паркетный, а в кухне плиточка-ми, как шашки. И скоро еще водопровод пустят. Их улица на первой очереди.
- Ты сказал, Колобргода? А эта девочка, как ее... Миля, где мы будем гости, она тоже Колобргода?.. Она есть его кто?
- Дочка она его родная.
- Ой! - Пьер даже приостановился, принявшись озабоченно разглядывать себя с ног до головы.- Это будет некргасиво так. Я не знал совсем. Я не экипи... надо переодеваться. Это будет не так комильфо... неудобно.
- Да брось ты - удобно, неудобно!..- успокоил его Сеня.- Он знаешь какой, Никифор Васильевич! Он свой совсем. Сам увидишь. А хочешь, вон дойдем до того угла? Там, на Первомайской, щит почета стоит. И его портрет есть. Но до Пьера дошло только одно слово: "почета".
- Ого,- протянул он с уважением.- Почетный... дон-нер... Почетный кавалер он?
- Сам ты, я вижу, кавалер! - нарочито громко захохотал Сеня и, чуть ступив вперед, насмешливо заглянул Ксане в лицо.- У лас так про это редко когда говорят. Это кто танцует, тот у нас кавалер. А Никифор Васильевич Герой Соцтруда. Звездочку золотую имеет. И орденов еще целых четыре. А медалей еще сколько!..
- Генерал?
- При чем тут генерал? Хватят с тебя, что он самый знатный шахтер
- Пргосто только шахтер?
- Дурные у вас там, что ли, все за кордоном, за границей?..- Ксана укоризненно обернулась на Сеню.- А чего он говорит: "просто только". Вот полазил по штрекам и лавам да порубал бы, тогда л говорил бы: "просто только". Ты пойми: он знаменитый бригадир...
- А-а,- успокоенно согласился Пьер.- Бргигадирг!.. Это-тоже гран... большой офицерг.
Сеня махнул рукой. Так, видно, ничего и не попял этот закордонный...
- А вот мы и пришли,- сказала Ксана.- Вон в том новом доме Мила живет. Они недавно переехали.
Сурик Арзумян уже поджидал их. И в чистеньком подъезде большого светлого дома, построенного из плитняка, гулко, на всю лестницу, трижды просалютовала вдогонку гостям дверь с тугой новенькой пружиной.
Глава XI
Огорчение номер три
Ко дню рождения Миле Колоброда отец и мать подарили ручные часы. Это были первые в жизни собственные часы у Милы. Течение времени, ранее незаметное, теперь вдруг чрезвычайно осмыслилось для нее. Она почувствовала себя хозяйкой времени, имеющей возможность когда угодно отмечать его ход. И приятно было ощутить себя включенной в это общее движение и знать, что вот тут на руке, наперегонки со стуком пульса, тикает маленький механизм, и стрелки на узком циферблате показывают тот же час, который объявляют по радио, о котором возвещают и гудок на шахте, и часы на углу у Первомайской.
