Валентина Мишанина - Ворота времени (Повесть и рассказы)
- Все воры с этого начинают, - сказал Вася и плюнул под ноги Тимке, этим показал свое презрение к ворам. - Сначала велосипед, будто бы прокатнуться, а потом лошадь или трактор.
Тимка открыл рот.
- И-ик, ды-ы ты что? Разве я украду лошадь или трактор! Да они не воруются...
- Я не знаю, что воруется, а что нет. Бери веник и подметай. Понял? А то сейчас девчонок позову и расскажу им все, они сразу растрезвонят на всю улицу.
Тимка испуганно поглядел на ту сторону улицы и увидел Анюту, она прыгала через веревочку и звонко отсчитывала: "Роза, тюльпан, мак, сирень..."
- Не надо, не зови... Я подмету.
Тимка сбегал за веником и принялся быстро-быстро подметать двор. Из-под веника клубом поднималась пыль. Вскоре запотевшее лицо Тимки посерело от пыли.
Никто не звал девочек, они сами пришли, увидели, как Тимка подметает чужой двор, и прибежали.
Тимка поднял голову и заметил смеющиеся лица. Все смеялись, только одна Анюта нет, она с жалостью смотрела на него.
- Вася, ты работника, что ли, нанял? - спросила одна из них.
Вася сидел на корточках подальше от пыли и деловито посвистывал.
- Ха-ха-ха!..
- Гы-гы-гы!..
Тимка бросил веник и подбежал к Васе. Тот не успел вскочить на ноги, испугавшись, двумя руками уперся о землю и отпрянул назад. Он думал, что Тимка ударит его. Тимка не ударил его, только долгим взглядом посмотрел на него, казалось, глаза его кричали о чем-то. Потом повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.
Вася, переведя дыхание, поднялся, забрал веник и поплелся к сараю. Девочки не отставали от него, заладили свое: почему да почему. Вася ничего не стал им говорить, хотя Тимка успел подмести небольшую часть двора.
Вечером Вася никак не мог заснуть. Перед ним появлялся Тимка и смотрел, и смотрел на него. Вася прятал голову под подушку, но глаза Тимки находили его и там.
Во сне Вася кричал Тимке: "Катайся на моем велосипеде сколько хочешь, только не смотри на меня!" Но Тимка все смотрел и смотрел.
В СТАРОМ ДОМЕ
- Мама, я боюсь, зажги лампу...
- Чего боишься, дурачок, я-то рядом.
- Мам, ты, когда глаза закрываешь, что видишь?
- Что вижу? Ничего. А ты?
- Всякое... И то страшное лицо, помнишь, на поезде ехали вместе? Он все на картах погадать приставал к тебе. Лицо у него очень уж плохое.
- Забудь. Не думай о нем.
- Мам, а мы скоро обратно в город уедем?
- ...Спи. Завтра затопим печь. Углы подсохнут. Электрика позовем, свет проведет. Закрой глаза.
- Мам, а кто в этом доме жил?
- Как кто. Дедушка с бабушкой, я здесь выросла.
- А-а. А я где был?
- Тогда тебя не было, не родился еще.
- А-а. Мы скоро отсюда уедем?
- Уедем? А почему бы нам тут не остаться? Мы здесь начнем новую жизнь.
- Какую новую жизнь? А старую куда денем?
- Забудем.
- А-а. Как то страшное лицо из вагона?
- Вот-вот, так.
- Мам, а когда ты была маленькой, боялась темноты?
- Боялась, только когда совсем одна оставалась в доме.
- Ты чего боялась, шайтанов?
- Шайтанов нет. Бояться нечего. Бояться не надо.
- Мам, а в городе наша квартира так и будет пустовать?
- Нет, другие будут жить.
- Другие? Почему? Квартира-то наша...
- Государственная.
- Госуда-а-арственная! А если этот домик развалится, тогда куда денемся? Дверь вон какая скрипучая, крыльцо в землю провалилось...
- Не развалится. Где надо, подправим.
- Дом старый, а мы в нем новую жизнь, да? А папа не будет ругаться?
- Нет. Он не будет больше нас ругать. Он раньше нас начал новую жизнь. Он и так долго с нами играл в кошки-мышки.
- Это вы, когда маленькими были, играли?
- Нет, взрослыми.
- Почему же я ни разу не видел, как вы играли? Папа и дома редко бывал...
- ...
- Мам, стучится кто-то! Зажги лампу.
- Это ветер. Не бойся.
- Мам, давай сейчас начнем новую жизнь: зажги лампу, затопим печку, потом побелим избу. Все равно спать не хочется.
- Да уж, перед новым днем сердце волнуется.
- А каким будет завтра? Мы сами те же, а завтра новое?
- Завтра сам увидишь. Солнце взойдет, и увидишь.
НА ТЕПЛОЙ ПЕЧКЕ
Серега простудился, кашлем мается. Второй день велят сидеть ему на печке - лечат. На печке хорошо, только скучно. С печки не слезать, на улицу не выходить - нельзя!
- Сергей, ты чего там притих, что делаешь? - спрашивает бабушка из кухни.
- Думаю, - тихо отвечает Серега и продолжает грызть кончик карандаша.
Бабушка очень любит Серегу, поэтому оберегает его ото всего.
- А ты много не думай, думы до греха доводят.
Она деловито гремит посудой.
- Баб, а что такое грех?
- Грех, грех, - бормочет бабушка, - это то, чего не надо делать.
- А чего не надо делать? Если брошусь с печки головой вниз - это грешно или нет?
- Дурачок! - рассердилась бабушка.
Поговорили, называется, с бабушкой. Старая, шуток не понимает.
Немного погодя, Серега примирительно обращается к бабушке:
- Бабусь, а что ты сегодня во сне видела? - Он знает, как задобрить бабушку. Она очень любит рассказывать свои сны.
И вправду, бабушка подобрела. Длинно растягивая слова, начала:
- Не то к добру, не то к Худу видела этот сон. Будто родители мои сшили мне шубу о семи клиньях. А потом зачем-то я принялась ходить на четвереньках по полу...
- И хвост отрастал? - захихикал Серега.
- Ну тебя, бестолковый, - отмахнулась бабушка.
- Да это же во сне! У меня во сне, бывало, и рога вырастали, - солгал Серега, чтобы успокоить бабушку.
Но бабушка не стала с ним разговаривать.
Серега тоже притих. Опять задумался. Представлял себе, как бы получше изобразить отца на бумаге.
Утром мать и отец что-то громко выясняли между собой.
Серега проснулся, смотрит, а лицо отца темнее тучи. Ни на кого не глядя, он собирался на работу, а лоб нахмурен, как мехи гармошки.
На столе дымилась паром миска щей. Но отец ничего не замечал. "Поссорились, - мелькнуло в голове Сереги. - Уйдет, не позавтракав, и обеда с собой не возьмет".
Серега видит, как отец сам взялся пришивать пуговицу на рубашке и как-то по-детски чудно сунул палец в рот, когда укололся иголкой.
Сергей в это время тихонько слез с печки, юркнул на кухню и, схватив большой ломоть хлеба, кинулся к вешалке, где висел отцовский плащ.
- Ты чего тут босиком шастаешь? - услышал он недовольный голос отца.
Серега нехотя забрался на печку.
Отец, захватив плащ, ушел. Этот старый плащ он надевал в плохую погоду прямо на фуфайку.
Серега доволен, что спас отца от голода. Голодный не поработаешь, он по себе это знает.
Бабушка куда-то ушла. В доме тишина. Серега достает фанеру, которая ему служит вместо стола, кладет на нее тетрадь и начинает рисовать. Удачнее всех у него получается отец. Пожалуй, потому, что у него густые широченные брови и нос с горбинкой. На бумаге оживает отец. В руках Сереги карандаш послушно выводит грустного человека. Вот он опускает уголки его губ, суживает глаза и удлиняет и без того длинный нос отца. Второй рисунок: отец с набитым ртом в поле у стога сена, в руках держит кусок хлеба.
Наконец наступил вечер. Серега и кашлять перестал, а бабушка все равно дает ему кружку кипяченого молока с медом и силком заставляет его пить. Открывается дверь, и входит отец. Его ресницы белые от инея.
- Как, Серега, выздоравливаешь? - бодро спрашивает он, а сам почему-то прячет глаза.
- Ага. - Серега обрадовался приходу отца. Он слезает с печки и обувает валенки, пусть бабушка видит, как он бережет свое здоровье.
Вскоре с фермы вернулась мама, ее ресницы тоже покрылись инеем.
Серега соскучился и по ней. Отец сделался добрым и каким-то чересчур суетливым, будто сразу всем хотел сделать хорошее. Он то и дело брался помогать маме, даже сам пошел поить корову. А мать хоть и старалась показать, что ей все это ни к чему, но Серега видел, как на ее лице мелькнула еле заметная улыбка. "И они соскучились друг по другу", подумал мальчик. Он сел к столу и открыл тетрадь - совсем забыл про ямочку на подбородке отца и теперь стал старательно выводить ее карандашом.
Отец вернулся в избу, поставил ведро в угол и подошел к Сереге.
- А ну, покажи, что там намалевал?
Серега аккуратно вырвал из тетради два листочка и подал отцу.
- Это тебе, насовсем. - Он лукаво посмотрел на отца.
Тот стал рассматривать первый рисунок. От удивления его широченные брови поднялись на лоб. А когда увидел второй рисунок, вроде даже покраснел немного:
- Ну, чертенок, сообразил! Будто следил за мной...
"Чертенок" - прозвучало ласково, и Серега во весь рот заулыбался.
Потом отец по-мужски кладет руку на его плечо и просит:
- Ты уж никому не говори.
Серега понимающе кивает головой.
Бабушка в это время накрывала стол, а сама говорила сыну:
- Ты, Миша, береги себя на работе, как бы чего не вышло. А то в обед соснула на часок, и сон недобрый приснился...
Серега с отцом переглянулись и заулыбались, словно заранее знали, что у бабушки смешной сон.
